Мать Куандыка Бишимбаева: Сын надеется, что всё будет хорошо, что он всё-таки выйдет на свободу

19 октября Национальное бюро по противодействию коррупции сделало заявление по поводу экс-министра национальной экономики Куандыка Бишимбаева, который по подозрению в коррупции вот уже 9 месяцев находится в СИЗО. В Нацбюро сообщили, что 20 из 23 арестованных участников громкого дела сознались, государству ими возмещён ущерб в 1,2 миллиарда тенге.

Однако мама экс-министра Куандыка Бишимбаева не согласна с заявлением Нацбюро. Она решилась изложить свою версию событий.

– Альмира Балтабаевна, вы решились на своё первое интервью, как это связано с заявлением Нацбюро?

– У адвокатов и супруги моего сына Куандыка взяли подписку о неразглашении информации по этому делу, поэтому я решилась на интервью, больше некому. В сообщении Нацбюро речь идёт о взятке, которую они изъяли. Это кредитные деньги, которые я взяла 26 января 2017 года в банке на развитие бизнеса. Есть подтверждающие бумаги, там указана цифра в 50 миллионов тенге. Два миллиона я забрала из банка сразу, чтобы что-то уже начать делать, 48 миллионов тенге положила в ячейку в том же банке, то есть деньги из банка не выходили вообще. Следствие меня мучает долгих 9 месяцев, говорят, что эти 50 миллионов относятся к взятке, которую получил мой сын в 2015 году, хотя эти деньги мне выданы в качестве кредита только в начале 2017 года. 4 дня назад после наших 9 жалоб в Генпрокуратуру они отдали эти деньги, хотя столько времени хранили их как вещественное доказательство.

– Антикоррупционщики заявили об особняке за 500 000 долларов недалеко от Астаны, который ваш сын якобы отстроил на деньги, полученные от взяток. Вам есть что сказать по этому поводу?

– Арест Куандыка – это очень сложный вопрос для всей нашей семьи. Мы с его папой и родными говорим себе: "Что такого он сделал, чтобы его нужно было снять с работы, арестовать?" Я сама являюсь защитником Куандыка, ознакомилась с делом, и я вижу, что там полностью идёт фальсификация. То есть в чём они обвиняют моего сына, этого нет, как нет и доказательств. Взять даже дом в Косшы, о котором вы говорите, и на который сын якобы потратил 500 000 долларов. Этот дом – деревянный недостроенный сруб, а Нацбюро уже дало ему оценку и сказало, что дом принадлежит моему сыну. Так вот, скажу: этого дома в списке имущества моего сына нет. Более того, дом не записан ни на меня, ни на других родственников, имеется справка из ЦОНа.

– Кто-то из 23 арестованных фигурантов по этому делу имеет отношение к этому дому? Какова ваша версия?

– Ущерб государству по этому дому полностью выплачивает бывший председатель правления АО "Байтерек Development" Бахыт Жаксыбаев. Возникает вопрос: почему вдруг он решил заплатить за него? Если это дом Куандыка, то зачем другому подследственному восстанавливать ущерб? В договоре на строительство действительно указана другая фамилия, не моего сына. Сумма договора равняется 293 000 долларов, именно столько будет стоить дом, когда его достроят. Сейчас дом ещё не введён в эксплуатацию, но даже при этом у меня вопрос: откуда Нацбюро взяло сумму в полмиллиона долларов?

– Есть такое выражение, что в суде не бывает до конца правого или до конца виноватого человека. Если не полагаться на эмоции, как вы думаете, есть ли вина Куандыка в этих преступлениях?

