Ермухамет Кабидинович Ертысбаев, бывший министр культуры и информации, трижды занимавший пост советника президента РК, сейчас ведёт на YouTube свой канал "Ертысбаев Live". Он ушёл с государственной службы в августе 2019 года с поста Чрезвычайного и Полномочного Посла в Беларуси по собственному желанию. В интервью Informburo.kz блогер Ертысбаев поделился своими взглядами на политическую ситуацию в Казахстане.

– Ермухамет Кабидинович, почему решили заняться видеоблогингом?  

– Потому что могу позволить себе и мне это интересно. Хочется влиять на политизированную часть общества, просвещать тех, кто привержен поверхностным или ошибочным взглядам. Например, последняя моя передача была посвящена так называемым "языковым рейдам". Надо тщательно заново изучать законодательство, Конституцию, закон "О языках в Республике Казахстан", проводить сопоставительный анализ как обстоят дела в других государствах. Знаете, у нас с правовым сознанием и грамотностью большинства казахстанцев есть проблемы. Если я своей передачей хоть каким-то образом повлиял, просветил или заставил задуматься, то уже неплохо. Вообще, трудно влиять на тех людей, которые не знают ни Конституции, ни законов, ни исторического опыта других стран. Они не знают, что произошло в Молдавии, Грузии и других горячих точках, когда языковая проблема переросла в горячую войну. И в этой передаче я обращался к политизированной части населения, чтобы они не горячились, обращался и к российским политикам, чтобы они не говорили лишнего в запальчивости при обсуждении этой щекотливой темы. Одновременно я прямо и косвенно обращался к органам прокуратуры РК, чтобы вовремя реагировали на нарушение Конституции и законов, на разжигание межнациональной вражды.

Видеоблогинг набирает обороты, идёт война за умы людей, идёт политическое противостояние разных сил. И через свои передачи я пытаюсь воздействовать на власть, на общество, на народ. Каждый видеоблогер должен стремиться к этому, если он занимается политикой.

– В одном выпуске вы сказали, что подлинная власть – это власть над умами людей. Означает ли, что вы пытаетесь вернуться во власть, открыв свой видеоблог?

– Не означает. Суть власти – это умение навязать свою волю народу вопреки его сопротивлению. Если рассматривать в этом ключе, то у меня власти может быть больше, чем у министра. Если речь идёт о формальной власти, то нет. Власть для меня – это не новый кабмин, не ОМОН, не жёсткие меры. Власть со всеми её формальными  атрибутами (должность, кабинет, служебная машина, спецсвязь, аппарат, служебный персонал и тому подобное) – всё это в далеком прошлом.

У меня есть потребность высказывать свою точку зрения, своё мнение. Для любого мыслящего казаха есть завещание Абая – просто записывать свои мысли. Любой мыслящий гражданин нашей страны может выступить со своего рода "словами назидания на YouTube". Сейчас в XXI веке есть возможность через свой блог общаться с большим количеством людей. Я 30 лет был на госслужбе, 12 из них – помощником президента, так что у меня достаточно политического и жизненного опыта, которым я могу делиться для эволюционного развития страны.

В ноябре мне исполнится 65 лет, почти два года, как я ушёл с государственной службы по возрасту. Если бы не пандемия, я, может быть, читал бы лекции в вузах, у меня большой педагогический стаж. Можно сказать, я из университета вышел в большую политику 30 лет назад. И открытие YouTube-канала для меня совершенно естественно ввиду большого опыта написания статей, интервью, публичных выступлений на международных площадках.

– Планируете ли вы монетизировать свой канал или нет такой цели?

– Конечно, планирую. Но политический YouTube-канал очень сложно монетизировать, потому что в любой стране сознательно политикой занимаются от силы 2-3% населения. Моя главная цель заключается в том, чтобы мой голос дошёл до власти и до политизированной части общества, особенно до политических функционеров – руководителей партий и движений, которые ставят перед собой конкретную цель. Например, вывести людей на площадь. Этого постоянно пытается добиться тот же Аблязов. События в Беларуси и России могут повлиять на Казахстан, а я очень хочу, чтобы до середины нынешнего века наша страна развивалась устойчиво, стабильно и без потрясений.

– Таким образом вы в какой-то степени ведёте информационную и идеологическую кампанию. Получается, правительство не справляется с этой задачей, то же Министерство информации, например?

– В данном случае я не могу дать точную оценку работы Министерства информации. Я хорошо знаю министра Аиду Балаеву, она очень умная и креативная. Но чем конкретно сейчас занимается министерство, я не знаю. А потом вы поймите, очень много зависит от личности и от объёма задач, которые поставлены перед министерством, и того карт-бланша, который выдан министру. Например, когда я стал министром информации в январе 2006 года, у меня был мощный карт-бланш, мощная поддержка президента, который дал задание вернуть "Хабар" государству, внести существенные поправки в законодательство, увеличить бюджет на культуру. Сейчас ситуация совершенно другая. На мой взгляд, работать в условиях пандемии министерствам и ведомствам достаточно тяжело.

