Строительство горного (или горнолыжного) курорта на Кок-Жайляу стало одной из главных тем этого года. Несмотря на то что самому проекту уже больше 30 лет, о нём заговорили ещё в 1985 году – именно в этот раз, похоже, разработчики и лоббисты решили довести его до конца. В воскресенье прошли первые общественные слушания– весьма неоднозначные. Причём такими они стали не только благодаря организаторам и студентам (последние заняли большую часть мест в зале), но и благодаря общественникам, очень громко сопротивляющимся строительству. После этих слушаний редакция Informburo.kz решила прояснить свою позицию по проекту и задать самые главные вопросы его разработчикам, на которые ни у нас, ни у общественности до сих пор нет чётких ответов.
На какие деньги будет построен курорт?
Стоимость строительства курорта за последние годы значительно сократилась – с 1,5 млрд долларов до 200 млн долларов. Но при этом из источников финансирования исчезли деньги частного инвестора. Наиль Нуров это объясняет тем, что таким образом государство может проконтролировать цену услуг, а значит, и социальную направленность проекта.
Сейчас все 200 миллионов должны быть выделены из республиканского и городского бюджетов, но мы знаем, что таких денег у государства нет (даже на газификацию, куда более важный и социальный проект, их занимают). Значит, речь идёт либо о кредите у международных банков развития, либо из ЕНПФ/Нацфонда. Причём заём из отечественных источников наиболее вероятен, потому что у нас нет уверенности, что международные финансовые институты займут деньги без внятной бизнес-модели.
Пока всё, что мы видим, – это очень туманные расчёты, без чётких сроков окупаемости. Всё тот же Наиль Нуров называет средний чек посетителя будущего курорта в 100$. При нынешней посещаемости в 40 тысяч человек на окупаемость проекта уйдёт 50 лет – без учёта ремонта и зарплатного фонда проекта. Конечно, возможен рост, но будет ли он многократным? Это тоже сомнительно, потому что $100 – это слишком дорого для рядовых казахстанцев, реальные доходы которых сокращаются год от года из-за экономического кризиса. "Социальный проект" при этом будет вдвое дороже нынешнего Шымбулака, у которого нет народного позиционирования, где среднее посещение стоит $50.
Кроме того, с 2012 по 2018 год на разработку документации и строительство электрической подстанции на Кок-Жайляу уже потрачено 12 млрд тенге. Сейчас это уже больше 30 млн долларов, а с учётом курсовой разницы – ещё больше. Если возвращать, а не списывать и эти деньги, то срок окупаемости проекта увеличивается.
Разработчики говорят и о мультипликативном эффекте. По их мнению, появление нового курорта увеличит турпоток в Алматы. Но готова ли к этому не только городская, но и межобластная инфраструктура? При этом основной целевой аудиторией проекта называются прежде всего алматинцы, после них – остальные казахстанцы, и самый низкий приоритет отдаётся иностранным гражданам. Есть ли в 200 миллионах долларов, заложенных в проект, маркетинговый бюджет? Насколько популярны лыжи у казахстанцев в целом? Готовы ли они ехать тысячи километров, чтобы заниматься этим спортом? Выдержит ли и без того загруженный город новый поток автотранспорта, если прогнозы (пока – туманные) сбудутся?
Почему именно Кок-Жайляу?
Мы не знаем, чем вызвано желание строить курорт именно на территории национального парка. Отрицать необходимость расширения туристической инфраструктуры достаточно глупо – это один из драйверов экономического роста, особенно для страны с сырьевой экономикой, такой как Казахстан. Но почему не рассматриваются трассы в Ассы, Талгаре, Ак-Булаке? Разработчики пытаются это оправдать административным делением – все перечисленные объекты находятся в области, а не в городе. То есть очевидно, что интересы потребителей в расчёт не берутся, а им всё равно, как это будет сделано по документам и где будут занимать деньги. Главное – удобство. И пока, к сожалению, выбор именно Кок-Жайляу выглядит как нежелание отклоняться от того проекта, который был разработан ещё 30 лет назад.
У Кок-Жайляу слишком много минусов, чтобы настаивать именно на этой локации. Во-первых, сопротивление общественности, желающей вполне обоснованно сохранить первозданную природу. Во-вторых, отдалённость от аэропорта, а это повышение загазованности города, через который будут проезжать туристы, и, в принципе, неудобно для тех, кто везёт весьма объёмное снаряжение с собой. В-третьих, сомнительная демократичность проекта. Кроме того что под давлением гражданского общества количество и объём трасс сократили втрое, так они ещё и будут слишком простыми для тех, кто действительно увлекается лыжным спортом, а значит, готов тратить на него деньги.
Что будет, когда потенциальные посетители научатся кататься достаточно хорошо и потеряют интерес к проекту? Как он будет конкурировать с Шымбулаком, который, к слову, возможно расширить? А с курортами Кыргызстана?
Для создания куда более сложных трасс для лыжников строителям придётся переоборудовать горы, и риски до сих пор сохраняются.
Не приведёт ли это к техногенным и экологическим катастрофам?
Несмотря на уступки и по цене проекта, и по количеству объектов, построенных на территории Кок-Жайляу, опасности сохраняются. Эксперты говорят о том, что единственное оставшееся искусственное озеро (из трёх планируемых) будет расположено на тектоническом разломе. Наиль Нуров парирует тем, что данных об этом нет, а исследования не проводились и гипотеза не проверялась. Это не снимает вопроса о безопасности подобного предприятия – если данных нет, то возможен ли этот водоём в принципе? Светлана Спатарь при этом предупреждает, что "Казселезащита", наоборот, спускает озёра в горах, так как они опасны.
Разработчики при этом путаются: на русском языке они говорят о горном курорте, на казахском – о горнолыжном. В ТЭО до сих пор есть данные о перепрофилировании склонов, о вырубке деревьев, а это риск исчезновения редких видов растений и животных. Насколько мы можем верить обещаниям Наиля Нурова, что они ведут учёт уникальной флоры и фауны урочища? Не станет ли это таким же опасным проектом, как "Сункар"? Каков будет антропогенный эффект для урочища от посещения 5 тысяч людей в сутки? Ни у нас, ни у общественников, ни, кажется, у разработчиков нет данных об этом, как и в случае с источниками финансирования.
Главная проблема строительства курорта на Кок-Жайляу, что пока, несмотря на долгое обсуждение, ни один из этих вопросов не получил достойного ответа, обоснованного цифрами и фактами. У нас нет чёткого понимания, откуда будет профинансирован проект и как вернутся деньги, кто в конечном счёте будет управлять курортом и определять ценовую политику, как вырастет туристический поток и какое влияние он окажет на экологическую обстановку в Алматы, что будет с природой. Мы надеемся, что либо ответы на эти вопросы будут и они удовлетворят всех, либо курорт на Кок-Жайляу никогда не будет построен. А идея с возведением туристической инфраструктуры воплотится всё-таки там, где это будет максимально безопасно и выгодно – например, в Алматинской области.
