Разрыв между богатыми и бедными людьми ежегодно увеличивается во всём мире. Ещё в 2014 году Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) отмечала, что социальное расслоение заметно замедляет экономический рост, и призывала правительства развитых стран больше вкладывать в образование малоимущих слоёв населения. В Казахстане эта проблема также актуальна, и о необходимости её решения заговорил уже президент. 

"В настоящее время оклад порядка 1 млн граждан не доходит до прожиточного минимума. Это самый худший показатель за последние 10 лет. При этом даётся пустой прогноз, что средняя заработная плата продолжит расти. Это просто пыль в глаза.

По моему поручению разрабатывается программа для повышения доходов населения. В этом документе должны быть предусмотрены новые меры, которые не только увеличат доходы населения, но и уменьшат нецелевые расходы", – заявил Касым-Жомарт Токаев на расширенном заседании правительства 8 февраля. 

Экономисты видят решение проблемы разрыва доходов в формировании и развитии устойчивого среднего класса. В упрощённой трактовке представитель среднего класса – это человек, у которого хватает доходов на еду, одежду, оплату услуг, покупку при необходимости товаров длительного пользования (например, холодильника или стиральной машины) и на отпуск один-два раза в год. Экономисты определяют в каждом классе несколько подвидов. Например, в низшем классе самый низкий уровень – человек, чьих доходов достаточно только на минимальный уровень питания, самый высокий уровень этой категории – когда доходов достаточно для покупки еды и иногда минимума одежды. В среднем классе также несколько подтипов, где нижняя планка – еда, одежда и услуги, а верхняя планка – плюс товары длительного пользования, отдых и возможность делать некоторые накопления. 

"В нашей стране достаточно небольшая прослойка нижнего низшего класса (по официальной статистике), то есть это люди, которым едва хватает средств на еду", – сказал экономист Арман Бейсембаев. 

Рецепты решения проблемы зафиксированы в учебниках экономической теории. Это развитая экономика, устойчивый малый и средний бизнес, глубокий уровень разделения труда, эффективно работающие государственные и общественные институты. Существует ли это в Казахстане?

"Уровень разделения труда у нас недостаточен, общество достаточно примитивно в этом смысле. Потому что мы в глобальной цепочке разделения труда занимаем только одну нишу: мы поставщики сырья, больше миру от нас ничего не нужно.

При этом внутри страны мы можем собирать машины, например, пытаться что-то ещё делать, но это для внутреннего потребления. А миру, кроме нашей нефти, руды, нам больше и предложить нечего. Но это не означает, что нам не нужно пытаться это углублять", – считает Бейсембаев. 

Эксперт убеждён, что даже несмотря на очевидную, на первый взгляд, занятость всех ниш производства в мире, Казахстан вполне успешно может переформатировать свою экономику, отойдя только от добычи, то есть "продукции первого передела". И "сырьевое проклятие" страны, о котором много говорится на разных экспертных уровнях, станет ключевым фактором успеха. 

"У нас есть нефть. Из неё делают не только керосин и солярку, но и массу другой продукции. Это и будет углубление разделения труда, углубление технологического процесса.

У нас не хватает именно поэтапности, мы всё время пытаемся перепрыгнуть через несколько ступеней. Ну вот, решили производить автомобили. Чем всё закончилось? А может, стоило для начала брать эту железную руду и научиться её хотя бы первично перерабатывать, а потом всё более и более усложнять? И тогда через 30 лет мы бы логично пришли к тому, что мы бы создавали собственные автомобили из собственного же сырья, при наличии всего предыдущего производства.

Создание автомобиля не является самоцелью, это логичный процесс, который исходит из создания всех предыдущих переделов. Мы это сделали в отрыве от всех логических цепочек, и получили "отвёрточное производство", – пояснил Бейсембаев. 

Бейсембаев напоминает: в мире существует немало успешных примеров переформатирования экономики – от длительных, как в Китае, где путь развития занял несколько десятилетий, до весьма коротких – по примеру Южной Кореи. 

"У нас есть добыча сырья. Давайте мы не будем сразу замахиваться на собственный автомобиль, а создадим просто следующий передел, потом следующий. И на каждый передел у нас уходить будет по 10 лет. Но не надо замахиваться – смартфоны мы делать не научимся, скорее всего, уже никогда. Потому что мы со своими смартфонами уже опоздали лет на 20. Не надо никуда торопиться, не надо никуда бежать, ниш для нашей экономики достаточно. Параллельно с развитием переделов подтягиваются образование, наука, социальное развитие, и таким образом подтягивается вся экономика", – сказал он. 

Генеральный директор Центра исследований прикладной экономики (AERC) Жаныбек Айгазин отметил: история современного развития стран знает массу готовых рецептов успешного экономического развития, которые не всегда подходят для всех. Однако параллельно с поиском лучших путей непосредственно для Казахстана нужно провести внутреннюю инвентаризацию – хотя бы объективно представлять количество бедных и уровень расслоения населения.

"У нас и во многих странах применяется международный показатель – коэффициент Джини (статистический показатель степени расслоения общества, измеряется от 0 до 1, при этом 0 означает полное равенство). У нас по официальным данным этот показатель 0,29. То есть у нас больше равенства в доходах. Разве это так? Но у нас обследование домохозяйств базируется на выборочных опросах, и там всего 12 тысяч домохозяйств опрашивается. Это примерно 0,2% от всех домохозяйств. Не спорю насчёт репрезентативности выборки, но согласно этим обследованиям, у нас уровень бедности на уровне развитых стран", – выразил он сомнения в объективности официальных данных.

По мнению экономиста, традиционные решения, которые использует правительство для решения проблем занятости и повышения дохода, такие как рост минимальной заработной платы и создание рабочих мест (нередко при поддержке за счёт бюджета), могут, конечно, принести ожидаемый эффект, но только в краткосрочной перспективе.

Для сокращения разрыва между богатыми и бедными необходима в первую очередь реальная оценка уровня такого разрыва и полноценная трансформация системы социально-экономического развития. При этом для государства именно средний класс станет основной поддержкой как в политической, так и в экономической стабильности.

Проще говоря, человек с устойчивым доходом уверен в завтрашнем дне, в будущем своих детей, и соответственно, не заинтересован в какой-либо дестабилизации, потому что ему есть что терять. Для экономики развитый средний класс даёт большую устойчивость, поскольку при возникновении затруднений в одном секторе бизнеса остальные продолжают работать и платить налоги в бюджет. При этом предприятия с низкой эффективностью будут естественным путём ликвидироваться – в рыночной экономике, и на их место будут приходить другие, более устойчивые.

"Самое главное – это институты. Эффективные, честные, реально работающие институты. Нужно сделать честные суды, честные и понятные правила игры, ну и ответственность государственных служащих, чтобы не было такого, что решают всё только "там". Мы должны верить в это общество, жить в этом обществе, не опасаясь за себя и будущее детей. Нужно повышать качество образования, не только высшего, но и среднего, школьного образования, повышать уровень культуры.

Скажу, наверное, популистскую вещь, но у нас есть Национальный фонд. Почему бы не взять оттуда деньги для будущих поколений и использовать их сейчас на качественное образование? Скорее всего, для нас сейчас это ничего глобально не изменит, но у детей уже будет другое будущее", – говорит Айгазин.

Напомним, правительство сейчас разрабатывает программу повышения доходов казахстанцев. Параметры и основные направления проекта этой программы публично ещё не были представлены.

Читайте также: