Казахстанцы стоят в очередях за "детьми из пробирок": способность мужчин иметь детей резко снизилась

Из-за коронавируса снижается фертильность мужчин, так что услуга экстракорпорального оплодотворения (ЭКО) будет пользоваться ещё большим спросом, чем сейчас. К счастью, в Казахстане в 7 раз увеличили квоты на ЭКО, так что у многих пар есть шанс провести эту процедуру бесплатно и наконец-то стать родителями. Об этом в интервью "31 каналу" рассказал вице-президент Ассоциации репродуктивной медицины Вадим Полумисков.

Вадим Полумисков – репродуктолог высшей категории, кандидат медицинских наук, заместитель генерального директора Института репродуктивной медицины, вице-президент Казахстанской ассоциации репродуктивной медицины, отличник здравоохранения Казахстана, лауреат международной премии имени академика Юзвишина, автор научных статей и публикаций.

В Казахстане процедура ЭКО появилась в далёком 1995 году, и сегодня первые казахстанцы, появившиеся "из пробирки", уже сами стали родителями.

– Вадим Евгеньевич, прошло столько лет, пройден большой путь, за эти годы на свет появилось 25 тысяч детей при помощи ЭКО. А как все начиналось? 

– Ещё в 1987 году мы на базе городского центра репродукции человека под руководством Тамары Муфтаховны Джусубалиевой начали создавать прообраз того ЭКО, который появился в 1995-м. И тогда уже у нас появились талантливые врачи, такие как Салтанат Байкошкарова, хорошие андрологи, генетики, которые потом и создали тот самый остов, ядро центра ЭКО. 

– По тем временам ребёнок из пробирки – что-то из области научной фантастики. Было ли вам трудно? Сталкивались ли вы с непониманием со стороны чиновников, со стороны тех же самых пациентов, которые нуждались в этой помощи?

– Мы немножко даже опаздывали, потому что на самом деле Стептоу и Эдвардс успешно провели ЭКО в Англии ещё в 1988 году. И в России дети из пробирки появились раньше, чем у нас. И мы, наоборот, стремились достичь тех высот, которые уже были за рубежом. Не секрет, что многим нашим пациентам приходилось уезжать в другие страны, чтобы получить такой вид лечения. 

Представьте 1995 год: достаточно тяжёлая экономическая ситуация, низкие зарплаты, дефолты. Конечно, на этом фоне открыть такой абсолютно новый технологически бренд как ЭКО было нелегко. Вы совершенно правильный вопрос задали по поводу отношения. Ведь мы страна многих конфессий, у нас живут люди разных вероисповеданий. Мы тогда обратились и к православной церкви, и к верховному муфтию Казахстана, получили благословение и разрешение на проведение таких программ. Это тоже воодушевило, что в плане религиозных конфессий у нас не было конфликта.

– Вы могли тогда поверить, что спустя столько лет удастся добиться таких успехов, как сейчас, что родится столько детей?

– Конечно, в начале было очень сложно: не было хорошего оборудования, не было технологий, не было опыта, не было тех знаний, которые были нужны. Лично для меня большой помощью была возможность поехать в Москву в центр акушерства и гинекологии на Опарина, где Владимир Иванович Кулаков очень хорошо помог нам в плане обучения. Мы ездили в различные центры Москвы и Санкт-Петербурга, я получил блестящее образование тогда в Израиле. Конечно, это была возможность сразу же получить тот потенциал, который дал возможность реализовать эти программы в Казахстане. 

– Что вы чувствуете, когда у ваших пациентов получается стать родителями?

– Наверное, те самые первые беременности, которые у нас появились, оставили самое яркое впечатление. Потому что получить яйцеклетку, которую ты видишь только под микроскопом, увидеть крошечную клеточку, которая оплодотворилась, которая на твоих глазах развивается, приобретает трёхдневную, четырёхдневную, пятидневную форму – и вдруг эта клеточка становится живым человеком. Конечно, это потрясение. Эти ощущения я до сих пор помню, потому что мне это казалось невероятным чудом. Это происходит с нашей помощью, и это реальные дети! В 1996 году родились первые дети, а сейчас мы отмечали 25-тысячного ребёнка. К нам на праздник пришла родившаяся тогда, в 90-е, девочка, сейчас она уже сама мама, у неё бегает сын, появившийся на свет обычным способом, без каких-либо вспомогательных репродуктивных технологий. Это счастье – увидеть детей тех детей, которые у нас появились первыми. 

– Насколько остро в Казахстане стоит проблема бесплодия?

– Она очень актуальна. Эта проблема как ком, она нарастает с каждым годом. У нас на сегодняшний день 15% всего населения, которое живёт в браке, нуждается в лечении от бесплодия. Это очень большая популяция людей. И самое печальное, что всё больше и больше нарастает бесплодие у мужчин. Сейчас показатели фертильности у мужчин резко снижаются из-за перенесённого коронавируса. Это очень грозный знак, что проблема ещё будет нарастать. 

– На какой период снижается фертильность?

