Хамро Суванов: Я соглашусь с любым решением суда

Лилия Рах, Мири Паз, Бахыт Шалбаев и Ислам Мисиров обвиняются в похищении Хамро Суванова группой лиц по предварительному сговору с применением оружия и насилия. Отметим, что Паз не признала свою вину.

Лилия Рах – первый и крупнейший казахстанский байер, главный вдохновитель и организатор Территории высокой моды "Sauvage".

Мири Паз – владелица ювелирного дома Carmen. Как пишет журнал Vintage Kazakhstan, изделия этого бренда можно увидеть в престижных торговых центрах мира: Harrods, Neiman Marcus, El Corte Ingles; в эксклюзивных бутиках Европы, Америки, Японии. Украшения от Carmen носят мировые знаменитости, члены испанской королевской семьи.

33-летний Хамро Суванов – известная в фэшн-индустрии фигура, бывший директор клуба красоты Beauty Lab и стилист. Он работал вместе с Лилией Рах.

– Когда у вас произошёл конфликт?

– Вообще я не предполагал такого развития событий. Потому что у нас как такового конфликта изначально не было. Я никуда не сбегал, я не убегал, как пишут сейчас во многих СМИ. Я добровольно прилетел сюда, вернулся домой, можно сказать, для того, чтобы решать как-то этот вопрос.

– А зачем вы улетали в Ташкент?

– Для того чтобы решить свои дела кое-какие. Опять-таки для решения этого вопроса.

– Почему вас охраняют?

– Изначально, когда меня освободили, я ощущал угрозу. От всех, кроме Лилии. С Лилией у нас не те отношения: помимо того что мы сотрудники, мы ещё и друзья, общаемся. У нас не было разногласий. Я боялся, потому что за эти 20 дней со мной происходили ужасные вещи. Сейчас остались шрамы, а тогда у меня был ужасный страх, я боялся всего.

– Кто-нибудь из посольства Узбекистана выходил на связь?

– Нет, пока нет. У меня нет телефонов, не было доступа ко всему этому. Сейчас я выезжаю в суд, взял адвоката.

– Тяжело было находиться в одном здании с подсудимыми?

– В первый день процесса – да, я немного разволновался. Сейчас нет. Нормально абсолютно.

– Недавно блогер Денис Кривошеев говорил, что вы якобы задолжали три миллиона долларов разным людям, пользуясь и прикрываясь именем Лилии Рах. Что вы можете сказать по этому поводу?

– Это абсолютная ложь, клевета. Я вообще не понимаю, откуда он взял эти данные. Я думаю, что в дальнейшем я ещё задам ему этот вопрос. Я тоже прочитал несколько статей, несколько высказываний. Там бабушки, которые бегают за Бредом Питтом, высказывают своё мнение, которое далеко от действительности и правды.

– Как получилось так, что Лилия Рах оказалась под следствием, в то время как вы говорите о её непричастности?

– Когда я давал показания, я не разграничивал, с какого именно момента произошло похищение. Понимаете? Я просто рассказал всю хронологию событий, которая была. В принципе, Лилия не отрицает: она дала показания, которые соответствуют действительности в этом вопросе. Я не спорю, не имею к ней претензий, мы уже в офисе решили этот вопрос. Это не тот вопрос и не та сумма, которая между нами разожгла бы такой конфликт.

– Вы говорили в суде, что расплатились с Лилией квартирой...

– Не то чтобы расплатился с ней, я просто оставил её в залог. По факту она не требовала от меня квартиру. Это было своего рода залогом для её спокойствия, чтобы она понимала и ещё раз убедилась в том, что я никуда не бегу и не скрываюсь. Я думаю, много людей могут это подтвердить. Я работал, каждый день я находился в своём кабинете. Говорить о том, что я сбежал, украл какие-то баснословные суммы – это полный абсурд.

– Вы ещё заявляли ходатайство о том, чтобы дело отправили на дорасследование и добавили статью "вымогательство".

– Я пока не буду это комментировать.

– Но это же звучало на суде.