– Вы сказали, что ваша цель – быть услышанным во власти. В качестве кого? Советника, подсказывающего как действовать, эксперта или простого гражданина Республики Казахстан?

– Мне всё равно, в каком статусе меня воспринимают, меня это не интересует. У меня есть потребность высказаться, я высказываюсь. Раньше, когда я был советником, я писал записки на имя президента страны или руководителя администрации, на имя премьер-министра, когда работал в правительстве. У меня была возможность выступать, предлагать и отстаивать своё мнение на бюджетной комиссии, на заседаниях правительства, в администрации президента. Сейчас такой возможности нет. Но поскольку есть YouTube, это можно делать через канал. У меня есть и критика по отношению к действующей власти. Я надеюсь, она прислушивается.

– Что именно вы критикуете? Можно тезисно перечислить, что вам не нравится в действующей власти?

– На канале есть около 50 выпусков, посмотрите, там критики достаточно много. Я не на госслужбе, я человек свободный. Хочу — критикую власть, хочу — хвалю. Когда есть за что критиковать, я критикую. Когда есть за что хвалить – хвалю. Если бы я очень хотел получить должность, то я бы её получил. У нас есть отдельные чиновники в высших эшелонах власти, которые давно перешагнули пенсионный возраст, но остаются на высоких должностях. Я четверть века работал в президентской команде Назарбаева, хорошо знаю президента Токаева. Мне не нужна сейчас должность. Я сейчас свободен и занимаюсь тем, что мне нравится.

– Как вы оцениваете протестные настроения в стране? Высоки ли они или это больше информационный пузырь в социальных сетях, создающий впечатление масштабного протеста?

– В Казахстане есть протестный электорат. Большая часть этого электората, как показали парламентские выборы, пассивна.

Значительная часть протестного настроения выливается в социальные сети. Происходят периодически митинги, одиночные пикеты. Но протестный электорат можно оценить, когда он активно занимается политикой как в Беларуси. А как оценишь сейчас? Конечно, недовольных много. Но их много во всём мире. Во все времена было очень легко критиковать власть, потому что ты ни за что не отвечаешь, ты только требуешь. Критикуя власть, ты вырастаешь в своих глазах и глазах друзей. А попробуйте власть защитить. Иногда у меня такое ощущение, что сейчас власть защищает только один Ертысбаев, больше никто.

– В одном из выпусков, посвящённых режиссёру Ермеку Турсунову, тому, что он критикует Казахстан, вы сказали, что очевидна неизбежность борьбы за власть в ближайшие годы. Кто примет участие в борьбе, на ваш взгляд?

– Не знаю. Вернее, не могу назвать конкретные имена. Следующие президентские выборы будут в 2024 году. Парламентские выборы только прошли. Может быть, кто-то готовится заранее, кто-то чего-то ждёт, но всё это носит латентный характер. Что-либо спрогнозировать и дать чёткий ответ невозможно. Поймите, бороться реально за власть и готовиться к ней кулуарно – это разные вещи.

– Но вы предполагаете, что за Турсуновым стоит покровитель. Поэтому, возможно, вы можете предположить кто вступит в борьбу за власть в Казахстане.

– Сами посудите, Турсунов активно выступает против власти, главы государства и Елбасы. Мы же знаем, что те, кто так делает, со временем приобретают проблемы. Мадэл Исмаилов отсидел в тюрьме, участников ДВК выгнали из правительства, некоторые из них также сели в тюрьму. Сейчас открыто и активно против президента выступает Аблязов, другие это делают анонимно в соцсетях. Моя политическая интуиция и опыт говорят мне о том, что у Турсунова есть серьёзный покровитель. Возможно, я ошибаюсь, но все его выступления только о том, "как в Казахстане плохо, что за 30 лет абсолютно ничего не сделано, что народ у нас с низкой культурой и что нас ждёт катастрофа". При этом он получил от государства большие деньги для производства своих фильмов. Более чем странный тип. И странная история, которая происходит с ним и вокруг него.

– Считаете ли вы кампанию по вакцинации провальной? И кто в этом виноват, на ваш взгляд?

– Через призму сопоставительного анализа наши результаты выглядят хуже, чем у Великобритании или Германии. В Китае с населением более миллиарда человек 700 миллионов вакцинировано. Это невообразимо! А мы не можем до 50% дойти. На это влияет два фактора: определённая слабость власти, особенно в регионах, и невежество, недоверие населения с конспирологическими настроениями. Из-за этого Казахстан очень отстаёт по темпам вакцинации.

– Какие меры необходимо было принять? Это недоработка информационной политики?

– Тоталитарные меры нужны. Если пандемия – это война, то свобода слова во время войны должна быть ограничена, на мой взгляд. Возвращаясь к Министерству информации, оно должно было получить мощный карт-бланш и зелёный свет на принятие жёстких мер по отношению к блогерам-антиваксерам.

Блогеры, имеющие огромную аудиторию и выступающие против вакцинации, по сути действуют против государства, общества, народа. И при этом они пользуются популярностью. Любые призывы, любые митинги против вакцинации должны пресекаться. Власть должна принимать очень жёсткие меры – и организационные, и идеологические, и какие угодно. Информационная кампания по предстоящей вакцинации должна была быть запущена ещё в марте прошлого года.

– Все ли меры, принятые для снижения темпа распространения Covid-19, были правильными? Например, запрет на прогулки.

– Конечно, не все меры были эффективны, конечно, много было ошибок, многое не продумано. Это же первая пандемия, которая коснулась нашей страны. Тот же локдаун выходного дня, когда все развлекательные заведения должны быть закрыты, а они фактически работают, он на руку части чиновников и работников правоохранительных органов, которые должны контролировать исполнение ограничительных мер. Ясно, что существует некоторая договорённость между хозяевами точек и теми, кто закрывает глаза на нарушения.

Честно скажу, я не придаю большого значения всем этим ограничительным мерам. Я для себя уже сделал твёрдый вывод на основе анализа и изучения многочисленного материала по росту заболеваемости в других странах – Covid-19 поражает и убивает людей с сопутствующими заболеваниями, а также невакцинированных. И, кстати, когда умирает вакцинированный человек, некоторые крикуны подхватывают и спекулируют этим, говоря, что человек умер после вакцинации. При этом они не говорят о том, что сотни тысяч вакцинированных людей живут и здравствуют. С другой стороны, не надо посыпать голову пеплом. Недавно глава правительства заявил о стабилизации эпидситуации в стране и высказался о возможности смягчения карантинных мер.

– Пандемия подорвала экономику всего мира, в том числе Казахстана. Уровень жизни падает. На ваш взгляд, какие меры могут помочь вернуться стране хотя бы на прежний уровень?

– Мы уже перепробовали всё, и пора понять, что это не работает. Надо принять неординарные меры. На мой взгляд, надо оставить в покое малый и средний бизнес, сферу услуг. В прошлом году из Нацфонда была выделена помощь населению – 42 500 тенге. Лучше бы эти деньги использовали для стимуляции вакцинации: получил вакцину – получай деньги. Надо было активно поддержать известных блогеров, дать им мощный госзаказ, выделить им сотни миллионов тенге на пропаганду вакцинации. И это надо было делать в течение года. В пандемию здоровье нации отражается на экономике. Эта война нанесла мировой экономике ущерб в десятки триллионов долларов. А с учётом падения цен на нефть ещё неизвестно, как Казахстан выйдет из этой войны. Ситуация тяжёлая и надо было принимать меры по стимуляции вакцинации.

– Помимо пандемии и вакцинации, казахстанцев беспокоит ситуация в Афганистане. Как вы оцениваете реакцию наших официальных лиц?

– Я полностью разделяю мнение президента Токаева о том, что угрозы Казахстану нет, но есть риски определённого характера, особенно по отношению к странам Средней Азии в перспективе. И я согласен с позицией МИД.

– Про убежище афганским беженцам тоже позицию разделяете?

– Не надо забывать одно простое обстоятельство. В Афганистане 34-35 миллионов жителей, около 70% населения – это бедные люди. И если Казахстан официально скажет, что готов принимать беженцев, сюда миллионы афганцев хлынут. Заяви об этом хоть одна страна – они пешком придут. Не потому, что там талибы, они не так страшны афганскому народу, потому что "Талибан" – это и есть Афганистан, во всяком случае, в настоящее время. Талибы 20 лет боролись с американской оккупацией, как они это называют, до этого 10 лет была советская оккупация. Талибы – это воины, которые спаяны своеобразной идеологией, дисциплиной и фанатичной верой в свою религию. Конечно, определённый страх перед талибами есть, но большинство уезжали от бедности.

Если Казахстан или наши соседи в Центральной Азии заявят о готовности принять афганских беженцев, сюда приедут 5-10 миллионов. К этому вопросу надо подходить очень разумно.

Мы считаем, что они должны остаться в своей стране и наладить общий язык с талибами, сесть за стол переговоров, найти компромиссы. В целом я вижу, что талибы хотят быстрее найти компромисс внутри страны и у них есть острое желание, чтобы их признали страны Европы и США.

– Нет прямой угрозы для Казахстана, но есть риск экспорта экстремизма. Вы согласны с этим? Почва в Казахстане для этого благодатная?

– Безусловно, такой риск есть, потому что "Талибан" – движение экстремистское, запрещённое. Их идеология, их ценности, которые они пропагандируют, чужды нам, поэтому я не считаю, что у нас благодатная почва. Посмотрите, как они относятся к женщинам, их за людей не считают. Кто из наших женщин согласится подчиниться законам раннего феодализма? Я уверен, мы справимся с этим.

Я не вижу в Казахстане благодатной почвы для движения "Талибан".

Мы с Российской Федерацией, Кыргызстаном, Арменией и Беларусью находимся в ОДКБ. На территории Таджикистана находится мощная российская военная база. Министр обороны России и секретарь совета безопасности уже высказали свою недвусмысленную позицию в случае атаки на Таджикистан.