Демонизация Китая: зачем, как и кого пугают Поднебесной?

Намила, корреспондент канала СGTN (CCTV – по данным казахстанских СМИ), взяла интервью у Нурсултана Назарбаева. Журналистки CNBC Arabia, Первого канала, Россия 24 и их казахстанские коллеги тоже беседовали с главой государства. Намила в отличие от них не стала надевать ни яркое, ни светлое: минималистичный стиль, чёрно-белая гамма, брючный костюм, брошь на лацкане и "пони-тэйл", хвостик волос на затылке. Поздравления с Новым годом по лунному календарю для всей Поднебесной от Президента Казахстана китайский журналист принимает в подчёркнуто деловом аутлуке.

Это первое подробное поздравление главы государства на камеру в адрес жителей Поднебесной может означать очень много для информационной политики страны, а может оказаться просто фрагментом дипломатического этикета. Разворот казахстанских медиа в сторону странового пиара КНР при умелой манипуляции может выключить страхи и предрассудки рядовых казахстанцев. Но популяризация Китая в Казахстане в первую очередь сдерживает не массовая китаефобия. Informburo.kz рассказывает, кто, зачем и почему пугает казахстанцев, демонизируя образ соседа.

---

---

Рядом шагает новый Китай

Ни к одной стране мира не относятся с таким подозрением, как к Китаю, предполагает в своей монографии Константин Сыроежкин, известный китаевед. В книге "Нужно ли Казахстану бояться Китая: мифы и фобии двусторонних отношений" Константин Львович объясняет проблему с помощью истории и психологии. В Китае долгое время пренебрежительно относились к окружающим странам, считая весь мир периферией по отношению к Поднебесной. Вплоть до ХІХ века Китай не держал свои посольства в других государствах, поскольку расценивал это как знак унижения. По мнению китайцев, иностранные посольства сами должны были приезжать на поклон императору Поднебесной. Это помогло сформировать определённые стереотипы в отношении Китая, и мировая "периферия" сегодня платит КНР той же монетой, подчёркивает он.

Это объяснение продолжает Айдар Амребаев, казахстанский политолог и исследователь социально-политических процессов. Китай в принципе никогда не создавал альянсы: это претит представлению о Китае как о Срединном царстве. К Китаю можно приблизиться, прийти с дарами, платить ему, получать от него дары – но ни в коем случае не сидеть рядом.

Распахиваться миру Китай начал с инфраструктурного суперпроекта, которому скоро исполнится 125 лет. Его главным двигателем тогда была отнюдь не Поднебесная. Прообразом "Нұрлы Жол" – "Светлого Пути" можно назвать строительство Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД). Дорога прочно связала две империи, Российскую (затем Советскую) и Поднебесную. В строительство вкладывало огромные деньги ещё царское правительство, после октябрьского переворота 1917-го стратегический объект достался большевикам. Разгром советскими войсками Квантунской армии японцев, оккупировавшей Китай, открыл новую страницу в жизни наших соседей: империя вернула Маньчжурию. В 50-х годах прошлого века КВЖД безвозмездно досталась Китаю, хотя и Советский Союз вслед за царской Россией также вложил сюда огромные инвестиции. Теперь это уже Китайская Чанчунская железная дорога.

Поствоенный Договор о дружбе, союзе и взаимной помощи между СССР и КНР (1950) запустил целый информационный поток в медиа той эпохи. Фронтоны на самых престижных зданиях Алма-Аты украшали барельефы Маркса, Энгельса, Ленина и Мао Цзэдуна, выходили коллекции марок с изображением китайского лидера и госсимволом КНР, поэты слагали оды, песня "Русский с китайцем – братья на век" в исполнении хора Всесоюзного радио стала хитом в эфире советских радиостанций, она транслировалась и по советскому телевидению. Официально песня называется "Москва – Пекин" (слова М. Вершинина, музыка В. Мурадели). Его авторы уверяли сограждан из всех громкоговорителей огромной страны, что слышен на Волге голос Янцзы и видят китайцы сиянье Кремля. Под кадры марширующих на Красной площади в Москве "коробок" советских офицеров голос певца просвещал зрителей ТВ: "это могучий Советский Союз, рядом шагает новый Китай".

