Как заработать на мясе и какие зарплаты сейчас у коневодов

В 30 лет уроженец Алматы, успешный управленец и житель Нур-Султана Жанибек Кенжебаев решил кардинально изменить образ жизни. В 2018 году он бросил город и начал заниматься животноводством, став коневодом в Амангельдинском районе Костанайской области.

Сейчас в его животноводческом хозяйстве "Береке" насчитывается почти шесть тысяч голов скота, половина из которых – лошади. Предприниматель разводит классические казахские породы: мугалжарскую породу лошадей, калмыцкую породу коров и едильбаевскую породу овец.

В интервью Informburo.kz Жанибек Кенжебаев рассказал, что мотивировало его заняться животноводством и с какими проблемами сталкивается фермер, мечтающий экспортировать мясо за рубеж.   

– Жанибек, вы до этого действительно не имели отношения к животноводству?

– Да, я был среднестатистическим городским жителем. Свою жизнь связывал исключительно с городом, строил карьеру, работал в квазигосударственном секторе, руководил IT-стартапами. Какое-то время руководил заводом по производству отечественной косметики.

В тридцать лет, понимая, что пора остепениться, я задался вопросами: кто я, каким бы проектом я хотел заняться дальше и быть лучшим в своей сфере?

Начал размышлять, исходя из наших корней. Во-первых, я казах. А чем казах-кочевник занимался лучше всего? Животноводством. И я подумал: а почему бы нет?

Начал анализировать рынок, как у нас обстоят дела с животноводством в стране, в частности с коневодством, и понял, что у нас дефицит поголовья. Думаю: непорядок, надо срочно исправлять ситуацию. Решение принял буквально за неделю. Собрал вещи и рванул в степь заниматься коневодством.

– Что вас больше всего шокировало, когда вы оказались в степи?

– Это было большое испытание для меня. Как городской житель я привык иметь горячую воду, магазин под боком, каждый день одеваться в чистое, пользоваться парфюмом, стричься раз в неделю и так далее. А здесь нет ни света, ни связи, ни привычного общества, ни ресторанов и магазинов.

И в какой-то миг я понял, что я потерял прежнюю и обретаю новую жизнь. Со временем я понял, что не прогадал и попал в яблочко, приняв это решение.  

– Что именно в вас изменилось?  

– В первую очередь я изменился как человек. Жизнь наполнилась новым богатым смыслом.

Я и до этого к людям хорошо относился, но в городе ты всё равно закрыт от других людей. Ты постоянно ждёшь подвоха. То тебе на телефон мошенники звонят, то ГАИшники тебя тормознут. У тебя всегда включён режим защиты, то есть ты в постоянной борьбе с другими людьми за место под солнцем.

А здесь всё совсем по-другому. Я начал видеть в людях добро, тепло и человеческую жизнь начал лучше ценить. Но самое главное – я начал понимать своих предков.     

– И что конкретно вы поняли?

– Какими же сильными людьми они были. С каким трудом они превозмогали наши суровые климатические условия, когда десять дней подряд свирепствует буран, а ты должен управлять тысячными стадами. При этом умудряться сохранить свою жизнь и жизнь стада.

Раньше я слышал от старших, что путникам никогда нельзя отказывать в крове и хлебе, но не понимал всей глубины этих слов. И только придя в степь, я это на себе ощутил и осознал, в чём их истинный смысл.

Кстати, до ближайшей нормальной больницы от нашего хозяйства пять часов езды по бездорожью. Поэтому сейчас я могу, исходя из собственного опыта, сказать, что для казаха-кочевника нет ничего прекраснее, чем незваный гость. За четыре года я столько разных случаев повидал и столько раз мне помогали незнакомые люди, что теперь я никому не могу отказать в какой-либо помощи.

– С какими основными проблемами вы сталкиваетесь в своей повседневной работе?

– Основная проблема – высокая себестоимость мяса и его низкая стоимость на рынке.

– То есть производство не окупает себя?

– Я могу зарабатывать за счёт того, что у меня большие обороты. А человек, у которого сто коров, на них ничего не заработает.    

– Тогда от какого количества нужно отталкиваться, чтобы не зависеть от других и начать зарабатывать?

