Окончание. См. начало:
- Топливная бедность в богатой стране
- Айымгуль Керимрай о распределении научных грантов: Нарушения не были устранены
- Айымгуль Керимрай: Наши учёные считают, что международные научные журналы "крадут их идеи"
– Прежний министр образования и науки Ерлан Сагадиев не вошёл в состав нового Правительства. Я далёк как от образования, так и от науки, но у меня сложилось стороннее и поверхностное впечатление по медиаповестке министерства, что оно было занято главным образом школьной реформой: новыми учебниками, программой "Күнделік", внедрением трёхъязычия. Какое наследство осталось после трёх лет Сагадиева в казахстанской науке? Чем его запомнят учёные?
– Мне трудно сравнивать Ерлана Сагадиева с предыдущими министрами: раньше я не отслеживала политику министерства в области науки. Сложное, конечно, наследство. В центральном аппарате нет людей из сферы науки, исходя из их базы Scopus: у вице-министров Б. Асылова, Р. Бигари, Э. Суханбердиева публикаций в этой базе нет, у вице-министра Т. Ешенкулова – 1 статья, 0 цитирований, индекс Хирша равен нулю.
Среди прежних председателей Комитета науки МОН и их заместителей, с которыми я сталкивалась, не было сильных кадров в области науки. Только Болатбек Абдрасилов (возглавлял комитет с марта 2017 по июнь 2018 года) обладает индексом Хирша 4 (невысокий показатель), 7 публикаций в 1995-1997 гг. и одна в 2012 году. Остальные, может быть, когда-то написали диссертацию и защитили кандидатскую степень.
Нынешние зампреды Комитета науки (на 7 марта председатель ещё не был назначен) не публиковались в международных научных журналах. Таким образом, им трудно понять важность h-индекса, рецензирования, peer-review (оценки коллег) и т.д. Сколько я видела их выступления, они смутно понимают эту тему. Особенно шокировали высказывания, что международные научные журналы крадут наши идеи. Хотя нет ни одного доказанного факта.
Читайте также: Что такое индекс Хирша, и зачем учёные публикуются в "хищных" журналах?
– А кто это сказал и где?
– Это говорила начальник управления государственного мониторинга и научных проектов и программ Комитета науки МОН РК Раушан Мукышева 27 августа 2018 года на рабочем совещании по вопросу проведения внешнего анализа коррупционных рисков в деятельности комитета и его подведомственных организаций, который проходил в Информационно-аналитическом центре министерства (я в нём участвовала). По этой причине, мол, и не надо нашим учёным публиковаться в зарубежных научных изданиях.
– Сильное заявление.
– С 2016 года в Комитете науки постоянно сменялись кадры. Неужели нет в стране людей, которые по крайней мере представляют себе международную систему науки?
Наука в роли падчерицы
– Новый министр образования и науки – Куляш Шамшидинова. В юности два года поработала учительницей химии в школе, потом пошла по партийной линии, в новые времена – по административной. В 2000-х дважды занимала пост вице-министра образования и науки, а до этого назначения почти десять лет возглавляла АО "Назарбаев интеллектуальные школы". На ваш взгляд, приход новой главы МОН как-то изменит ситуацию в отечественной науке?
– Я не ожидаю позитивных изменений.
– Чем продиктован ваш скепсис?
– Тем, что человек из сферы образования, скорее всего, будет приоритизировать образование. Как и Сагадиев, который практически не выступал по теме науки, несмотря на все скандалы.
Читайте также: Реформы и эксперименты Ерлана Сагадиева на посту министра образования
– Важность образования отрицать невозможно. Но его объединение в одном ведомстве с наукой привело к тому, что научная сфера оказалась в роли падчерицы. Я подсчитал: за годы независимости казахстанской наукой руководили 16 министров, и лишь четверо имели учёное прошлое, последним был Бахытжан Жумагулов. Так совпало, что после его ухода в 2013 году началось резкое снижение грантового финансирования научных проектов: с 16,5 млрд тенге в 2015 до 9,5 млрд в 2018 году. Карета для младшей научной сотрудницы Золушки вновь обернулась тыквой. Может, если не весь МОН, то хотя бы Комитет науки должен возглавить профессиональный учёный, пусть и не "активный", но бывший "активный"?
– Причём учёный международного уровня, имеющий опыт исследований в других странах, который сможет привить в Казахстане понимание, как работает мировая наука. Ведь сегодня её роль невозможно переоценить.