– Я видела сына несколько дней назад, меня запускают к нему, как защитницу по делу, я говорила с ним. Сам Куандык находится в недоумении от ареста: понятное дело, что в такой сложной работе, какая у него была, возможно допустить ошибки – доверился не тем людям. Может, по молодости и не досмотрел чего-то, может, опыта не хватило. Когда прошли первые задержания Жаксыбаева и председателя правления "Байтерека" Аслана Джакупова, мы спросили у сына: "Куандык, ты имеешь отношение к тому, что происходит сейчас в "Байтереке"? Он клялся, что с подозреваемыми вообще незнаком и никогда их не видел, может, они и сидели вместе на каких-то собраниях, но лично глаза в глаза их никто не знакомил. Он знает только Жаксыбаева, потому как тот бывший председатель правления "Байтерек Development".

– Альмира Балтабаевна, вы наверняка тщательно ознакомились с делом. Согласно следственным данным, 20 из 23 подозреваемых признали свою вину. Ваш сын, ваш племянник Султан Нурлыбек, который тоже проходит по делу, и один из сотрудников строительной компании хранят молчание. Прокомментируйте происходящее как сторона защиты.

– Отвечу: это связано с тем, что те 20 подозреваемых хотят спасти себя, признав вину. Там ведь некоторых из этих 20 человек поймали на взятке с поличным, поэтому это дело и началось. Сейчас они пошли на процессуальное соглашение о признании вины – значит, их, скорее всего, в суде потом отпустят, но они должны показать на того, на кого хочет Нацбюро. За то, что они оклевещут моего сына, им дадут 65-ю статью, и они спокойно уйдут из суда – это те, кто брал взятки, у которых эти деньги найдены дома. Куандыка ни на одной взятке не поймали, сколько бы Нацбюро ни искало, но кроме двух квартир и Lexus GS 300 у него ничего нет. Теперь хотят мой кредит в виде взятки оформить, но против таких железобетонных доказательств они не могут пойти.

– В Нацбюро заявили, что 1,2 млрд, похищенные участниками преступления, были возвращены государству. Там также отметили, что ваша семья не принимала участия в возврате средств. Так ли это?

– Могу вам заявить, что подследственные физлица никакие 1,2 миллиарда тенге никому не возвращали. По договору о строительстве стекольного завода в Кызылорде со стороны подрядчика тогда было обязательство выставить банковскую гарантию на сумму в 1,2 миллиарда тенге на случай, если произойдут какие-то форс-мажорные обстоятельства. Форс-мажорные обстоятельства произошли – стройку приостановили, банк выплатил гарантию, всё! Причём это условие поставил перед подрядчиком Куандык, чтобы подстраховать государство по этой сделке. То есть никто никакие 1,2 миллиарда никто из физлиц не возвращал, это финансовая гарантия Банка Астана. Мы в недоумении, почему Нацбюро говорит о возмещении какого-то ущерба, и им никто не может ответить. "Байтерек" подписал акты приёма работ о том, что не имеет претензий. То есть завод стоит, с января начнёт производить продукцию. Де-юре они обязаны по этому вопросу снять обвинения, у них там ничего против моего сына не останется.

– Небезысвестный Муратхан Токмади в интервью Informburo.kz ранее говорил о том, что из-за Куандыка завод построили не в том месте, в котором было нужно, а от строительства по очереди отказывались все крупные компании. Почему ваш сын настаивал именно на таком варианте строительства завода?

– Изначально завод хотели построить в Актюбинске, но Куандык прежде всего знал, что в Кызылорде есть кварцевый песок, без которого стекло не смогут делать, а там он бесплатный и легко добываемый. То есть зачем строить завод в Актюбинске, чтобы потом тратить столько денег на логистику и тащить этот песок туда? Чисто из экономических соображений целесообразно было строить его в Кызылорде. Со слов сына знаю, что когда китайскую компанию пригласили к сотрудничеству, у них была очень завышенная цена и старая технология, поэтому договор с китайцами не был подписан. Далее хотели подписать договор с иранцами – те, в свою очередь, не хотели вкладывать свои деньги, а провести стройку за счёт нашего государства, им тоже было отказано.

– Почему неизвестную фирму в итоге привлекли?