– Я думаю, что нужно иметь хотя бы тысячу голов КРС или лошадей, чтобы чувствовать себя в безопасности, не переживать за завтрашний день и крепко стоять на ногах. Но тут возникает вторая проблема – отсутствие кадров на рынке труда.  

– Кого больше всего не хватает?

– На рынке нет ни ветеринаров, ни зоотехников толковых. Очень мало механизаторов, которые бы разбирались в сельхозтехнике. И если даже ты находишь хороший кадр, то он, как правило, возрастной. Профессионалам за пятьдесят или под шестьдесят уже, не хватает сил и энергии. Молодёжи нет.    

– На какую зарплату может рассчитывать молодой парень, который готов, сидя в седле 365 дней в году, пасти чужое стадо?   

– Молодые коневоды готовы работать на 200-300 тысяч тенге в месяц годами. Но при одном условии: если ты им создашь достойные условия труда и жизни. То есть там, где работник будет проживать, должно быть электричество, холодильник, газовая плитка, телевизор, удобная одежда. Он должен приезжать на базу и иметь возможность помыться в бане. Ты как работодатель должен создать привлекательные условия для рабочих, чтобы это было намного интересней, чем таксовать в городе или на стройке бетон месить.

Печально то, что не все фермеры относятся к тем же коневодам так, как мы. Когда мы нанимаем человека, для нас он в первую очередь личность со своими потребностями, которая нуждается в уважительном отношении и справедливой оценке своего труда. Поэтому у нас получается молодёжь завлекать.

А есть места, где работника будут держать за раба. Выжмут из него всё и кинут. И таких случаев с негативным опытом – 95%.            

– Скольким людям вы даёте работу и кто больше всех получает?

– У нас работает примерно пятьдесят человек. Больше всего получают производственники. Это пастухи, табунщики, ветеринары, а потом уже остальные.

Но в целом у нас полное равноправие и человек зарабатывает, исходя из внесённой им лепты в общее дело. Например, у тебя базовая ставка 300 тысяч, но в этом месяце ты получишь 200 тысяч, потому что в твоём табуне много падежа. Но при этом ты можешь заработать и полмиллиона, если хороший приплод получишь.   

– Как часто вы сталкиваетесь с заболеваниями скота?

– Наше хозяйство находится в 170 км от ближайшего районного центра. Из-за этого нам с одной стороны тяжело, что цивилизация далеко, а с другой стороны плюс в том, что к нам не заходит чужой скот, с нашим не контактирует и фекалии на нашей территории не оставляет. Это позволяет держать поголовье в чистоте. То есть у нас не бывает распространённых болячек.

Но бывают и форс-мажорные обстоятельства. Однажды в феврале пошёл дождь и в ту же ночь ударили морозы. Лошади простудились, у них появился кашель и началась пневмония. А впереди ещё целая зима. Нам надо было срочно поставить лошадей на ноги. Мы им кололи антибиотики, витамины давали, особый рацион, мерили температуру, наблюдали за кашлем и лечили, как детей. Это был первый и единственный случай, когда я столкнулся с массовой проблемой.

– То есть лошадь реально может простудиться?

– Это очень нежные существа на самом деле. Если сравнивать лошадь с коровой или бараном, то она реально как ребёнок. Они и простужаются, и могут хромать от удара, и настроение у них всегда разное.

У быка или овцы, к примеру, что бы ни было, всегда одно и то же настроение. А у лошадей такого нет. У каждой лошади даже своя манера бега.      

– Зачастую фермер или человек, держащий скот на частном подворье, остерегается сообщать о каких-то признаках болезни у скота, боясь, что хозяйство или аул закроют на карантин, скот уничтожат или вынудят сдать в мясокомбинат по дешёвке. Как часто, по-вашему, так бывает?

– Во-первых, государство не выплачивает нормальную компенсацию, чтобы фермер рассуждал так: у моей коровы подозрение на ящур, лучше я сообщу местному ветврачу, чтобы он взял пробы, уничтожил скот, а государство мне выплатит достойную компенсацию.

Нужно, чтобы человек не боялся ущерба. Если бы государство хотя бы 75% от реальной стоимости головы возмещало бы, то все бы сообщали о таких случаях.   

– Сколько процентов от вашего оборота уходит на вакцинацию поголовья?