Хрущёвскую оттепель и развенчание культа личности Иосифа Сталина (1956, XX Съезд КПСС, доклад "О культе личности и его последствиях") в Китае приняли в штыки. Отношения двух элит постепенно охладевали, Пекин и Москва уже состязались за право считаться самой коммунистической державой, самым верным толкователем марксистских истин. На Даманском полуострове и на Жаланашколе (1969) стороны перешли и в вооружённое противостояние: от двух ядерных держав, бывших союзниц тогда ждали едва ли не конца света. На барельефах шестой части суши скульпторы принялись тщательно вырубать из квинтета Мао Цзэдуна.

Спекулируя на успехе

Как экономически динамичное государство Китай состоялся именно благодаря тому, что вовремя заскочил на уходящий поезд экономического развития Запада. Китай спекулирует на американском успехе, на американской экономике, рассказывает Айдар Амребаев Informburo.kz. Сейчас, когда Дональд Трамп утверждает, что Америка превыше всего, и обещает поставить Китай на своё место, это уже говорит об определении новой диспозиции, считает г-н Амребаев. Это ещё не G-2, но уже соразмерность и реальное сопряжение.

С Америкой это сопряжение возможно, но в Китае существует группа политических элитариев, которые к США относятся непримиримо. Один из экспертов агентства Синьхуа в разговоре с китаеведом описал эту ситуацию так: "Не важно, какого цвета голова американского президента, чёрная или рыжая – это всё равно американская голова". Заокеанская супердержава для Китая – привлекательная, красивая и желанная страна, "мэй го", некая мечта. "Но свою собственную Америку построим мы здесь" – эта идеологема актуальна сегодня для Китая. Они понимают, что, создав мир по лекалам западной модели глобализации, Америка достигла своего пика – теперь настал черёд Китая.

Китай изменяется по ходу. Любые статические характеристики в отношении него не работают, утверждает г-н Амребаев. Поднебесная не конструирует идеальный проект: она адаптируется и формирует свою реальность, исходя из актуальности. Многие казахстанские эксперты жаловались, что нет реального проекта, нет понимания, что такое "Экономический пояс Шёлкового пути". Это было очень по-китайски. Китайцы так раскрывали его суть для нашего собеседника:

"Экономический пояс Шёлкового пути" – это то, что вы думаете о нём и как вы его реализуете. Что вам необходимо в этой сфере, мы готовы всё вам сюда включать. К примеру, Казахстан хотел бы модернизировать свою экономику? Да, это есть часть Шёлкового пути. Хотел бы построить новые дороги? Да, это часть экономического пояса Шёлкового пути. Хотел бы создать цифровой Казахстан? Да, это часть Шёлкового пути".

В этом постоянном изменении Китая просматривается и его схожесть с Казахстаном. Казахстан – так же гибкая конструкция восточного типа, утверждает Айдар Амребаев. Он напоминает, что в течение 26 лет нашей независимости мы фокусировали многовекторность на том или ином направлении. В 1994 году Президент предложил Евразийскую интеграцию, развернуться туда и двигаться в том направлении. Во время председательства в ОБСЕ предложили путь в Европу, развернулись туда. Сейчас актуализировался вектор, связанный с идеологией Пояса и Пути, работаем над этим проектом, так как он приносит нам очевидные выгоды.

“Мы, казахи, тоже не рационалисты в западном смысле, не так однозначны: это номадическая традиция, которая была очень адаптивна к внешним предложениям и культурным альтернативам. Это очень гибкое отношение. Не важно, как это будет называться. Если это даст нам какую-то передышку, какую-то возможность – мы готовы. Хотите – будем отцом, хотите – будем сыном. И будем участвовать в этом проекте до той поры, пока ситуация не изменится в лучшую сторону и можно будет развернуться иначе”, – утверждает политолог.

Когда цифры не имеют значения

Гибкость китайцев кажется г-ну Амребаеву достаточно эффективной: это не идея Путина восстановить нашу общую историческую судьбу, устаревшие хозяйственные связи, создать Евразийский парламент (который вовсе не парламент). Он напоминает, как американцы хотели навязать Казахстану свою либеральную концепцию. У Китая совсем другой подход. Он предполагает самостоятельность, состоятельность и автономность участия. Китайцы готовы создавать тот продукт, который удобен партнёру. Имперскость Китая отличается от имперскости России и Запада, которые продвигают свои форматы. Китай считается с форматами других, но инкорпорирует их в свою китаесферу и тщательно обрабатывает их.

Эта китаесфера движется своим размеренным шагом: одни территории они осваивают, там всё происходит благополучно, по китайскому сценарию. Какие-то территории отпадают, но пройдёт время, как считают китайцы, и всё вернётся на круги своя. Утрата Ливии – в китайском измерении это временное явление, так было в истории. Значит, это может повториться в следующий раз. На следующий политический круг эта страна вернётся в орбиту китаесферы. Таков стиль политического мышления. Да, можно вложить и потерять деньги, но это не потери, а расходы, так растолковывает г-н Амребаев суть китайской внешней политики.

Долги Казахстана Китаю считаются сегодня внутри нашей страны по-разному. По официальным данным, Казахстан должен Китаю $12 млрд, напоминает Константин Сыроежкин. На сайте Национального банка РК фигурирует цифра $16,6 млрд. Хотя за последние только пять лет республика набрала у соседа кредитов на $64 млрд. Однако на обывательском уровне отношения к Китаю как кормильцу нет: как и к России такое отношение не сложилось, напоминает г-н Сыроежкин. В своей книге он сетует: по странной логике всё, что связано с конкретикой экономических отношений Казахстана с иностранными партнёрами, покрыто мраком, а та статистика, которая публикуется соответствующими госорганами, ответов практически не даёт. Даже в таком простом вопросе, как объёмы двусторонней торговли, наблюдается огромный дисбаланс в цифрах.

Умолчание и скрытность удивляют также и известного общественного деятеля Айдоса Сарыма. В своём комментарии для Informburo.kz он напоминает, что в Казахстане китайцы владеют практически 1/3 нефтяной отрасли, правительство заявляет о грандиозных планах по привлечению 51 предприятия. Но при этом нигде нет информации об этом бизнесе:

"Вот это желание с одной стороны получить китайские инвестиции и технологии, а с другой – попытки быть очень хорошими, беленькими и чистенькими меня удивляет. Если на самом деле стоит вопрос, чтобы создавать новые рабочие места, тогда надо об этом просто честно, открыто говорить, обсуждать. Иначе мы будем получать нечто вроде земельных митингов, когда "на шару", на "ура!" это всё делается. А получив социальный протест, начинаем отыгрывать назад. Если бы государство начало честно говорить со своими гражданами, объяснять – от этого бы все только выиграли. Вот этой культуры честного разговора с собственным населением у нас катастрофически не хватает".

Китаефобию и китаефилию регламентируют

Наши элиты используют китайцев и их заинтересованность в освоении коммерческих ниш Казахстана. Есть те, кто совсем небескорыстно лоббирует китайские интересы. Тем более китайцы в Казахстане достаточно активны и состоятельны. В свою очередь, китайцы используют "слабости" наших чиновников. Это игра с "коррупционным душком". Г-н Амребаев удерживает тех, кто думает, что в Казахстане нет китаефилов и китаефобов, спекулирующих на этой теме, всё это есть.

Константин Сыроежкин поддерживает Айдара Амребаева: "Казахстанско-китайские отношения имеют высокую коррупционную составляющую. Он солидаризуется с политологом Досымом Сатпаевым, по мнению которого угрозу представляет не экономическая экспансия Китая, а коррупция наших чиновников, которая позволяет заключать невыгодные для страны контракты и наносит удар по экономической безопасности Казахстана. В конечном счёте, любой инвестор играет по тем правилам игры, которые устанавливает для него правительство. Если эти правила не выгодны Казахстану, то это вина правительства, а не инвестора".

Для Константина Сыроежкина очевидно, что у политического истеблишмента Казахстана вообще нет никаких проблем в отношении Китая: ни фобий, ни страхов, ни предрассудков, даже в условиях меняющейся политической конъюнктуры. За редким исключением.

Есть разные подходы к Китаю. Одно отношение к соседям сложилось у представителей казахстанского бизнес-сообщества. Свою картинку сформировали люди, которые так или иначе связаны с Китаем – например, через шоп-туризм. Отдельно можно вести речь про отношение простого обывателя – и внутри даже этой последней группы отношение к Китаю тоже различное.