– Считается, что через полгода всё восстанавливается. Но у нас пока нет большого опыта работы с теми мужчинами, которые перенесли Covid-19. Надо понимать, что есть проблема, и она будет нарастать. ВОЗ планировала, что к 2020 году в мире будет 9 млрд людей, а сейчас лишь 7,5 млрд. Популяция людей не растёт, нарастают проблемы, причём это во всех странах. Европа вообще идёт в минусе по рождаемости. И у нас рождаемость не такая высокая, чтобы мы радовались. Мы должны помочь многим семьям в плане рождения детей. 

– Есть ли такой возраст, когда людям уже стоит расстаться с надеждой стать родителями? 

– К счастью, наши технологии позволяют продлить этот возраст. 

– До скольки лет?

– У нас до 49 лет планируется беременность для женщин. Однако надо иметь в виду, что если женщине 20 лет, у неё репродуктивный потенциал по фолликулярному запасу 100%, а к 40 годам – всего 6%. Растрачивается фолликулярный запас у женщины, и вероятность рождения ребенка становится всё ниже. Поэтому, конечно, оптимальным является рождение детей до 27 лет, это показывают все наши исследования. 

– Бытует такое мнение, что для женщин старше 40 лет ЭКО опасно. В пример приводят российских знаменитостей Жанну Фриске, Анастасию Заворотнюк – якобы у них опухоль головного мозга стала следствием ЭКО. Насколько обоснованы эти слухи?

– Я думаю, они не обоснованы, потому что мы берём в программу здоровых людей. Если у женщины есть предрасположенность к онкологии или возникает какая-то онкологическая настороженность, мы должны прежде всего узнать у специалистов, возможно ли проведение такой программы. Процент возникновения осложнений, связанных с онкологией, минимален. Мы делаем глубокие исследования и не допускаем в программу женщин с онкологическими заболеваниями. Но если вдруг выясняется, что у женщины рак, то мы оказываем ей другую помощь – мы можем взять яйцеклетку, оплодотворить её и сохранить эмбрион. Так что эти женщины, к счастью, сейчас не обречены на бесплодие, мы эти клетки можем законсервировать, и когда у неё возникнет стойкая ремиссия после лечения, мы можем потом использовать этот материал, чтобы стала мамой биологически родного ребёнка.

– В этом году число квот по ЭКО увеличили в семь раз – до 7 тысяч. Этого достаточно или всё ещё мало?

– На самом деле это здорово, что нам так увеличили количество квот. Это даёт возможность ускорить получение медицинской помощи для многих семейных пар, которым, это не секрет, приходилось ждать годами. Год, два, три года многие семейные пары стояли в этих очередях. За это время у них ухудшается состояние здоровья, ухудшается репродуктивный потенциал. Однако и 7 тысяч квот в год – мало. Надо стремиться к тому, чтобы у нас этих квот стало на порядок больше. 

– А сколько стоит в частном порядке одна попытка ЭКО?

– Чтобы получить ЭКО в Америке, нужно 16 тысяч долларов, в Израиле или Германии – 12 тысяч. Даже в соседнем Узбекистане эта программа стоит от 3 до 4 тысяч долларов, а у нас – от 2 до 3 тысяч. Очень дорого, потому что успешной может быть далеко не первая попытка. Это очень большие затраты, большое напряжение для семейных пар, для их бюджета. 

– Кто может рассчитывать на получение квоты? Какие требования предъявляются?

– У нас есть перечень для этих пациентов. Прежде всего это трубный фактор бесплодия, мужской фактор, мы расширяем этот список.

– Возрастные ограничения есть, если это по квоте?

– До 49 лет можно пойти в эти программы. Хотя результативность после 45 лет будет минимальной. 

– Что вы можете сказать тем, у кого после первой попытки ЭКО не получилось стать родителями?

– Проводились психологические исследования неудач в ЭКО. И выяснилось, что неудача в ЭКО близка по психологическим переживаниям к потере близкого человека. Для многих это очень большой стресс, который сложно пережить. Но всегда надо знать: кумулятивный эффект таких программ на сегодняшний день достаточно высок, если продолжать попытки, есть хорошие шансы на успех. 

– В вашей практике происходит много интересных жизненных историй. Расскажите, пожалуйста, о них.

– Семейная пара обратилась к нам за помощью. Мы провели программу, и наступила беременность. Но, к сожалению, эта пара потеряла ребенка в 16 недель. Они пришли ещё раз. Мы повторяем одну за другой программы, неудачи повторяются второй и третий раз. И наконец мы всё-таки добиваемся результата, и наступает беременность, рождается двойня. У родителей счастье: родилось два мальчика. У этой женщины был минимальный потенциал, практически безнадёжная ситуация, но вдруг совсем недавно счастливый звонок: "Знаете, я сама забеременела". Эта пара после успешного ЭКО смогла зачать третьего ребёнка самостоятельно.

---

Читайте также:

• Сайт Shyn.kz о репродуктивном и сексуальном здоровье молодёжи запустили в Казахстане
• В Казахстане родился первый ребёнок по программе "Аңсаған сәби"
• ЭКО нельзя будет оплатить за счёт пенсионных накоплений, потому что на эту процедуру уже выделили 7000 квот

---