– Где-то два-три процента в год. Но цены за последний год сильно изменились. Всё подорожало как минимум в два раза. Из десяти видов вакцин, например, только одна казахстанская. Все остальные российские. Особенно после начала военных действий в Украине всё российское подорожало. Мы же подвязаны к российской экономике.

Но удорожание препаратов ни в коей мере не должно быть причиной отказа от вакцин. Сколько бы они ни стоили, надо всегда вакцинировать скот.

– В одном из своих постов в соцсетях вы критикуете ветеринарные службы. В чём суть ваших претензий?

– В моём понимании ветеринарные службы должны помогать и оберегать фермеров от проблем, а не быть карательным органом, как полиция.

Фермер не должен бояться, что его хозяйство закроют на карантин и уничтожат скот. Ни для кого не секрет, когда в поголовье якобы выявляется бруцеллёз и следом звонит какой-нибудь ветеринарный врач или его знакомый и предлагает сдать скот на определённый мясокомбинат по такой-то цене.

Я считаю, что это кощунственно! И таких случаев много. Надо ветеринарную службу превратить из карательного органа в службу поддержки.    

– Ощущаете ли вы заботу, поддержку от государства?

– Я чувствую заботу от местных районных и сельских властей. По-человечески я им благодарен. Но нет помощи от системы в целом.

– А в какой помощи вы нуждаетесь?

– Я бы хотел экспортировать своё мясо по 20-30 долларов за килограмм. А конкретно – конину в Японию. Тогда я бы платил достойную зарплату своим коллегам. Мой бригадир табуна сейчас получает 240-270 тысяч тенге на руки. Но я считаю, что это мизер и эти люди должны получать минимум в два, а то и в два с половиной раза больше.

Из-за того что я не могу мясо дороже продать, не могу поднять им зарплату. Если государство даст мне возможность экспортировать, я в первую очередь не куплю себе джип, а в два раза подниму зарплату табунщика. И получу от этого в тысячу раз больше удовольствия, чем от покупки внедорожника.     

– А что сейчас мешает экспорту?

– У нас привыкли всё помпезно запускать с красной лентой, тысячами статей и сюжетов в СМИ. И всё на этом!

Если вы помните, несколько лет назад планировался экспорт казахстанской говядины в Китай. Таких вещей начитаешься и мечтаешь, вот оно наше светлое будущее! И вот прошло время, а воз и ныне там. Никаких телодвижений.

Наше хозяйство вошло в список фермерских хозяйств, которым разрешён экспорт конины в Японию. Обещали в этом году осенью привезти к нам японскую делегацию. Не хочу, конечно, ни о ком плохо говорить, но мне кажется всё это закончится так, как обычно у нас это заканчивается. Тут ответственность на людях, которые принимают решения. Если ты уж начал дело, надо до конца его доводить.

Япония со своей стороны готова платить от 20 до 50 долларов за килограмм нашей конины. Я бы тут всё упаковал, заморозил и отправил бы туда. Но так просто этого сделать нельзя. Нужны разрешения, согласования, межгосударственные соглашения, ветеринарные нюансы, коридоры какие-то должны открыться, в общем препон много при экспорте мяса из одной страны в другую.

Япония – страна с высочайшими стандартами и заботится о здоровье своего населения. Японец никогда не купит у меня мясо, пока японское правительство не даст гарантию, что мясо Жанибека чистое и его можно есть. А для чего ещё нужно государство? Для того, чтобы помогать таким как я предпринимателям. Не так ли?  

– А что вы готовы отдавать государству кроме налогов и рабочих мест?

– Мы часть экономики страны. Но есть ещё такая вещь как продовольственная безопасность. Мало кто об этом думает и говорит, но это очень важный вопрос.

Если завтра, не дай Бог, возникнет ситуация, когда Казахстан не сможет импортировать зарубежное мясо, страна способна обеспечить внутренний спрос? Мы не способны! А такие фермеры, как мы, и есть часть обеспечения продовольственной безопасности. Выращивая скот, мы даём государству определённые гарантии, что в сложный момент сможем прийти на помощь.

Читайте также:

• Не хотят работать даже за большие деньги: рассказ фермера о трудностях и проблемах в сахарном бизнесе
• Карантин из-за сибирской язвы объявили в сельском округе Костанайской области
• Казахстанские производители мяса будут экспортировать его в Саудовскую Аравию