Отвечая на вопрос Informburo, как часто совпадают преференции политиков и народные предпочтения, Айдар Амребаев подчеркнул, что для того, чтобы совпадали властные и гражданские решения, должны существовать гражданское общество и институты, связывающие власть и граждан. Казахстанское общество чрезвычайно маргинализировано, оно обладает чрезвычайно распылёнными единицами. Государство не есть чиновничество. Общество состоит из единиц, которые живут в своих кругах, в своих вселенных и они сталкиваются с разной силой притяжения. В отношении Китая есть некие доминирующие парадигмы мышления, поведения, некая принятость китаефобии или китаефилии – в определённых кругах. Она жёстко регламентирована. В Китае нет и не может быть гражданского общества в западном смысле.

---

---

"Мы должны менять самих себя"

"Успешного и богатого соседа всегда недолюбливают, это менталитет, –констатирует г-н Сыроежкин. – У нас хорошее отношение к Объединённым Арабским Эмиратам, к Америке, к Европе – к тем, кто далеко. Но давайте возьмём отношение казахстанцев к Узбекистану. Или последний конфликт с Киргизией. Кроме того, в нынешнем Казахстане не наблюдается особого интереса к соседям: ни к Китаю, ни к Кыргызстану, ни к Узбекистану. Нас мало что интересует, честно скажу", – резюмирует аналитик.

Проблема не в Китае, считает г-н Амребаев. Прежде всего мы должны менять самих себя, чтобы вид со Стены не был такой враждебный. Мы должны пытаться диалогировать, создавать мосты понимания, бизнес-коммуникации, подчёркивает г-н Амребаев.

"Вот это и является предметом моей озабоченности: мы очень плохо знаем Китай. У нас формируется превращённое представление о нашем восточном соседе. Мнения варьируются от политических причитаний: "қарақытай қаптағанда..." – до инфантильно-детского восторга "Кунг Фу Пандой"... А должны быть системная работа в отношении Китая, системное видение возможностей и угроз, исходящих от этой страны. Мы в Казахстане сами не понимаем, что хотим от Китая. Что нам удобно, что нам нужно? Каковы наши национальные интересы в "китайском кейсе"? Осознание себя самих – вот это проблема! Китай – это культура дела, возделывания. Казахи – культура слова, высказывания, намерения. Для китайцев один рисунок важнее тысячи слов. Чем богаче наше представление о мире, чем сильнее функционал, тем сложнее иероглиф. Мы же – приверженцы самопрезентации. Нам нужно что-то сказать, заявить о себе! И лишь потом задуматься о том, что же мы сказали. Прокричали, и что дальше с этим делать? Мы обижаемся, когда нам не дают слова... Мало думаем и еще меньше делаем! Чтобы понять Китай и быть конкурентоспособными с ним, надо изменить структуру мышления", – сказал аналитик.

"Массовые настроения – хайповые и панические"

По данным Google, сетевые казахстанские источники упоминали The Golden Shield Project (Великий китайский файрволл в Сети) 164 раза. В то же время глобальные ресурсы Сети насчитывают 44 тысячи таких результатов: мировой аудитории интересно, кто и как будет в Китае управлять интернетом.

Словосочетание "19-й съезд КПК" для сетевых ресурсов из Казахстана даёт в гугле 100 упоминаний на русском языке (по точному соответствию). В целом же по Сети "china's 19th party congress" всплывает почти 45 тысяч раз (также по точному соответствию).

Наконец, на сайте китайского информационного агентства Синьхуа популярный поисковик находит почти 3,5 млн упоминаний на тему "Казахстан". На страничке же казахстанского агентства "Хабар" Google отыскал 2,68 млн результатов по запросу "Китай" и 0,364 млн – по запросу "Қытай".

Журналист Informburo.kz попросил наших экспертов оценить место Китая в казахстанских СМИ. Почему, в лучшем случае, говорят про Димаша Кудайбергена и Акжаркын Турлыбай? Если о певце, участвовавшем в I'm singer знают все, то история Акжаркын требует пояснения: девушку из Казахстана поймали за руку китайские пограничники при транспортировке в Поднебесную наркотиков. Информация об этом деле содержится в 54,3 тысячи ссылок.

