Что будет с ценами на бензин и дизельное топливо? Сколько ещё продлится нефтяная эра? Кто поставляет нефть на казахстанские нефтеперерабатывающие заводы? Какова доля китайских компаний в нефтедобыче Казахстана? Об этом в интервью Informburo.kz рассказал аналитик нефтегазового рынка Ерлан Жаукин.

– Почему каждый год в Казахстане возникают проблемы с нехваткой дизельного топлива? У нас ведь и нефти достаточно, и три нефтеперерабатывающих завода недавно модернизированы и способны полностью обеспечить страну горюче-смазочными материалами? Так откуда очереди за соляркой на АЗС, вечный дефицит в период посевной и уборочной кампаний?

– Основная проблема отсутствия дизельного топлива – это крайне низкий уровень цен на розничном рынке страны. Наверное, также повлиял непредсказанный, неожиданный рост транзита из Узбекистана в Россию, из Кыргызстана в Россию и обратно.

– Грузовики едут через нашу территорию и заправляются с запасом?

– Да. К примеру, АЗС находится в посёлке Абай в 10 км от Ташкента на территории Казахстана. Из Узбекистана на эту заправку заезжает фура, покупает около четырёх тысяч литров дизеля, едет до Уральска. В Уральске водитель снова заливает полный бак – 4 тысячи литров. Этого ему хватает доехать до Москвы, где он забирает груз. Затем он едет обратно в Уральск, заправляется и продолжает свой путь домой. Соседям выгодно заливать наши ГСМ, потому что они дешевле.

– То есть пока у нас цены не вырастут хотя бы до уровня российских, эта проблема никуда не денется?

– Фактически да, рынок должен быть рынком. Понятно, что уровень цен на топливо в Казахстане имеет высокую социальную значимость, удерживая их, правительство проявляет заботу о гражданах страны. Но вместе с тем мы видим, насколько далеко уже ушёл мировой рынок от казахстанских цен. По бензину и по дизелю у нас практически самые низкие цены в мире. Ниже цены сегодня можно наблюдать лишь в Венесуэле и в Иране. В этих странах цена на топливо имеет больше политическое значение, чем социальное. А в условиях свободного рынка, в условиях открытых границ так быть не должно. С введением единого рынка нефти и нефтепродуктов ЕАЭС цены в Казахстане и соседних странах окажутся примерно на одном уровне, и тогда проблема дефицита будет решена.

Ерлан Жаукин / Фото Informburo.kz

– Это должно произойти в 2025 году?

– Да, ожидается к 2025 году. Тогда цены на рынках стран-членов Евразийского экономического союза будут сопоставимы. Не обязательно, что они будут одинаковыми, у нас ведь есть разница и в налоговой базе, в акцизах, в ставках НДС между Россией и Казахстаном, Кыргызстаном, Беларусью и Арменией.

– Но примерно одинаковые цены будут всё же? Вывозить, как сейчас, нашу солярку иностранные грузовики уже не будут?

– Да. А пока мы при наших низких ценах, получается, кормим бизнес наших соседей – и Узбекистана, и России. Можно констатировать, что мы удешевляем стоимость плодоовощной продукции Узбекистана, продающейся на рынке России за счёт нашего дешёвого топлива.

Читайте также:

– Почему чиновники, объясняя причины очередного топливного кризиса, всё время ссылаются на плановый ремонт того или иного завода? 

– У нас в Казахстане три нефтеперерабатывающих завода. Тёплое время года у нас с учётом нашего резко-континентального климата – около семи месяцев, с конца марта до начала октября. В этот период каждый из заводов останавливается на период от 20 до 45 дней. 45 – это капитальный ремонт, а 20-25 дней – текущий. Отметим, что в этом году все три завода останавливались на текущий ремонт.

– Они время ремонта между собой согласовывают?

– Естественно. Ежегодно Минэнерго утверждает график плановых ремонтов НПЗ.

– Несколько лет назад обсуждалось возможное строительство четвёртого завода. Нужен ли он Казахстану?

– Я считаю, завод не нужен. Чтобы завод функционировал, ему нужно сырьё. А сегодня у нас сырья для внутреннего рынка недостаточно, так что строительство четвёртого завода – излишняя роскошь.

