Под Актобе скопилось 700 тысяч тонн химотходов. Почему экологи против проекта их утилизации?

В 40 километрах от Актобе расположен бывший город химиков Алга. Почти 20 лет он считался "городом-призраком" на карте современного Казахстана. Город тяжело пережил развал Советского Союза, за ним развалился и завод, оставив после себя опасные химические отходы на площади 700 гектаров. Именно они мешают современному городу Алга стать крупным логистическим центром региона, каким его видят власти Актюбинкой области.

Отходы борно-кислотного производства долгие годы отравляют реку Илек – одну из водных артерий Актобе и самый крупный левобережный приток Урала, впадающего в Каспийское море. Проект по их утилизации стоимостью 8 млрд тенге стал причиной судебных тяжб экологического НПО с двумя министерствами – Министерством энергетики и Министерством экологии, геологии и природных ресурсов. Суть спора заключается не в альтернативных решениях, а в признании неправоты одной из сторон.

Корреспонденты Informburo.kz побывали на месте бывшего Алгинского химического завода имени Кирова и выяснили, как власти пытаются предотвратить экологическую катастрофу и почему общественники против проекта утилизации 700 тысяч химотходов.

"Твёрдый сплав". Почему закрылся химзавод и куда уехали алгинцы?

Город Алга – один из населённых пунктов на известной своими ямами республиканской трассе А27 Актобе – Астрахань, проходящей через Атырау. Она считается второй главной дорогой на западе Казахстана после M32 – участка автобана транзитного коридора Западная Европа – Западный Китай.

Остановку "Станция Алга" совершают около 30 поездов, проходящих по одной из самых протяжённых железнодорожных веток страны. На городском вокзале останавливаются пассажирские составы, следующие по таким международным маршрутам как "Челябинск – Ташкент", "Андижан – Уфа" и "Ташкент – Самара". Из местных: "Уральск – Алматы и Нур-Султан", "Актобе – Атырау" и "Мангистау – Актобе".

Гостей город встречает видом масштабных руин, оставшихся на месте бывшего Алгинского химического завода. Когда-то он занимал площадь в 300 гектаров (420 футбольных полей) и считался одним из крупнейших отраслевых предприятий Советского Союза, единственным в Центральной Азии.

Завод построили в 30-е годы ХХ века рядом с месторождением фосфоритов. Он стал первым крупным предприятием Актюбинской области и первенцем химической промышленности советского Казахстана. Комбинат выпускал минеральные фосфорные удобрения, суперфосфат, серную кислоту и выполнял секретные оборонные заказы.

В 1936 году на заводе трудилось больше тысячи человек, 60% из которых были коренными жителями. Рядом с заводом вырос трудовой посёлок Алга, позже он стал большим городом химиков.

В 1966 году комбинат получил орден Трудового Красного Знамени за досрочное выполнение плана семилетки. Химическому предприятию была посвящена книга "Твёрдый сплав". В ней рассказывается о том, что работники завода своими идеями и предложениями смогли улучшить технически отсталое производство так, что за короткие сроки оно стало одним их передовых в стране. Смысл названия книги раскрывается в одном из абзацев и характеризует не выпускаемую продукцию, а коллектив завода.

---

---

В 1996 году, ровно через 30 лет после получения ордена, предприятие признали банкротом. С развалом Советского Союза завод потерял цепочки поставок и сбыта: на склады перестало поступать сырьё – соответственно, не стало готовой продукции. В разное время разные люди предпринимали попытки приспособиться к условиям свободного рынка, но не сложилось.

В свои лучшие годы завод обеспечивал комфортную жизнь 33 тысячам жителей города. Его работники получали премии 11 раз в году. Те, кто работал до последнего дня на предприятии, помнят, что в конце зарплату получали посудой, горчичным маслом и даже баранами.

Вспоминает 90-е годы в Алге бывший редактор многотиражной заводской газеты Валентина Горшкова:

"Зарплату задерживали, но у нас довольно предприимчивый тогда был директор – Калиев, царствие ему небесное. Если договор с маслозаводом, то они нам молочко, творог в счёт зарплаты выдавали. Одно время баранов привозили – бартер завода с какими-то хозяйствами был. То же горчичное масло – его на заводе стали вырабатывать, какой-то небольшой цех запустили, и эти банки были таким счастьем!" – рассказывает она.

Перед распадом Союза на Алгинском химическом заводе работало около 15 тысяч человек.

По словам Валенитны Ивановны, в городе работало больше 10 детсадов, четыре школы, больница и санаторий. Все объекты строились за счёт химзавода, а в городские универмаги за покупками приезжали даже жители соседнего Актобе, Оренбурга, Новотроицка и Орска. Продовольственным снабжением занималось одно из подразделений предприятия.

На химзаводе были хорошие зарплаты: помимо надбавок за вредность применяли 40-процентный районный коэффициент. В итоге рядовые рабочие получали на руки 180-200 рублей в месяц.

Трудности химзавод начал испытывать ещё за пару лет до начала развала СССР. Спрос на продукцию начал снижаться – на предприятии появились проблемы с выполнением плана и загрузкой цехов.

"Во-первых, было видно, что спрос на продукцию падает. Для меня, к примеру, это стало понятно, когда в газете стало появляться больше публикаций о том, что план не выполняется, цеха стали работать не на полную мощность. И этот холод уже ближе к 90-м годам в здании заводоуправления: отопления не было", – рассказывает Валентина Горшкова.

Люди не сразу осознали, что для Алги наступили тяжёлые времена. Первыми из города уехали главные специалисты предприятия – большинство из них покинули страну. Большая часть профессионалов среднего и рабочего класса начало переезжать в Актобе и устраиваться на другие предприятия, где "ещё платили".

В 90-х в Алге осталось жить меньше 10% населения, многие многоэтажные дома полностью опустели. Здание завода, по воспоминаниям бывшего главного редактора газеты, разворовывалось открыто, но попасть на его территорию могли не все. Только потом, когда самое ценное было уже вывезено, остатки химкомбината разбирали все желающие.

Упоминание о состоянии Алгинского химзавода после развала 90-х встречается в госпрограмме на 2001-2002 годы по восстановлению и развитию химической и нефтехимической промышленности в РК. В документе отмечается, что по казахстанской химотрасли кризис ударил сильнее всего: многие предприятия отрасли являлись промежуточными звеньями единой технологической цепочки СССР.

Сырьё для производства они получали из других советских республик и выпускали компоненты, которые отправлялись на заводы, где собирали готовую продукцию. Одними из таких были АКПО (бывший Шевченковский завод пластмасс) из Актау, "Химпром" из Павлодара, АО "Полипропилен" из Атырау и производственное объединение "Карагандинский завод синтетического каучука". Работа на таких промышленных объектах с развалом Советского Союза была полностью остановлена, указывается в программе.

Госпрограмма достаточно детально описывает ситуацию и плачевное положение дел почти всех крупных предприятий этой отрасли. По химзаводу в Алге сообщается, что он "не подлежит восстановлению".

О фактической судьбе Алгинского химкомбината можно судить по тому, как он выглядит сейчас. Объект два десятилетия бесконтрольно разрушался и разбирался на стройматериалы. В 2011 году эта территория решением районного суда была признана бесхозной и перешла на баланс государства. Тогда основной объём "отходов", которыми стал химзавод, был подсчитан и оценивался в 4,2 млн тонн.

Согласно первому пункту статьи 284 Экологического кодекса РК, "бесхозяйственными отходами являются отходы, не имеющие собственника, или собственник которых не известен".

"25 лет под открытым небом". Чем опасны оставшиеся после завода химические отходы?

До 70-х годов в СССР проблемы экологии никого серьёзно не волновали – важно было построить завод, выпускать продукцию и выполнять план.

Алгинский химзавод никогда не перерабатывал отходы производства, а сливал их в ближайшее к нему озеро. В 60-х годах выяснилось, что токсичные вещества стали проникать в реку Илек. На месте водоёма построили отстойник, но без противофильтрационного экрана. Это место сейчас местные называют "старый шламонакопитель". Он находится напротив территории бывшего химзавода, с левой стороны от республиканский трассы.

В данный момент именно он представляет наибольшую экологическую опасность для региона: в воде Илека постоянно регистрируют превышение предельно допустимой концентрации бора, поступающего из этого накопителя. Стена в грунте, построенная здесь в конце 80-х годов, по одной из версий, дала брешь, по другой – изначально была спроектирована с ошибками.

В начале 80-х годов химкомбинат создал новый шламонакопитель в пяти километрах от реки. На самой территории бывшего завода также скопилось огромное количество химотходов. Насыпи белого, тёмно-зелёного, жёлтого цвета разбросаны по всей его территории. Это соли тяжелых металлов – отходы от производства удобрений, серной кислоты и кремне-фторового производства.

В 2008 году по заказу управления природных ресурсов и регулирования природопользования Актюбинской области здесь провели комплексное экологическое исследование и загрязнение почвы оценили как катастрофическое, а сами отходы – "несущими значительный риск окружающей среде и здоровью человека". Все отходы эксперты отнесли к "янтарному списку", то есть признали содержащими тяжёлые металлы.

Почти всю территорию промплощадки АХЗ отнесли к категории высоко опасного загрязнения, а чрезвычайного – районы суперфосфатного производства и отвалы пиритных огарков. Было установлено, что сейчас отходы покрыты сверху коркой, которая предохраняет их от сдувания, но некоторое количество химвеществ всё равно попадает в воздушное пространство.

Алгинский завод не единственное предприятие, которое загрязняет Илек. В Национальном докладе о состоянии окружающей среды в Казахстана от 2015 года называются ещё три предприятия:

• Актюбинский завод хромовых соединений (АЗХС);
• Актюбинский завод ферросплавов (АЗФ) АО "ТНК Казхром";
• сточные воды Актобе, сбрасываемые АО "Акбулак".

В целом, по последним данным, фактические выбросы в атмосферу города от предприятий составляют 27 тысяч тонн, от автомобилей – 61 тысячу тонн в год. Отсутствие чистого воздуха в Актюбинской области приводит к росту заболеваемости раком, болезней нервной системы и органов дыхания, а также бронхиальной астмой, чаще стали встречаться врождённые аномалии развития у новорождённых. Рак ежегодно диагностируют у полутора тысяч актюбинцев.

22 июня президент дал поручение решить проблемы экологии в Актобе, после чего в городе приостановили работы по расширению русел рек. Проблемой явилось то, что там полностью высохла река Сазды.

Коренной житель Актобе Арыстан Мамырбаев – академик, доктор медицинских наук, специалист в области промышленной токсикологии, отмечает, что вся пойма Илека стала борно-хромовой биогеохимической провинцией. Выливаемые в неё промышленные отходы токсичны и опасны для здоровья человека. Загрязнённая речная вода используется для полива сельскохозяйственных угодий.

"Самое печальное в том, что промышленными отходами загрязнён бассейн реки Илек, которая впадает в Урал. Предприятия в своё время строились без учёта влияния на экологию, а шламонакопители создавались без экранирующих защитных устройств", – рассказал Арыстан Мамырбаев.

Многочисленные исследования, по его словам, показали, что сейчас вся почва и растительность рядом с Илеком загрязнены хромом и бором по всей территории области. Опаснейший для здоровья человека шестивалентный хром попадает в реку в промзоне Актобе, где находятся заводы хромовых соединений и ферросплавов.

"В отличие от бора шестивалентный хром является канцерогеном первого класса опасности, трёхвалентный – третьего. Они обладают всем спектром неблагоприятного токсикологического эффекта, включая отдалённые – это канцерогенное, мутагенное и тератогенное действие. Поэтому проблемы экологии в Актюбинском регионе чрезвычайно серьёзны", – отметил академик.

По его словам, исследования чётко доказали связь техногенного загрязнения окружающей среды с высокой заболеваемостью населения. В Национальном докладе о состоянии окружающей среды за 2017 год качество воды в Илеке оценивалось как высокого уровня загрязнения. В начале 2019 года сообщалось о превышении предельно допустимой концентрации шестивалентного хрома в воде реки в 10-12 раз, а бора – в 50 раз.

Академик Мамырбаев отмечает, что в Актюбинской области высокие показатели по заболеваемости крови, дыхательных путей и желудочно-кишечного тракта. При этом токсичные вещества попадают в организм человека различными путями: через воздух, воду и продукты, выращенные на загрязнённой почве.

"Растения аккумулируют и накапливают бор и хром в себе, поэтому их поступление происходит даже с продуктами питания. Более того, наукой доказано, что они могут поступать в организм через кожу. Но самое худшее их проявление в том, что они могут влиять на генетический аппарат человека", – сказал он.

Как отмечает специалист, эти загрязнения не подвержены биологической трансформации, то есть не разлагаются до безопасных состояний. Они могут сохраняться в почве и воде много лет.

"Существует потенциальная опасность, что это отразится на будущем поколении – на наших детях и внуках в виде разнообразных наследственных заболеваний, количество которых огромно", – подчеркнул доктор медицинских наук.

Учёный отмечает, что при очистке и локализации таких исторических загрязнений, как в Алге, важно учитывать любые мелочи. По его мнению, от качества работ по их ликвидации будет зависеть дальнейшее здоровье и состояние окружающей среды целого региона.

О вредном производстве и экологической обстановке, которую здесь создавал химзавод в советские годы, рассказал Мирал Джармухамбетов – заместитель главного редактора областной газеты "Актюбинский вестник". Он родился и вырос в Алге, окончив 10 классов, получил рабочую специальность в местном училище и устроился в 1975 году на завод. Тогда, по его словам, на химкомбинате работал каждый второй житель города. За вредные условия труда рабочие получали доплату, а на пенсию выходили в 50 лет.

"В воспоминаниях осталась вот эта картина – трубы с дымом красивых цветов. В 1974 году с введением в работу нового сернокислотного цеха №2 на предприятии появилась самая высокая – 180-метровая труба. Она была предназначена для того, чтобы дым от производства серной кислоты уносило ветром подальше от города", – рассказывает Джармухамбетов.

Впоследствии трубу свалили и разобрали на металлолом – внутри была нержавеющая сталь. Из-за выбросов завода в городе наблюдались кислотные дожди. Из-за них, по словам замредактора, в огородах алгинцев все листья растений были в дырках, а окна домов в районе рядом с лиманами были всегда мутными и ничем не отмывались.

"Так мы ощущали присутствие рядом химзавода. И, естественно, кислотный газ со специфическим запахом, который забивал дыхательные пути. Мы работали и, можно сказать, травились им", – добавил Джармухамбетов.

После закрытия предприятия он переехал в Актобе, но сейчас вновь живёт в родном городе химиков. Современная Алга, по его мнению, "почти экологически чистый город в сравнении с тем, что было в прошлом". Но он согласен, что скопившиеся токсичные вещества представляют серьёзную опасность.

Игра слов. За что экологи критикуют проект утилизации?

В 2017 году по заказу Министерства энергетики РК был разработан проект по очистке от химических отходов район бывшего Алгинского химзавода. Стоимость проекта – 7,8 млрд тенге. Против его реализации выступила группа общественных экологов из "Эко Камкор", они подали в суд, потребовав отозвать положительное заключение государственной экспертизы. Ответчиками выступают Минэнергетики и РГП "Госэкспертиза" Комитета по делам строительства и ЖКХ МИР РК. Общественики проиграли дело в двух инстанциях, а сейчас готовятся к третьему судебному разбирательству.

Один из членов организации Каиркул Жубатканов рассказал, что в проекте очистки есть явные грубые нарушения экологического и бюджетного законодательств.

Общественников беспокоит то, что в списке наименований отходов завода, а их всего 22, есть такие, которые имеют котировки токсичности H11 и H12: первые могут вызывать затяжные хронические заболевания, в том числе раковые, вторые – токсического воздействия. Но в паспортах отходов к проекту указывается, что меры защиты при работе с ними человека не предусматриваются.

Госэкспертиза дала положительное заключение на проект. С заключением экспертов общественники могли ознакомиться спустя шесть месяцев, говорит Жубатканов. На все обращения в госорганы они якобы получали отказы со ссылкой на конфиденциальность, несмотря на то, что экологическая информация в Казахстане не подлежит ограничению.

Общественники написали письмо президенту страны Касым-Жомарту Токаеву, где рассказали о выявленных ими нарушениях. Они утверждают, что оценка влияния на окружающую среду была "составлена одним инженером-экологом".

В письме высказываются подозрения, что заказчик с проектировщиком "хотели вписаться в текущую бюджетную программу через игру слов" и обойти первую стадию проекта – разработку экономического обоснования. Оно в свою очередь должно было пройти несколько отраслевых экспертиз, в том числе экологическую. Документ определяет состоятельность проекта и после его одобрения начинается второй этап – разработка проектно-сметной документации.

Химотходы объёмом больше 700 тысяч тонн невозможно полностью уничтожить, поэтому в проекте необходимо использовать термин "захоронение опасных объектов", а не "ликвидацию отходов", как написано сейчас.

Есть ещё один финансовый нюанс: если по проекту предусмотрено строительство (в случае с химотходами это новый полигон), то по нормам Бюджетного кодекса на него тратятся госденьги, как на инвестиционный проект. При этом только на ПСД уже потратили более 100 млн тенге.

В проекте отсутствует оценка степени общего негативного воздействия на окружающую среду самих отходов, говорится в письме. Она есть только по строительству нового полигона, где указаны выбросы в атмосферу от сварочных работ при монтаже ограждения и бытовые отходы во время стройки. Кроме того, отмечается, что приём опасных отходов будет вестись во время строительства. По мнению экологов, "тогда там будет каша и это перечеркнёт весь проект!".

"Нам стало известно, что снос и ликвидация аварийных зданий и сооружений проектом не предусмотрены. По аргументации заказчика, для этого нужен другой проект. В результате, какой эффект от реализации этого проекта будет достигнут, неизвестно. Это по существу означает, что значительная территория химзавода со всеми аварийными строениями и отходами останется не охваченной данным проектом, то есть в прежнем состоянии", – приводят свои доводы в обращении к президенту общественные экологи.

В заключение письма экологические общественники просят главу государства приостановить реализацию проекта и поручить Генеральной прокуратуре, при наличии оснований, внести протест по судебному делу. Кроме этого проверить и дать правовую оценку действиям должностных лиц.

"Считаем, что если не будут приняты необходимые меры по устранению нарушений по данному проекту, то его реализация в будущем может привести к печальным последствиям чрезвычайного характера", – сообщается в конце письма.

На письмо президенту Казахстана экологических общественникам ответили в Министерстве экологии, геологии и природных ресурсов – в это ведомство перешёл Комитет экологического регулирования и контроля из Министерства энергетики РК.

В ответе сообщается, что в 2014-2015 годах министерство провело лабораторные исследования химических и промышленных отходов бывшего завода в Алге. Были определены их воздействие на окружающую среду и паспортизация. Рыночная стоимость определили как "нулевую", а областной акимат провёл инвентаризацию и перевёл их в собственность государства.

Сейчас химические отходы находятся в управлении подведомственной министерству организации – АО "Жасыл даму". Решением суда в республиканскую собственность переданы только отходы, но не здания химзавода. Поэтому они не брались в расчёт рабочим проектом очистки территорий.

"На этой территории работает несколько предприятий", – подчёркивают в министерстве.

Министерство напоминает общественникам, что суд дважды отказал "Эко-Камкор" в удовлетворении их требований, и резюмирует, что приостановить реализацию проекта по бывшему Алгинскому химическому заводу не представляется возможным".

"Критика есть, альтернативы нет". Что говорит главный эколог Актобе

Претензии эко-общественников согласился прокомментировать начальник департамента экологии Актюбинской области Жаксыгали Иманкулов. Он отметил, что акимат не участвовал в разработке ПСД. Его в 2017 году заказало Министерство энергетики, поэтому в интервью он будет высказывать только своё мнение, как опытный эколог и местный житель, который знаком с проектом.

"Департамент как орган, который надзор и контроль осуществляет, не имел технической возможности выяснить, какие виды отходов скопились там (на месте завода. – Авт.). Мы знали, что, да, там есть огарок, они же бесхозные были, и население его, можно сказать, реализовывало куда-то. Но другие химотходы, особенно жидкого раствора, проникали в грунт. Это была вторая проблема, которую поднимало население на встречах", – сказал Жаксыгали Иманкулов.

Иманкулов рассказал, что экологи всегда ставили вопрос об очистке от бора этого участка.

"Разрабатывали технико-экономическое обоснование, но всегда поддержка дальше не шла, понимаете? Большие финансовые средства нужны были, для местного бюджета это была неподъёмная сумма, а республиканский бюджет нас не поддержал", – отмечает он.

Проблема с территорией завода продолжала волновать людей, а власти области, по его словам, понимали, что два шламонакопителя нужно оградить от воздействия на Илек. На втором этапе акимат через суд признал химотходы бесхозными, чтобы они перешли в республиканскую собственность. После этого в Министерстве энергетики заказали разработку проекта ПСД.

Чиновник считает, что очистка химотходов бывшего Алгинского химзавода – индивидуальный сложный проект, а существующие в нём недочёты, которые выявили эко-общественники, по его мнению, не настолько значимы, чтобы отменять всю запланированную работу.

"Это решение (проект. – Авт.) на самом деле продиктовано обстоятельствами. Моё мнение такое, что это необходимая работа, которую нужно воплотить в жизнь, а не оставлять его в таком положении, в котором он сейчас находится. Претензии общественников несостоятельные, они могут иметь право на жизнь, но если бы было другое технологическое решение – абсолютно отличающееся или минимизированное для окружающей среды. Но извините, это очень тяжёлый проект", – высказался Жаксыгали Иманкулов.

По мнению Иманкулова, в предложенном в проекте решаются сразу два вопроса: не допустить смешивания опасных и неопасных отходов и строительство новых противофильтрационных экранов. Он подчеркнул, что по решению разработчиков химотходы будут разделены на 8-9 видов и захоронены по секциям. До этого новый шламонакопитель будет полностью вычищен до земли, а после – ещё раз экранирован.

"Я не знаю, о чём конкретно "Эко-Камкор" вопрос ставит, но насколько я знаю, проектом предусмотрен полигон, где соблюдены все санитарные нормы. Это было доказано в решении судов, которые благополучно они (общественники. – Авт.) проиграли. И второй вопрос: начиная от золы до строительного мусора по "зелёному" списку будут всё в другой карте захоронено. Поэтому не идёт процесс смешивания опасного и неопасного. Потом он закрывается сверху, по-моему, плёнкой толщиной в 23 см – точно не помню, то есть получается саркофаг", – добавил он.

"Я исхожу из того, что я житель и эколог. Вы же знаете, что ядерный реактор в Чернобыле тоже оградили. Если было бы более эффективное решение, то, наверное, специалисты, которые по этой проблеме работали, выбрали бы его", – подчеркнул руководитель областного экологического департамента.

Претензия по сносу зданий также является несостоятельной, считает главный эколог области, так как после полной очистки территории их можно будет использовать для производственных и хозяйственных целей.

"Если большое строение и оно в нормальном состоянии, то зачем его крушить и ломать? Аким города должен понимать, что если есть стены, то легче заинтересовать инвестора. В зданиях можно провести деактивацию путём смыва со стен загрязнителей на землю, а после её вывезти. Мы же говорим не о каких-то страшных отходах, чтобы мы тут мультфильмы расписывали", – подытожил глава эко-департамента.

"В целях профилактики". Чего добиваются общественники?

На тему об истинных причинах судебного спора высказался Александр Мандрыкин, директор общественного объединения "Медет-АТК", он же глава крестьянского хозяйства "Тлеу" в Алгинском районе.

В октябре 2019 года Мандрыкин организовал общественное движение "Фермерский центр Актобе", куда вошли более 100 человек из пяти областей региона, – оно занимается проблемами сельского хозяйства.

"До этого моей основной работой были сложные технологические проекты, связанные с водой. Финансовую деятельность я не веду ни с кем. Ни от кого ни копейки не принимаю", – сразу высказался Александр Мандрыкин. Он также добавил, что на фоне ухудшающейся экологии в области образовалось общественное движение "Экологический совет", в который, по его словам, вошли "специалисты старой школы, чистые технологи".

"Нас политика не волнует, потому что технологическое решение бывает либо правильным, либо нет", – подчеркнул он.

Судебный процесс, начатый его коллегами из "Эко-Комкор", объясняет он, это попытка специалистов остановить в области реализацию нескольких проектов, связанных с экологией и водным балансом области. Члены совета считают, что непродуманные решения в них несут не только финансовые потери для людей и бизнеса, но и могут загрязнить источники с "пока ещё чистой водой".

Всего общественные эксперты, как отмечает Мандрыкин, определили пять экологических проблем региона, которые требуют наибольшего внимания, рассказал общественник.

"Первое письмо президенту пошло по Кокжиде, второй вопрос для нас – это Алгинский химзавод, третий – мы вернёмся к проблеме рек, четвёртый – нас интересует состояние наших КОСов (канализационные очистные сооружения. – Авт.). И потом опять возвращаемся к общему балансу – пятое, то есть к проблеме шестивалентного хрома и в целом экологической обстановке области, мусоросборники туда же", – рассказал общественник.

Кокжиде – это песчаные массивы в устье реки Темир на месте соединения с Эмбой. Там находится уникальное природное месторождение чистейшей воды, которая проходит естественную фильтрацию песком. Место находится под охранной государства, как объект экологической, научной, историко-культурной и рекреационной ценности. Его площадь постоянно уменьшается: с 84 до 44 тысяч гектаров в пользу контрактных территорий нефтяных компаний.

Отвечая на вопрос "Чего добивается общественное объединение?" Каиркул Жубатканов (именно он курирует вопрос Алги в "Эко-Камкоре"), сообщил, что изначально он хотел приостановить реализацию проекта и "предотвратить вред окружающей среде и здоровью населения при реализации проекта в существующем виде".

"Надеялись, что проект будет переработан с учётом всех требований экологического законодательства, а Министерство энергетики, установив нарушения не только в экологической сфере, но и видя нарушения в финансовой сфере, согласится с нашими требованиями, однако этого не случилось", – рассказал общественник.

Он также согласен с тем, что "проект сложный и требует соблюдения нормативных положений во многих сферах". И новому переработанному проекту вновь придётся проходить всю процедуру разработки и утверждения, в том числе создание проектно-сметной документации и технико-экономического обоснования. Напомним, что на разработку нынешнего ПСД уже потрачено более 100 млн тенге.

И в конечном итоге, как отмечает Жубатканов, общественное объединение "Эко Камкор" добивается приостановления реализации проекта утилизации и привлечения к ответственности должностных лиц, допустивших грубые нарушения при его разработке, утверждении и экспертизе. В целях профилактики подобных нарушений в будущем.

Тут надо отметить, что Каиркул Жубатканов не только общественник. Он имеет доли в трёх предприятиях: "Logos Консалтинг" – консалтинговые услуги по вопросам охраны окружающей среды и недропользования, ТОО "ГРК "Уйтас Актобе" (87% участия) – занимается производством строительного камня и "Эко Дизайн Групп" (90%) – ранее занималось разработкой месторождения природного камня, но сейчас право на недропользование не имеет и практически приостановило деятельность.

Чего ожидают от проекта сами алгинцы?

Ещё в 2011 году Алгу называли "городом-призраком", но за восемь лет в нём произошли кардинальные изменения – сейчас он выглядит вполне благополучным периферийным населённым пунктом. В нём живёт 20 тысяч человек, и их число в городе увеличивается с каждым годом. Здесь относительно неплохие дороги и вполне ухоженные улицы.

Аким города Нурбол Сурбаев переехал сюда 16 лет назад из небольшого соседнего села, ранее работал в коммунальном хозяйстве города. Он вспоминает, что название "город-призрак" за Алгой закрепилось в начале 2000 годов. Тогда, по его словам, многие пятиэтажные дома были пустыми, а здания завода разбирались на металлолом и стройматериалы. Из-за этого у приезжих складывалось впечатление, что город практически заброшен.

Из депрессивного состояния город начал выходить, когда в Алге открылся спиртзавод. У предприятия было несколько производственных линий, где в две смены работало больше тысячи алгинцев.

"Этот завод сыграл основную роль в нашем развитии. С его появлением город начал оживать, у людей появился источник заработка. Мне говорили, что 60% отчислений в районе были от него. Когда я работал в сфере ЖКХ, помню, как из-за проблем нашего "Алга-Жылу" ежегодно руководство обращалось к директору спиртзавода: "Вот у нас долги, хотят отрезать свет, как нам платить и что делать?" И завод давал 10-20 млн, чтобы оплатить задолженность, и жилые дома в городе отапливались", – рассказал Сурбаев.

В районе развивается сельское хозяйство – работают животноводческие предприятия и комплексы по откорму скота. В 2015 году в Алге открылся мясокомбинат, который перерабатывает 7,2 тонны продукции в год.

Нынешний благоустроенный вид во многом объясняется и тем, что в 2017 году Алга вошла в пилотный проект по развитию системы самоуправления населённых пунктов, где проживает более двух тысяч человек. Таких городов районного значения, сёл и посёлков в Казахстане насчитали около 2,5 тысячи.

Жителям Алги предложили самостоятельно решать, куда будет потрачена часть собираемых налогов. Сумма включает платежи в бюджет крупных предприятий и малого и среднего бизнеса, а также земельный и транспортный налоги. Скоро 71 местный житель решит, на что потратить 65 млн тенге в 2020 году.

Нурбол Сурбаев отмечает, что в первые два года люди голосовали за ремонт дорог и благоустройство города. И главное, по их решению было отремонтировано одно из зданий, куда переехал акимат, центр занятости и ЦОН.

"Конечно, в первую очередь начали ремонтировать дороги. Ещё с 2017 года, как я стал акимом, я начал большое внимание уделять праздничным мероприятиям в городе, на их организацию привлекаем спонсоров и эти деньги, чтобы люди могли выйти и погулять", – отметил аким.

"Это тоже обсуждается с местными жителями. Но у нас не такие большие деньги, вы, наверное, представили, что там идут горячие споры. Их нет, потому что суммы небольшие – всего 65 млн тенге на год", – рассказал аким.

Безработицы в самом городе, по словам акима, практически нет. Сейчас официально безработными в городе числятся 300 алгинцев, примерно столько же и свободных вакансий.

"В основном, я считаю, что работа в городе есть, но не все идут на предлагаемые вакансии. Я почти несколько месяцев не могу найти электрика в акимат, также в энергосистеме города не могут найти замену на места четырёх уволившихся электриков. Точно так же "Алга-Тазалык" не может найти водителей", – отметил Сурбаев

Минимальная зарплата на этих вакантных местах, по словам акима, в районе 50-70 тысяч тенге. Средняя зарплата в Актюбинской области – почти 157 тысяч.

"Сейчас молодёжь хочет большие зарплаты, рвётся куда-то на вахты. Вот четверо уволившихся человек сейчас работают на вахте, там электрики получают в три-четыре раза больше", – сказал аким.

Большинство жителей работают в Актобе или трудятся в вахтовых посёлках нефтяных предприятий. Этим объясняется большое количество местных таксистов, которых можно встретить на пятачке в центре города. Стоимость поездки по маршруту Алга – Актобе начинается от 500 тенге за пассажира.

Уехать из Алги можно и на общественном транспорте: интервал движения 101-го автобусного маршрута – 25 минут. Жители жалуются, что особенно трудно уехать из города утром и поздно вечером. В Алге можно заказать "Яндекс.Такси" – стоимость поездки около пяти тысяч тенге, по inDriver можно договориться от 3000 днём и до 4000-5000 тенге ночью.

На получение адресной социальной помощи подало заявление 1200 семей, из них более 400 получили отказ, так как скрыли либо уменьшили свои доходы. Малый и средний бизнес являются основным источником налоговых поступлений. Как отметил аким, в прошлом году в Алгу было инвестировано более 700 млн тенге – в основном это трансферты из республиканских, областных и районных бюджетов.

Хорошую перспективу для саморазвития власти города видят на месте бывшего химзавода. Там сохранилась железнодорожная развязка с двумя тупиками – она до сих пор функционирует и её используют два небольших предприятия по выпуску бетона и обжигу известняка. В будущем, когда эта территория будет очищена от химотходов и остатков зданий, там планируется построить крупный логистический центр со складами и нужной инфраструктурой. Это даст городу ещё больше налогов, которые жители будут тратить на ремонт улиц и праздники, отмечает аким.

"В Актобе есть крупные предприятия, которые изъявили желание получить участки на месте бывшего химзавода. Одна из компаний хочет сделать здесь склад нефтепродуктов. У них есть свой склад на въезде в Актобе, и они хотят расширяться", – рассказал Нурбол Сурбаев.

"Сейчас уже идёт подготовка проекта по ремонту дороги в Алгу, и если он реализуется, то многие актюбинские инвесторы перейдут на промышленную площадку к нам. Чем там миллионы платить и в очереди стоять, они могут использовать наши пустующие железнодорожные тупики", – подчеркнул он.

Алгинцы верят, что территорию бывшего Алгинского химзавода очистят быстро. Но они не знают, что дело затягивается не только из-за судебных споров. Ведь власти ещё не определились даже с терминологией – "ликвидация химотходов" или "захоронение химотходов".