– Почему неизвестная? Эта американская фирма работает по новым технологиям, по той, которая сейчас самая востребованная. Имелось научное обоснование. Муратхан Токмади был монополистом и завозил российское стекло, он хотел быть одним на этом рынке, у него был частный бизнес, и ему невыгодно было, чтобы ещё и государство зашло на этот рынок.

– Ваша семья довольно известна в Казахстане, журналисты не раз подсчитывали ваши доходы и находили принадлежащие вашей семье фирмы. Впервые открыто вам есть что заявить по этому поводу?

– Наша семья всегда была вполне самодостаточная, мой муж 30 лет работает в науке, был депутатом, то есть мы независимые от сына люди. Но Нацбюро всё равно решило влезть в мой бизнес и в бизнес жены Куандыка, проверяли всё. У нас Куандык – единственный сын, ещё есть дочь. Мы всё им дали, хорошее образование, у Куандыка была мечта, когда он был маленький, то говорил: "Мама, я такую Кызылорду отстрою, что она будет лучше, чем Москва!" Когда он закончил обучение в Америке, папа ему предложил остаться, пойти в докторантуру, там его и на работу приглашали. Но он сказал: "Нет, я должен вернуться в Казахстан, я должен поднять страну". Он действительно хотел помочь. Извините, но все мысли у меня всё равно сводятся к сыну...

– Нельзя не отметить, с какой скоростью Куандык поднимался по карьерной лестнице, став в итоге самым молодым министром за всю историю Казахстана. Имелись ли у него наставники, покровители?

– Для него Президент был самым большим примером во всём. У Куандыка было стремление показать ему свою работу, он искренне ему верил и до сих пор верит. Когда я последний раз была у него в СИЗО, он сказал: "Какая бы ситуация у меня ни была, я всё равно верен Нурсултану Абишевичу, он меня по жизни вёл, мне горько, что получилась такая ситуация, когда я принёс такие огорчения, подвёл его"...

– В каких условиях ваш сын содержится в СИЗО?

– Его поместили в камеру, где сидят восемь человек, это СИЗО в Астане. Три месяца сын был на карантине, где в камере много людей, ни сесть, ни встать нельзя, мало места и давление оказывается. И вот они в 6 утра встают и должны стоять: ни сесть, ни лечь, книг не дают, писать не дают. Он попросил меня принести книги по шахматам на английском языке, задачи. Там он увлёкся физикой, разбирает самостоятельно теорию относительности Эйнштейна, даже применяет к своей жизни. На свиданиях передаёт через супругу сыновьям задачи по шахматам, долго видеться нельзя, только по 15 минут, нельзя обниматься, брать за руку. Детей туда не пускают, он 9 месяцев не видел своих детей. Но всё равно Куандык надеется, что всё будет хорошо, что он всё-таки выйдет на свободу.

Мать Султана Нурлыбека, двоюродного брата Куандыка Бишимбаева, так прокомментировала арест своего сына.

– Нацбюро пишет, что мой сын Султан Нурлыбек причастен к хищениям, хотя он никогда в этом "Байтерек Development" не работал, он 20 лет занимается своим логистическим бизнесом, сам юрист, занимался керамической плиткой. Они с Куандыком двоюродные братья, росли вместе, пили и гуляли, что тут скрывать, мальчишки есть мальчишки. Теперь моему сыну предъявляют, что он посредник, якобы взял у подрядчиков в Шымкенте 2 миллиона долларов, привёз и отдал Бишимбаеву. В качестве доказательства следователи приводят, что отследили по звонку местонахождение моего сына, а он просто по своим делам там был в банке, по своему бизнесу вопросы решал. Я всю жизнь живу с моим сыном, у него пятеро детей, он в Астану три года назад переселился и всё это время снимал там квартиру. Мы хотели купить ему собственное жильё, копили эти деньги, он эти накопления по закону легализовал, ждали только подходящего варианта. За время ареста сына я похоронила мужа, Султана даже не выпустили попрощаться с отцом, мы писали прошение, но на похороны его так и не отпустили.

Все материалы по делу Куандыка Бишимбаева можно прочитать здесь.