К сожалению, да, наши СМИ соответствуют тому уровню рефлексии, который есть, тем массовым настроениям, которые есть: хайповым, паническим настроениям", комментирует г-н Сарым. У нас либо преобладают сверхпанические настроения: надо заворачиваться в саван и ползти в сторону кладбища. Либо – шапкозакидательские, что тоже, наверное, неправильно. Если мы хотим иметь более-менее правильные понимания того, что есть Китай, каким ему быть в ХХІ веке, понятно, что для начала его нужно изучать хорошо.

Его оценки перекликаются и с выводами Константина Сыроежкина: журналистов интересуют горячие темы, скандалы – это легче продаётся, нежели качественная аналитика. Качественная аналитика никому не нужна, у нас аналитическая журналистика исчезла как класс, её нет. Сейчас в газетах читать нечего, болтовня, желтизна, констатирует аналитик. Даже интересные книги выходят очень редко.

"Главное – это манипулятивная работа СМИ"

ОФ "Центр социальных и политических исследований "Стратегия" не первый год участвует в проекте "Евразийский монитор". Это интеграционный барометр Евразийского банка, который заказывает социологам некоммерческий консорциум стран постсоветского пространства. Каждый год весной эксперты задают аудитории в разных странах вопросы. Для каждой из стран, которая участвует в опросе внутри мониторинга, есть такой вопрос: "Какую страну вы назовёте недружественной?".

У казахстанцев социологи фиксируют чаще всего ответ: "Нет стран, не дружественных для Казахстана". Но солидная часть отвечающих всё же сформировала для себя образ врага, и Китай практически всегда занимает одно из первых мест в качестве недружественной страны для казахстанцев.

Такое положение сохранялось до 2014 года. Когда случились события в Украине, произошли изменения в настроениях людей. В рейтинге недружественности первое место заняли вместо Поднебесной США, Китай ушёл на вторую позицию, на третьей ступеньке появилась Украина. Ни Штаты, ни Украина никогда не были недружественными для Казахстана вплоть до этого момента.

"Украина ничего нам не сделала плохого в тот период, как и Америка. Но СМИ подогрели, – подчёркивает кандидат социологических наук, руководитель ОФ "Стратегия" Гульмира Илеуова в своём комментарии для Informburo.kz. – Есть представления о том, что Китай в Казахстане изначально, исконно не любят. Но если мы посмотрим события 2014 года, то главное – это манипулятивная работа средств массовой информации (в данном случае – российских средств массовой информации), которые сформировали образ врага, образ недружественной страны в лице тандема США – Украина. И Европы. Конечно, можно думать, что враги у нас заложены на генетическом уровне и на первом месте у нас – Китай. Но на самом деле вариация под воздействием СМИ и изменение восприятия – оно, конечно, работает. Это первое и самое главное, что я могла сказать как социолог. Мы это наблюдаем".

Чем дальше от китайской границы, на Запад нашей страны, тем выше уровень китаефобии. Люди из областей на границе с Китаем, во всяком случае, понимают, какую роль Китай играет в жизни Казахстана и региона в частности. В тех регионах отношение к Китаю более спокойное и, можно сказать, более дружелюбное. Действует, конечно же, ряд факторов, но удалённость от Китая тоже влияет. У нас были фокус-группы: на Востоке, в ВКО, в Семее говорили: "Мы едим китайские продукты, носим китайские вещи – почему мы должны не любить Китай?" На Западе вообще по-другому аргументируют, по-другому образ Китая воспринимается.

Г-жа Илеуова согласна с тем, что "продавать" китаефобию, скользить по накатанной колее – гораздо легче и удобнее, чем создавать новый, дружественный тренд между соседями.

Пресс-тур прибавил негатива

Эксперт Айдар Амаребаев рассказывает о своём участии в пресс-туре по китайским предприятиям в Казахстане. Журналисты очень много пишут, что на китайских предприятиях работают в основном китайские рабочие. Это не так, опровергает он. Политолог побывал в Костанае, посетил цеха "Сары-Арка авто", логистический центр, добрался до агропромышленной компании в Северо-Казахстанской области "Айцзюй", посетил Атырауский НПЗ, оценил производственные мощности актауского завода "CASPI BITUM", а в Шымкенте оказался на бывшем "ШымкентНефтеОргСинтезе". Везде, в принципе, работают казахские работники, подчёркивает он.