– Да, это звучало на суде. Но я пока оставлю это без комментариев, потому что не могу разглашать какую-то информацию, которая касается непосредственно дела. Ни судья, ни кто-либо ещё пока не получили ответа на это, и мне не хотелось бы как-то нарушать то, что я подписал.

– Сейчас вы держите какую-то обиду на подсудимых?

– Вы знаете, очень сложно сказать... Не могу однозначно сказать, что держу какую-то обиду, у меня однозначно нет жажды мести, мне хочется, чтобы всё было в рамках закона, то есть какое решение примет суд – я с ним соглашусь, с любым решением.

– Как вы относитесь к тому, что вашей персоне слишком много внимания уделяется в мире моды в связи с этими событиями?

– Ну как я к этому отношусь? Не положительно, это точно. Я читаю все комментарии, всё, кто что пишет. Очень много клеветы, очень много сплетен. Я пока ещё до конца сам не определился: мне оспаривать это, либо это всё будет на совести тех людей, которые всё это развозят. Однозначно сложно ответить на это.

– Вы теперь останетесь в Алматы или вернётесь в Узбекистан?

– Я не собираюсь никуда уезжать. Я здесь живу 11 лет. Поэтому останусь в Алматы, конечно.

– Какие у вас будут действия, если, допустим, Лилию Рах осудят?

– Я не знаю, какими они будут. Это нужно советоваться с адвокатами. Я против того, чтобы её осуждали. Я за то, чтобы её как можно скорее, наоборот, выпустили, она вернулась в дом, к детям, на работу. Я повторюсь, у нас с Лилией очень хорошие отношения. Всё, что произошло, можно назвать большим недоразумением.

– А вы с ней разговаривали? Она держит на вас обиду?

– К сожалению, нет, не разговаривал. Возможности разговаривать не было, поскольку я нахожусь под госзащитой, а она под стражей. Поэтому такой возможности не было. Я надеюсь, что она не держит на меня обиду, так же, как и я, и мы, когда всё это закончится, будем общаться, дружить. Я никогда не прикрывался её именем, не брал ничего в долг, не брал у неё никаких вещей, денег и так далее. Этот вопрос с тремя миллионами – самый абсурдный из того, что могло быть. Поэтому, думаю, что я обращусь к тем людям, которые писали всю эту чушь, чтобы они написали опровержение. Если не услышат, то, наверное, придётся как-то этого опровержения добиваться другими путями. Но мне бы не хотелось с кем-то ругаться, кого-то в чём-то обвинять.

– С Мири Паз у вас какие были отношения?

– Очень сложно сегодня как-то характеризовать наши отношения. Я всегда считал, что у нас абсолютно доверительные, дружеские отношения. Что произошло сейчас, в связи с этими событиями, – я не понимаю, чем это вызвано. Я понимаю, если бы я действительно что-то украл или я действительно куда-то бежал, и меня поймали бы где-то и уличили в какой-то краже. Всего этого нет. Почему вот так, мне очень сложно объяснить. Соответственно, сложно сказать, что у нас с ней были очень хорошие отношения. Я думаю, тогда бы всего этого не произошло. Это, наверное, вопрос к Паз, а не ко мне. Мы нормально дружили, общались, работали, сотрудничали вместе. Я всегда находился на работе, по 7 дней в неделю. Меня в любой момент можно было найти до 6 июля, когда меня забрали. Я читал, что меня нашли якобы по телефону. Я уточню, что 6 июля у меня телефоны забрали, и до сегодняшнего дня я свои телефоны назад не получил. Паспорт недавно вернули. Он был у Паз и Мисирова.

– Вы ей не предлагали пути решения?

– Я предлагал, поэтому я всё показал. У меня не было намерения кого-то обманывать, кого-то кидать. Я рассказал всю ситуацию, как она есть. Не знаю, почему её не устраивал такой ход событий.

Корреспондент Informburo.kz, опираясь на версию следствия, выстроил хронологию скандального похищения стилиста. Все новости по этой теме читайте здесь.