Ранее опубликованный материал о судьбе посёлка Илийский ("Наш Китеж. Фотографии посёлка, который покоится на дне Капчагая") вызвал определённый интерес. Потому я решил продолжить тему.
Для того чтобы прояснить картину по поводу всего того, что находится ныне под водой, на дне водохранилища, нужно представить себе былую географию этого места. Перед тем как вкатиться в теснину Капчагайского ущелья, река Или вольготно текла здесь по своему историческому руслу – в обрамлении тугайных лесов. Местные тугаи – настоящие джунгли из тополей, ивы, лоха, чингиля, ломоноса – были роскошным прибежищем для всякой живности, начиная от тушканчиков и ежей и кончая фазанами и кабанами (тигры до строительства плотины не дожили). Местный массив пойменного леса недаром считался одним из самых крупных в Казахстане.
С перекрытием Или и сам он, и все его обитатели были обречены на вымирание. Нет, многочисленные жители тутошних тугаёв не утонули одномоментно в водах рукотворного моря – вода наполняла чашу водохранилища достаточно долго и потопа не было. Их ждала медленная и неизбежная гибель только от того, что родной лес уходил под воду, и деваться им было попросту некуда – вокруг лежала только сухая полупустыня.
Хотя и вокруг также были свои природные жемчужины, достойные того, чтобы о них вспомнить. Одна из них – озеро Соркуль, которое за свойства воды и способность распадаться величали "Солёными озёрами". Это был наш вариант Мёртвого моря. Вместе с солёной водой тут была ещё и целебная грязь, которой пользовались немногочисленные болящие и "расслабленные", сумевшие добраться до этих уединённых мест.
Я впервые попал в эти места во времена своего розового детства. Тогда ещё река текла, не думая о своей гидроэнергетической потенции. Здесь-то, на северном берегу, за селом Евгеньевка и располагался классический уголок пустыни – с барханами из мелкозернистого песочка, кустами саксаула и тамариска, шустрыми ящерками-геккончиками и тупоголовыми пустынными удавчиками. Но главной достопримечательностью сих мест были небольшие и мелкие озера с чистой, но солёной водой, которую отчаянно морщил настойчивый знойный суховей.
Наверное, после я бывал в местах куда более впечатляющих и эффектных. Но именно те два дня детства, проведённые с родителями на берегу Солёных озёр, запали в память множеством впервые испытанных ощущений: мягким песком под ногами, видом манящих своей недоступной таинственностью гор Чулак за Или, трепещущим на ветру полотнищем палатки, ароматом саксаулового костра, пламенеющим в полнеба пустынным закатом, чёрной бездной ночного неба, тесной от обилия звёзд.
Ныне весь этот чудесный мирок проглотила капчагайская пучина.
Капчагай начали заполнять в 1970 году. А закончили? Вот тут вопрос. То, что планы (пусть даже планы партии) в СССР не всегда соотносились с реальными условиями, хорошо видно на этом конкретном примере. Береговая линия на картах (даже самых секретных) 1975 года изображена там, где её сроду не бывало. Так, южный берег обычно находится в 4-5 километрах севернее своего изображения на карте. Не потому, что советские топографы допускали такую погрешность, а потому что не всё и не всегда в природе происходит по утверждённым "в верхах" циркулярам.
Знаменитый в советские времена и популярный среди алмаатинцев курорт Аяк-Калкан, взорванный при самом начале наполнения Капчагая, 30 лет ждал, пока вода начнёт-таки лизать его руины.
Аяк-Калканские источники располагались на берегу Или и считались наиболее насыщенными минералами термами на территории Казахстана. Их любили сравнивать с водами Ессентуков и Цхалтубо, которым они ничем не уступали. Известно, что количество брома и кремниевой кислоты, к примеру, составляло тут 0,1 грамма на литр.
Три источника Аяк-Калкана с температурой 23-27 градусов изливали на поверхность 120 тысяч литров воды в сутки. Сюда любили приезжать мелкие советско-партийные функционеры (для лечения печени и желудка), рабочие (пользовать опорно-двигательную систему) и крестьянки (избавляться от ревматизма). Одним словом, больные весело поправляли здоровье, вода текла своей чередой.
Но тут начали строить Капчагай, и было решено, что наполняющееся водохранилище должно непременно затопить курорт. Появились проекты по отводу целебных вод по трубам на безопасное расстояние, но пока кто-то думал о судьбе Аяк-Калкана, кто-то другой взял и наложил... резолюцию. Приняв идиотское по сути и радикальное по содержанию решение – ликвидировать здравницу как явление.
Аяк-Калкан взорвали. Вода же Капчагая добралась сюда спустя лишь три десятилетия.
В жертву рукотворному были принесены не только Аяк-Калкан, посёлок Илийский, тугаи с их обитателями, Солёные озёра, но и ещё несколько сёл с характерными названиями Скотовод, Карасу, Камышзавод.
Но кто про это всё сегодня вспоминает?
На снимках из 1970-х – картина наполняющегося Капчагая
