События последних недель показали, насколько трудно казахстанцам понять друг друга: многодетным – бездетных, бедным – богатых, бесправным – наделённых властью. И дело тут совсем не в том, что мы живём в стране, где официально существуют два языка и уже почти официально – две разные графики.
В ленте "Фейсбука" попался пост: френдесса писала о старой знакомой, которая живёт в поселке на юге страны и не работает зимой, потому что топит печь. Городской жительнице ситуация, когда нельзя работать и топить одновременно, была непонятна до трагедии с погибшими детьми в Астане. Теперь ясно, почему нельзя. Потому что предельно опасно оставлять затопленную печь без присмотра. И безмерно страшно, что понимание быта друг друга приходит только через такие дикие истории, которым всё ещё есть место в благополучной стране.
Читайте также:
Пять девочек погибли в пожаре в Астане. Что известно о семье Ситер?
Сразу после гибели сестёр в пожаре появились посты, осуждающие родителей: как, мол, можно заводить пятерых детей в условиях, не приспособленных для жизни? Затем тон постов изменился, и судить уже стали тех, кто судил многодетных. Разумеется, в дискуссиях в соцсетях есть место и хайпу, но это тот случай, когда проблема глубже: мы просто настолько разные, что действительно не в состоянии друг друга понимать.
Разрыв в обществе
Одним для жизни нужно сохранить Кок Жайляу. Другим – чтобы пособие для многодетных хоть немного подняли. Третьим – чтобы по номеру 102 можно было дозвониться быстрее, чем за полчаса. Четвёртым – чтобы создали министерство маркетинга. Пятым – чтобы было где жить. И замечу, что ни один из перечисленных не лукавит.
Это всё плоды многообразия общества. Того, в общем-то, чем мы все привыкли гордиться – что мы разные, но мы вместе. Правда, практика показывает, что в случае кризиса объединение не происходит, а случается разрыв. Как обрывается доступ к социальным сетям регулярно по вечерам, так между пользователями, гражданами, людьми "рвутся провода".
В Алматы в течение нескольких дней случилось два аншлага в кинотеатре на непрокатном кино: это "Зұлмат" Жанболата Мамая и "Секс, страх и гамбургеры" Эльдара Шибанова. Непохоже, чтобы аудитории документального фильма о голодоморе в Казахстане и фестивальной короткометражке, побывавшей в Венеции, пересекались. Но интересный факт: оба показа прошли в одном и том же кинотеатре – киноцентре "Арман". И в таком случае уже не скажешь о параллельных прямых.
Как преодолеть разлом
В контексте культуры всё больше возможностей преодолевать разлом. Вот, казалось бы, что аудитория русских и казахских театров – это две разные аудитории (и визуально так оно почти всегда и есть). Но в театре имени Лермонтова который сезон идёт спектакль "Джут" о том же бедствии 30-х годов прошлого века, а в театре Ауэзова только состоялась премьера лучшего в Алматы, на мой вкус, спектакля по русской классике – "Сүйікті менің ағатайым" по "Дяде Ване" Чехова. И обе эти работы – отличный шанс попробовать обменяться аудиториями.
В ARTиШОКе режиссёр Галина Пьянова переработала собственный спектакль "Дон Кихот", который и без того история о потере контакта. Теперь в "Дон Кихоте" конфликт ещё более нам знаком: главный герой попадает в среду, которая незнакома ему ещё и по языковому признаку – "испанцы" из романа Сервантеса с февральских показов говорят по-казахски. Это не для иллюстрации разлома внутри нашей среды, это для того, чтобы публика поняла вселенную романа. В наших условиях сложно придумать более доступный инструмент, который предложил бы нам попробовать примерить на себя условия, в которых живут непонятные, непонятые.
Читайте также:
Мажор Гамлет и келинка Офелия. Какой подтекст в постановке Шекспира в театре АРТиШОК?
Чаще всего выражение "мы говорим на разных языках" не воспринимается в прямом смысле, но осознать его проще именно через языковую среду. В Алматы существует театр "Действие буквально", где играют в том числе люди с особенностями – синдромом Дауна и аутизмом. И в первые занятия кураторы столкнулись с проблемой, что обычным и необычным людям очень сложно прийти к диалогу. Только через несколько занятий стало понятно, что среди тех и других есть как билингвы, так и знающие исключительно русский или исключительно казахский язык. Стоило перейти на оба – контакт стал проще. А по мере сближения артистов друг с другом язык перестал быть важным, уступив место надъязыковому, невербальному, пониманию.
Иногда решить проблему проще, чем кажется. Стоит только сделать попытку понять, сделать один шаг к тому, чтобы принять другую точку зрения. Её для этого даже не обязательно разделять. Существует слово "толерантность", от tolerantia – терпение. Терпение называют одной из главных черт современных казахстанцев, и если его применить в нужное русло, направить в сторону общения между собой, оно может стать по-настоящему конструктивным.
