Генеральный прокурор Жакип Асанов призвал к тому, чтобы уголовные дела о сексуальном насилии вели прокуроры-женщины. Если же гособвинителей в юбках не хватает, их следует дополнительно принять на работу, считает главный прокурор страны.
"Женщин у нас достаточно, если нет – давайте принимать их на работу. Это срочные вещи, которые надо сделать быстро. Здесь ни ума, ни усилий не нужно. Прокуроры областей, я вам ставлю срок: в течение недели разобраться по каждому такому преступлению и прекратить давать их мужчинам", – заключил Жакип Асанов.
Informburo.kz поинтересовался у тех, кого лично затронула беда, связанная с сексуальным насилием, а также у адвокатов и правозащитников, оправдан ли отбор прокуроров по половому признаку.
Член президиума Алматинской коллегии адвокатов Алла Жиенбаева считает, что подобная мера имеет несколько дискриминационный характер.
"Я считаю, в этом есть немного ущемления прав мужчин-прокуроров. Как бы изначально отбор по половому признаку, – прокомментировала Алла Жиенбаева. – Я считаю, что тут, как у врачей, не может быть речи о половом разграничении. Я, конечно, не буду осуждать точку зрения генерального прокурора, ему виднее, как разграничивать свои кадры. (...) Наверное, генеральный прокурор на чём-то основывал свои выводы. Ведь, скорее всего, был проведён анализ по каким-то конкретным делам, и потерпевшие, возможно, ведут себя более открыто, если прокурор – женщина. Но всё же самое страшное, что дело касается детей, роста педофилии. Дело тут не в женщинах и мужчинах".
Адвокат Искандер Алимбаев участвовал в судебных процессах, в которых речь шла о педофилии. Он понимает, что изнасилованной девочке будет проще рассказывать о том, что с ней произошло, женщине. Но при этом адвокат считает, что половая принадлежность прокурора - не первоочередной вопрос.
"Очевидно, участники процесса стесняются тех или иных обстоятельств дела, прокуроры-мужчины могут вызвать смущение у потерпевших женщин, – говорит Искандер Алимбаев. – Но предлагаемое нововведение немного отдаёт популизмом; от одной процессуальной фигуры, которая и так выступает на стороне обвинения, а значит, в интересах потерпевшей, мало что изменится. Я думаю, обвинение по таким делам могут одинаково поддерживать как мужчина, так и женщина. К тому же процессы, которые касаются изнасилований, как правило, носят закрытый характер и недоступны широкой общественности. Думаю, что такой подход, когда обвинение поддерживает прокурор одного пола с потерпевшей или потерпевшим, необходим в первую очередь по делам о преступлениях против половой неприкосновенности малолетних детей, когда необходимо создать доверительную атмосферу с ребёнком и не усугубить причинённую травму".
Адвокат отметил также, что в системе правосудия есть более значительные проблемы, о которых стоит задуматься.
"У нас есть более значительные проблемы в системе правосудия, – уверен Искандер Алимбаев. – Наверное, стоит обратить больше внимания на проблему обеспечения действительного равенства и состязательности сторон процесса, независимости суда, расширения применения суда с участием присяжных, – на более реальные проблемы. В целом наш уголовный процесс сегодня носит инквизиционный характер. Полномочий у стороны обвинений гораздо больше, процессы почти всегда заканчиваются обвинительным приговором. И именно такое положение дел требует скорейшего вмешательства".
Председатель правления объединения юридических лиц "Союз кризисных центров" Зульфия Байсакова считает, что дело вовсе не в гендере, а в профессионализме. Прокурор должен уметь деликатно опросить жертву насилия. И не факт, что мужчина не сможет сделать это лучше, чем женщина.Также не факт, что если мужчина подвергся сексуальным домогательствам, ему будет проще рассказать об этом женщине.
"Жакип Асанов всё-таки больше говорил о допросе, – считает Зульфия Байсакова. – Если его всё-таки будут вести женщины, которые вступают в контакт с потерпевшей, тогда, может быть, это огромный плюс. Но я хочу сказать, что в данном случае акцент надо делать на профессионализм, независимо от того, мужчина это или женщина. Женщины и в контакте с мужчиной могут рассказать всё. Есть методики, по которым ребёнка можно разговорить с трёх лет, чтобы он спокойно рассказал, кто его изнасиловал. У нас просто не используются эти методики. Ребёнок быстрее реабилитируется по сравнению со взрослой изнасилованной женщиной".
Зульфия Байсакова понимает, что исключение прокуроров-мужчин из дел об изнасиловании может показаться дискриминацией. Но считает, что если жертва хочет рассказать об изнасиловании именно человеку определённого пола, у неё должна быть такая возможность.
"Искусство следователя заключается в том, чтобы корректно допросить, – прокомментировала Зульфия Байсакова. – Мы не умеем этого делать, просто в прокуратуре часто работают непрофессионалы. Я понимаю, что эта мера кажется дискриминационной, я понимаю иронию тех мужчин, которые в первый раз это слышат. Должен быть чётко расписан алгоритм, должны быть созданы условия, чтобы женщина или мужчина могли рассказать о том, что с ними произошло. Если это случилось с мужчиной, то он, наверное, не сможет рассказать женщине. Но, наверное, женщине всё же стоит предоставить женщину для допроса".
Екатерина Регурецкая потеряла родную дочь, которая была изнасилована и убита. Ей пришлось пережить судебный процесс над преступником, лишившим жизни шестилетнюю девочку. Екатерина не считает, что пол прокурора принципиален.
"Мне кажется, это абсолютно не влияет на ход процесса, – считает Екатерина Регурецкая. – Женщина это будет или мужчина – не важно. Каждый мужчина, мне кажется, примет это как личное оскорбление. Если взять в пример наш суд, то я вполне довольна судьёй и прокурором. Поэтому я думаю, что это ничего принципиально не изменит – мужчина или женщина".
Дина Смаилова – лидер движения против насилия в отношении женщин "НеМолчи.kz". Дина лично принимала участие в коллегии Генеральной прокуратуры, на которой обсуждался вопрос о гособвинителях-женщинах в делах об изнасилованиях.
"Эта инициатива необходима уже давно, – считает Дина Смаилова. – Это ради женщин, которые попадают в такие ситуации, им приходится проходить через такие унижения. В моём понимании тут срабатывает эффект мужской солидарности. Это такая невольная предвзятость. Как с той же Жибек Мусиновой разговаривали в полиции: "Закрой рот, не ори", "Нормально говори". Ну как можно нормально говорить, если тебя только что изнасиловали?.. Может быть, стоит ввести такую практику, чтобы первые допросы вела женщина, а там уже подключался следователь-мужчина. Самое главное, чтобы в первые тяжёлые моменты, когда надо говорить о том, что произошло. То же самое касается и медицинской экспертизы: женщине тяжела одна мысль, что с ней такое произошло, а на экспертизе её ждёт мужчина".
Ранее в Генеральной прокуратуре озвучили данные по количеству случаев изнасилования детей. 183 ребёнка стали жертвами извергов. Всего за половые преступления против детей в стране осуждено 111 человек.