Очень жёсткое законодательство ограничивает привлечение китайских рабочих сюда, в Казахстан. Весьма прагматичное объяснение предложил г-ну Амребаеву руководитель компании "Айцзюй": "Зачем мне нанимать китайского сотрудника, везти его сюда, обустраивать его жильё, решать проблемы с питанием, отвечать за него? Это всё очень дорого. Мне легче нанять местного сотрудника, который за копейки будет работать на этом предприятии. Я извлеку больше прибыли".

Однако было уже поздно. Вал негатива в СМИ разлился по медийной поляне.

– Только негативное изложение такого события, как перенос китайских заводов в Казахстан, привело к повышению уровня негативизации образа Китая в целом в Казахстане, мне кажется, – подтверждает и Гульмира Илеуова. – Информационный фактор я бы не снимала со счетов. Если, не дай бог, выйдет соперничество Китая и России по какой-то причине, то мы окажемся заложниками информационной войны. Явно китайскую сторону мы не поддержим: у нас и языка мало. И политика открытых дверей, и китайское экономическое присутствие (даже если оно здесь будет большим) не спасут от повышения уровня негативного отношения нашего населения к Китаю.

Заказ на антикитайскую кампанию в РК – частое явление. В казахстанских газетах можно прочесть, как китайцу, сделавшему предложение казахской девушке, будущий тесть пообещал переломать ноги. Такие угрозы находят отклик и во властной элите. Реплика акима области Актюбинской области Бердибека Сапарбаева в своё время разлетелась по Казнету и была многократно процитирована также и "бумажными" медиа. Глава региона ставит в упрёк казахстанским родителям замужество их дочерей с китайцами, сравнивая такие браки с наркоманией и алкоголизмом.

Такие заявления журналист Informburo.kz попросил оценить Айдоса Сарыма: это провалы в информационной политике? Старые страхи казахстанцев? Разжигание межнациональной розни?

"Это достаточно глупо – говорить это родителям, казахским девушкам. Никто не может считать каждую вагину, каждое влагалище, которое есть в стране, собственностью государства, этноса. Другое дело – нужна сильная конкурентоспособность, готовность конкурировать. Этого тоже у нас не хватает. И люди у нас начинают играть на таких достаточно известных фобиях, страхах, заниматься популизмом. У нас же огромное количество молодых представителей элиты женились на итальянках, немках, француженках: почему они им не предъявляют в таком случае? Авторитаризм плох тем, что порождает популизм", – сказал Айдос Сарым.

В своей монографии главный научный сотрудник Казахстанского института стратегических исследований при Президенте РК Константин Сыроежкин подчёркивает, что антикитайская пропаганда в Казахстане работает достаточно эффективно. Благодатную почву для этого обеспечивают историческая память плюс опасения по поводу растущей китайской угрозы. Их подпитывают как западные, так и российские эксперты. В условиях дефицита качественных отечественных исследований погоду начинают делать именно эти публикации. Серьёзное влияние на региональное сотрудничество оказывают и внешние силы. Они выступают как конкуренты Китая: так что политический или экономический заказ на проведение очередной антикитайской кампании – явление довольно частое. Недавний скандал с землёй был чисто спекулятивным, подчеркнул специально для Informburo.kz Константин Львович. Китайцев обвинили, что они будут покупать землю. Но ханьцев в очереди за землёй эксперт не наблюдал.

Иногда китайцы понимают, что проблема просто нерешаема. На выпады казахстанских национал-патриотов они не реагируют. По этим выпадам не было возбуждено ни одного дела: ни по отношению к Китаю, ни по отношению к России. Прецедент был создан в деле Олеси Халабузарь, известного гражданского активиста, по факту изготовления "антикитайских листовок" её привлекли по статье "возбуждение социальной розни". Почему привлекли к ответственности руководителя Общества молодых профессионалов, но не привлекают национал-патриотов – этот вопрос аналитик посоветовал задать не ему, а властям.