Зачем нужна наука
– Вот! Переходим к главному. Мы всё больше говорили о нарушениях и непрофессионализме. А теперь ответьте на мой простой, но глупый вопрос: зачем государству наука, в том числе фундаментальная, не приносящая коммерческой выгоды?
– В первую очередь наука направлена на улучшение качества жизни человека, о чём сегодня много говорят. Если в Казахстане негативный опыт, так как наука у нас не приносит пользы обществу, то многие страны успешно развиваются за счёт науки.
– Какие, например?
– Сейчас Китай по общему количеству научных статей – мировой лидер, обогнал США. В КНР цитированию и индексу Хирша уделяется серьёзнейшее внимание, и учёные там публикуются не на китайском, а на английском.
– Давайте брать не крупные государства и развитые, а сравнимые с Казахстаном по уровню развития.
– Россия? Тоже плохой пример, поскольку у неё проблемы, схожие с нашими. Ну, скажем, Южная Корея, Сингапур.
– Извините, но это экономические "драконы".
– Наверное, развивающиеся страны потому и остаются развивающимися…
– …что с пренебрежением относятся к человеческому капиталу, интеллекту, науке. По этой причине и застревают на этапе "догоняющего развития". А богатые государства продолжают "пылесосить" их мозги.
– С одной стороны, говорят, что наука – роскошь для богатых стран. А с другой, развивающиеся страны могут перейти на новый уровень только благодаря науке.
Читайте также: Аскар Наметов: Нельзя считать, что наука сразу даст прибыль
Приведу пример из области экологии, которой я занимаюсь. Каким образом принимались решения, чтобы снизить выбросы загрязняющих веществ в атмосферу Пекина? Помимо того, что существовал государственный мониторинг качества воздуха, достоверную информацию властям давали университеты: они провели много независимых исследований. И за последние годы уровень смога в китайской столице значительно снизился.
То есть наука может и должна быть инструментом для принятия эффективных решений. У нас финансируются какие-то научные сферы, но мы не видим "выхлопа", потому что нет качественного анализа того, что уже сделано.
А учёные способны изучить, допустим, экологическую политику в Казахстане, дать полную достоверную картину, что пошло не так, объяснить, как этого избежать, и выработать план действий. То есть решения Правительства должны основываться на научных решениях.
Наука по старинке ассоциируется с "ботаниками", которые в лабораториях колдуют над пробирками. Но это представление позавчерашнего дня. В действительности наука сегодня присутствует в сферах политики, окружающей среды, качества жизни.
Помните "дизельный скандал" в Европе, когда Volkswagen фальсифицировал данные по выбросам от своих авто? Он начался в 2013 году с университетского исследования, в котором учёные всего лишь мониторили выбросы от автомобилей. В конечном итоге оно произвело сильнейший эффект на общество и на качество жизни. И наука послужила драйвером для принятия решений в этой области.
Читайте также: В Казахстане сменился министр образования. Почему назначили Куляш Шамшидинову?
"Эта борьба отнимает много времени и сил"
– Айымгуль, когда вы учились в магистратуре Университета Шеффилда в Великобритании, вам не предлагали там работу?
– По студенческой визе получить работу проблематично. Но сейчас у меня есть предложение пройти постдокторантуру.
– Где?
– В Швеции, в Chalmers University of Technology.
– Ну и что вы думаете?
– Пока планирую работать тут, изучать качество воздуха. Но, возможно, в ближайшую пару лет буду продолжать учиться и работать в других странах. Потому что эта борьба отнимает много времени и сил. И здесь очень мало условий для научных исследований, низкий уровень зарплат в научной сфере.
– Вы не знаете, сколько учёных из Казахстана уехало за границу за последние годы в поисках лучшей доли?
– Не могу сказать точную цифру. Знаю только о конкретных случаях. Например, коллега, который со мной работал по теме энергомоделирования, сейчас трудится по специальности в Швейцарии. Из-за того что наш проект по качеству воздуха не получил финансирования на грантовом конкурсе, он вынужден был искать работу за границей – и успешно нашёл.
– То есть в стране ещё остались учёные, в том числе молодые, которые котируются за рубежом?
– Да, конечно. Но многие ребята, которые за границей по "Болашаку" оканчивают магистратуру, PhD, когда возвращаются сюда, видят не очень благоприятные условия для работы и чаще всего не могут реализовать свой потенциал в науке.
– Пожалуйста, подведите черту под нашим разговором о проблемах в отечественной науке одной фразой.
– Бывают трудности жизни, а бывают бессмысленные мучения.
