Я хочу подчеркнуть, что аналог «Исламского государства» (ИГ) вполне может возникнуть на территории Афганистана из разношёрстной радикальной публики, в первую очередь состоящей из граждан Центральной Азии. Ситуацию усугубляет и тот факт, что, по данным спецслужб, в рядах «Исламского государства» и других радикальных организаций замечены граждане Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана и Туркменистана. Естественно, возникает реальное опасение, что их возвращение назад в свои страны может серьёзно повысить террористические риски и взорвать обстановку в регионе. Тем более, что «Исламское движение Узбекистана» и «Талибан» уже выразили свою поддержку деятельности ИГ.

Как отмечают туркменские спецслужбы, в последнее время наблюдается усиление активности узбекских исламистов и талибов вблизи туркменской границы. Поэтому одной из возможных точек удара при дестабилизации обстановки в Центральной Азии может стать не только таджико-афганская, но и туркмено-афганская граница, за которой открывается дорога и в западные регионы Казахстана, где в последние годы уже наблюдалась активность джихадистов, в том числе под влиянием радикального подполья Северного Кавказа.

При таком сценарии попытка тёмных сил отколоть от Казахстана нефтегазовые месторождения, по аналогии с Ираком, может выглядеть вполне реалистично. В этом случае будет нанесён удар сразу по нескольким целям. Во-первых, по нефтегазовым интересам Запада в Казахстанском регионе. Во-вторых, появится ещё один плацдарм для радикалов-суннитов недалеко от шиитского Ирана. В-третьих, увеличатся террористические риски по всему Каспийскому региону, в том числе для России, так как ещё больше укрепится прочная террористическая дуга по линии Северный Кавказ – Западный Казахстан.

В целом, если обратить свой взор на ситуацию с терроризмом в Казахстане, то хронологически можно выделить три этапа в деятельности экстремистских организаций. Первый – это импорт радикальных идей, который произошёл в 1991–2000 годах. Страна наблюдала проникновение на свою территорию представителей иностранных экстремистских и террористических организаций из дальнего и ближнего зарубежья.

Второй этап я бы условно назвал «увеличение казахстанского содержания». Оно происходило в 2000–2011 годах. В нулевых годах впервые на официальном уровне было сделано признание по поводу участия граждан Казахстана в деятельности иностранных террористических структур. В определённой степени это было связано с возвращением на родину молодых людей, которые ещё в 90-е годы уезжали из страны для получения образования, в том числе религиозного, в Турцию, Пакистан, Саудовскую Аравию, Египет и т.д.

Третий этап – это активизация местных радикальных групп. Теракты последних лет, в которых принимали участие только граждане Казахстана, говорят о том, что в стране завершилась трансформация отдельных протестных групп в сторону их большей радикализации. В свою очередь, это свидетельствует о том, что не только у власти, но и у демократической оппозиции Казахстана появились конкуренты с точки зрения влияния на отдельные протестные слои населения.

По сути, наша республика наступила на те же самые грабли, что и соседний Узбекистан. Активно ослабляя внутрисистемную оппозицию, которая пыталась действовать в правовом поле, власть практически упустила из виду появление оппозиции совершенно другого формата – из числа местных радикальных групп. В результате получилось так, что официальная Астана имеет стратегическую инициативу только по отношению к легально действующим игрокам. Что касается неформальных и теневых идеологических центров, то они активно берут инициативу на себя.

Серьёзную угрозу представляет и то, что никто в госаппарате конкретно не знает, с чем в первую очередь необходимо бороться: cо следствием, в виде уже действующих радикальных группировок, или с причиной их появления? Впрочем, нет единства и по поводу этих самых причин.

Отсюда вытекает ещё одна проблема, а именно – отсутствие более или менее достоверной информации по поводу того, какой процент протестного населения есть в стране и сколько из этих людей являются сторонниками радикальных идей экстремистского толка. Ведь теракт опасен не только своими разрушительными последствиями и жертвами, а ещё и тем, что становится моделью для подражания для людей, которые первоначально делали ставку только на идеологическую работу.

Наглядным примером такой модели является медийно «популярное» сегодня «Исламское государство». Данная организация чем-то напоминает 6-й Айфон – не успела появиться, как уже взбудоражила весь мир, стала привлекательной для радикальной молодёжи и даже объединила таких заклятых врагов, как США и Иран. Вдобавок к этому ИГ стало одной из самых дорогих террористических организаций в мире, которая зарабатывает миллионы долларов за счёт нелегальной продажи нефти с захваченных иракских месторождений.

Вообще такие террористические организации, как «Исламское государство» и Аль-Каеда, появляются в силу трёх основных причин. Первая – это столкновение разных мировоззрений по поводу того, каким должен быть окружающий мир. Деятельность многих радикальных организаций чаще всего направлена против распространения западных ценностей. Такие лозунги становятся популярными даже на самом Западе. Как заявляют эксперты, в рядах ИГ воюют граждане свыше 70 стран, в том числе из таких европейских государств, как Германия, Франция, Великобритания и др.

Во-вторых, большинство радикальных структур являются порождением геополитики и действий отдельных государств. Возможно, их и не было бы, если бы не военные авантюры Запада, а также их арабских союзников в лице Саудовской Аравии или Катара, в том же Ираке, Ливии или в Сирии. Избавившись от диктаторских режимов в некоторых из этих стран, они выпустили джинна из бутылки и теперь не могут контролировать данный процесс.

Третьей причиной появления новых радикальных структур в разных регионах мира является идеология «золотого миллиарда» в окружении богатых. То есть наиболее развитым странам всегда нужны люди, которые могли бы выполнять «грязную» работу за небольшие деньги. В роли таких работников, как правило, выступают беженцы и мигранты, в основном это выходцы из бедных и нестабильных государств Африки, Азии, Ближнего Востока. Ведь хорошей основой для рекрутирования новых боевиков является не только идеологический вакуум в этих странах, но также бедность, коррупция и отсутствие перспектив.