Непрекращающиеся дожди подтопили улицы мегаполиса и городов-спутников, вызвали неожиданные оползни и вытолкнули на поверхность почвенные воды. Но все эти мелкие неприятности затмил пожар "Юбилейного".

Благо, обошлось без жертв. И тем, кого никакая стихия не затронула, остаётся только посочувствовать тому, кого это всё задело напрямую. А вот молодому городскому голове не позавидуешь. Потерпевшие ждут от него не сочувствия – конкретной помощи. То, с каким напором строители взялись устранять последствия пожара в центре города, свидетельство того, что у акима есть не только энергия и административный ресурс. Если с таким же пафосом дело пойдёт и на окраинах – респект горожан новому мэру обеспечен.

Однако, по большому счёту, все беды, которые валятся и будут валиться на крупнейший город Казахстана – рукотворны и предсказуемы. И новому акиму приходится (и придётся) расхлёбывать то, к чему он не имел и не мог иметь никакого отношения в силу своего возраста. Ведь корни основных проблем мегаполиса тянутся из тех эпох, когда городом верховодили совсем другие люди (иных из которых уж нет, а другие – далече, в Швейцарии например). Суть всех этих маленьких трагедий, как ни крути, имеет под собой одну и ту же основу. Хищно-хаотичную застройку Алматы, пик которой пришёлся на времена свежеиспечённых экономических отношений.

Напомню, что Алма-Ата, доставшаяся новым властям в наследство от советской эпохи, имела славу не только самого зелёного, но ещё и самого благоустроенного города СССР. То и другое, впрочем, плоды одного отношения. Застройка старой столицы, хотя и имела некоторые изъяны, в целом была гуманна и продумана. Недаром у старых алма-атинцев так сильна ностальгия по тем временам, когда ещё не ты был частью города, а город был частью тебя. Как писали известные советские классики, крёстные отцы О. Бендера: "…Алма-Ата была таким местом, в котором отстать от поезда не так уж неприятно".

Однако никакой писательской фантазии не достало бы для того, чтобы помыслить, что от поезда может отстать сама Алма-Ата. Стоило только земле превратиться в товар (а тутошней земле – в самый ходкий и дорогой!), как началась вся эта катавасия с уплотнением и расширением застройки города, в результате которого жизнь в нём перестала казаться томной. Более того, стала некомфортной и опасной.

Дело в том, что город, переживший два разрушительных землетрясения и катастрофический сель, застраивался исходя из перманентной близости потенциальных угроз. Отсюда происходила вся эта былая просторность, вольготность, малоэтажность и определённость границ. Эпоха денег, как это часто бывает, живенько похерила былые принципы и похоронила приват разума. За какое-то десятилетие былая столица стала мало чем отличимой от любого другого мегаполиса в странах третьего мира. Пёстрая, перегруженная транспортом, хаотичная, хищная и приспособленная более для ведения бизнеса, чем для нормальной жизни горожан.

Жилые дома обросли магазинами и заведениями культурно-гастромического времяпрепровождения (протесты жильцов никогда не считались достойным аргументом "против"). Все свободные площади, включая дворы и пространства между домами, оказались заполненными новостройками и пристройками. Под шумок ушлые частники застроили и русла рек. Доходные жилые комплексы своими этажами стремительно потянулись вверх. А город, подобно грязному пятну, стал столь же неодолимо расползаться в разные стороны. Горожане побогаче, не желающие мириться с шумом, пылью и перманентной торговлей, начали обживать экологически чистые предгорья к югу, а менее кредитоспособные приезжие со всей Республики стали соседиться на менее престижных околицах севера.

Алма-Ата ушла в прошлое. А Алматы, утративший к этому прошлому всяческий пиетет, без сожаления расстался и с былым реноме. И никто (по крайней мере, из власть-деньги имущих) не думал, чем может закончится это азартное перераспределение места под солнцем.

Но город как был, так и остаётся расположенным в зоне потенциальных природных катаклизмов. И это ещё один уникальный момент его географии, забывать про который – значит подыгрывать любой грядущей катастрофе и плодить число незапланированных аварий. В азарте (одни – в азарте обогащения, другие – в азарте обретения жилья над головой) город сам приблизил себя к тому, от чего, по-хорошему, должен держаться подальше.

Забитые дворцами, усадьбами и коттеджами русла рек – это не только потенциальные жертвы, но ещё и мощный усилитель для паводков и селей. Нивелирование и застройка лёссовых склонов предгорий неизбежно приведут к оплывам и оползням, которые уже начали пробовать свою силу. А хозяева домов, построенных там, где из-под рыхлых горных выносов вытекают подземные ключи (так называемые карасу), должны быть готовы к подъёмам почвенных вод после каждого аномального дождя. Все эти явления имеют неприятную тенденцию к усугублению на фоне меняющегося климата и усилению из-за оголения склонов в местах "культурного отдыха" горожан.

Чем всё это кончится? Да ничем хорошим!

Но самые печальные последствия будет иметь неизбежное для нашей сейсмической зоны землетрясение. Потому что не нужно быть специалистом, чтобы понять: основные разрушения примут на себя не старые деревянные домики, сохранившиеся с верненских времён. И не наследие, доставшееся мегаполису от Алма-Аты периода расцвета, когда антисейсмическое строительство стало чуть ли не культом. А именно те саманные лачуги и элитные комплексы, которые появились тогда, когда умение "решать вопросы" заменило собой былые ГОСТы, длительное согласование проектов и поэтапный контроль качества. Кто знает, какие аргументы превалируют в нынешней стройиндустрии, содрогнётся первым. Хотя пострадают все.

Если город тряхнёт по-хорошему (и это будет неожиданно), как это было в 1887 и 1911 годах, нам отольётся и скученность застройки, и волюнтаристские пристройки, и архитектурные вставки-времянки, и отсутствие дворов, занятых новостроем, и забитые машинами улицы, и…, и…, и…

И тут уж – никакой аким никому не поможет!

За последние годы в городе наметилась тенденция к облагораживанию и поиску былого достоинства. Но новые развязки и несколько снесённых строений, попавшихся на глаза Главе государства, кардинально проблему не решат. Боюсь, что какие-то кардинальные изменения уже невозможны. Слишком много страстей и интересов уже переплетено мёртвым узлом в судьбе и облике нынешней Алматы.