Читайте также:

– Власти уже отказались от этого проекта?

– Насколько я помню, пару лет назад было представлено чёткое обоснование отсутствия необходимости четвёртого завода.

– Имеют ли сейчас смысл геологоразведка, поиск новых месторождений нефти? Нефтяная эра ведь заканчивается.

– О завершении нефтяной эры больше говорят сторонники "зелёной" энергетики. Их чаяния тоже понятны, но на самом деле

ещё около 30-35 лет весь мир будет зависеть от нефтяного сырья.

Что же касается поиска новых месторождений, то для этой работы нужны немалые средства, а у нефтяников нет свободных денег. Многие компании в Казахстане разрабатывают уже зрелые месторождения, пик добычи на которых пройден, вытягивать остатки из недр сложно и дорого, к тому же мешает высокая обводнённость. Кроме того, есть обязательства по поставкам нефти на отечественные НПЗ по ценам ниже мировых. Это по факту соцнагрузка.

А нефтяной бизнес сейчас занят своими внутренними текущими проблемами – увеличение дебета действующих скважин, инвестиции в текущее строительство, в текущее обслуживание, по ряду месторождений не за горами уже и консервация, это вопрос ближайших 7-10 лет. Я говорю больше о кумкольской группе, об актюбинской группе месторождений.

Так что у недропользователей сегодня нет свободных средств для инвестиций в будущее.

Читайте также:

– В казахстанском обществе сильна синофобия. Часто мелькают пугающие сообщения о том, что китайские компании заполучили огромное количество казахстанских нефтяных месторождений. На самом деле какая доля в нефтедобыче приходится на недропользователей из КНР?

– Доля китайских инвесторов в нефтедобычи Казахстана – 18% от всего объёма. При этом китайские компании имеют существенные обязательства по поставкам нефти на казахстанские НПЗ, на наш внутренний рынок. Сегодня около 70% добываемой китайскими инвесторами нефти направляется на НПЗ. Насколько я помню, в изначально подписанных контрактах на недропользование эти обязательства составляли около 35%, по факту же китайские компании поставляют 65-70%.

– Для сравнения, каковы доли казахстанских, европейских, американских, российских компаний?

– В целом доля американских компаний на рынке добычи нефти – 29,5%, примерно столько же приходится на казахстанских недропользователей, около 18%, как я уже сказал, добывают компании с китайским участием, доля стран ЕС – 17%, ещё около 3% добывают россияне и столько же приходится на прочие страны. Вообще в казахстанскую нефтегазовую отрасль инвестировали 15 государств, всего на нашем рынке работает около 90 нефтедобывающих компаний.

Читайте также:

– А что насчет нефтехимии? Столько лет идут разговоры о важности развития этой отрасли. Есть ли успехи?

– Как вы помните, Атырауский нефтеперерабатывающий завод провёл модернизацию, и там уже третий год работает комплекс по производству ароматических углеводородов, налажено производство параксилола, бензола. Так что сырьё для нефтехимии в Казахстане уже производится. По заверениям "КазМунайГаза", к концу этого года или в следующем завершат проект строительства интегрированного газохимического комплекса в Атырауской области, там будут производить полипропилен, а в будущем планируется – и полиэтилен.

Так что в Атырауской области формируется нефтегазохимический кластер, эта отрасль потихоньку развивается.

– Баррель нефти марки Brent подорожал уже до 84 долларов, что не может не радовать. Каков ваш прогноз о ценах на нефть на мировых рынках?

– Рост нефти до уровня 80-85 долларов за баррель прогнозировался ещё в начале августа. Прогнозы были на середину октября. Ожидания есть у мировых аналитиков, что нефть вернется в коридор 95-100 долларов за баррель. Опять-таки это будет зависеть от решения ОПЕК+ по соглашению о наращивании добычи.

– Что это значит для Казахстана?

– Это, конечно же, пополнение бюджета и Национального фонда. Но не стоит забывать, что большая зависимость от нефти – это плохо. Нужно привлечение капитала, возможно уже внутреннего, в развитие других отраслей. Если жить только за счёт нефти, рано или поздно это счастье закончится.

Читайте также: