Гора кукурузы – постель для страждущих
Незабываемы, в частности, сексуальные упражнения на кукурузе, имевшие место во время уборки этого продукта с полей совхоза "Красный джигит", куда нас, студентов Грозненского нефтяного института, отправили в порядке проведения производственной практики.
Партнёры забирались под самую крышу гигантского амбара, доверху засыпанного кукурузными початками, и неистово предавались запретным плотским утехам в этом жёстко ограниченном сверху и снизу пространстве, оставленном для проветривания продукции. Процесс был чем-то сродни нынешним садо-мазохистским изыскам.Тот, кто занимал нижнюю позицию выползал по завершению процедуры с ободранной в кровь спиной и аналогичным образом травмированными саморазличными выпуклостями. Верхний партнёр получал не менее жёсткие травмы от кровельного шифера, о который в пароксизмах страсти бился как паралитик головой и иными чувствительными местами.
Но уже на следующий год любимое растение бывшего первого секретаря ЦК КПСС Никиты Хрущёва, изгнанного в политическое небытие, в "Красном джигите", как и в других хозяйствах, культивировать перестали, и секс на кукурузе для студенчества плавно трансформировался в любовь на картошке. И это было предпочтительнее: ибо картофельный сексодром состоял из более крупных, менее жёстких и плавнее закруглённых фракций. (Кстати, яблоки, например, в смысле мягкости тоже уступали бульбе) И само картофельное секс-пространство не было ограничено столь жёсткими вертикальными параметрами. Ибо картошке надобно больше воздуха для просушки. А вообще за годы обучения профессии будущие нефтяники, строители, доктора, учителя имели возможность в период производственной практики ознакомиться также с морковной, огуречной и пшеничной любовью. Но кукурузный секс почему-то оставлял самое неизгладимое впечатление. Возможно потому, что початок внешне был как бы сродни фаллическому символу.
За подругами в ближайшее село
Правда, десятимесячную преддипломную практику нам пришлось уже без дураков проходить на нефтепромыслах, на буровых вышках и в геологических экспедициях. И в смысле условий для упомянутых выше упражнений отдельным практикантам особенно запомнились нефтедобывающие станки-качалки ввиду некоторого соответствия диапазона их движений соответствующим параметрам любовных забав. Другим – запали в душу манипуляции на площадке для "верхового" – рабочего, следящего за равномерной подачей так называемых "свечей" или бурильных труб к устью буровой скважины. Тут, конечно, особенно возбуждали высота и широкий кругозор.
Иные же были в восторге от возможностей, предоставляемых дикими просторами горного пленэра, по которому традиционно топтались поисковые экспедиции. Тут, правда, была другая проблема: хронический дефицит особ женского пола. Ибо в геологоразведочных коллективах во время работы в условиях полевого (а в просторечии "полового") сезона дам имелось очень мало (ну, повариха, ну, медсестра, ну, коллектор – девушка для упаковки образцов), и были они чаще всего весьма неказисты. Однако при этом пользовались потрясающим успехом у мужской части экспедиции и были жёстко закреплены за определёнными пользователями из начальствующего состава. Поэтому экспедиционный молодняк по вечерам усаживался на казённых лошадей и отправлялся верхами за подругами в ближайшее село. Случалось, что и сами сельчанки, прослышав о том, что, мол, геологи приехали, бросали все домашние дела и тащились пёхом за десяток км в поисках заезжей любви. И остановить их было невозможно: инстинкт освежения застоявшейся родовой крови сносил все преграды.
Любовь на Антарктике
Ну а в условиях больших населённых пунктов природные ландшафты в смысле простора и комфортности мест для утех с партнёршами были вообще вне конкуренции. Тогда ведь не сдавали квартир и комнат с посуточной и часовой оплатой целевым назначением под секс. И в гостиничный номер или секцию в общаге практически невозможно было протащить лицо противоположного пола. А в бани народ ходил только для того, чтобы мыться, причём в компании с гражданами исключительно одной и той же ориентации. Конечно, партийные бонзы и другие большие люди все эти запреты и препоны легко преодолевали. Но студенческо-трудовым массам приходилось проявлять чудеса изобретательности, чтобы найти место для безопасного секса. Поэтому как только зацветали подснежники и ландыши буйная кроличья ватага, истосковавшаяся за зиму по процедуре продолжения рода, вываливалась на городской пленэр.
Дворы больниц, школ и детских домов, заросшие бурьяном пустыри, "бородатые" строительные площадки, развалины назначенных под снос домов частного сектора – любая временно пустующая или плохо охраняемая земельная собственность государства трансформировалась в полигон для "венерических" (в смысле, любовных) забав. И на охоту за распутным контингентом тут же выходили ребята в красивых фуражках и хлопцы с красными повязками на рукавах. Менты и дружинники превратили сие азартное занятие в своеобразный и весьма доходный бизнес. Чтобы откупиться от стража порядка, поймавшего вас за аморальными действиями, приходилось выкладывать до 10 рублей (стоимость трёх бутылок "Московской очищенной"). Бригадмильцы брали по чину: вдвое меньше. Но всё же силовики тогда не были столь коррумпированы, и иногда можно было, пустив слезу, отмазаться пачкой сигарет.
Но наступала зима, а с нею приходил конец кукурузной, картофельно-морковной и иной овоще-фруктовой любви. Прекращались и игрища на пленэре. Жаждущий секса народ искал и находил другие места имения. Например, как вам нравится секс в будке телефона-автомата? Или на самом заднем ряду кинотеатра. Или прямо в студенческой аудитории, временно пустующей перед пересменкой. Либо во взломанном киоске Союзпечати". И этот последний сексодром, кстати, позволял беспредельно расширять географию любовных утех. Имевшаяся там большая географическая карта мира расстилалась на полу, и перед началом упражнений партнёрше задавался такой вопрос: мол, где мы это сейчас проделаем? Девица отвечала: в Африке, например. Или, скажем, в Антарктике. Потом укладывалась в рамках соответствующего квадрата – и вперёд!
А теперь – горбатый
Однако изобретательность, ловкость и гибкость одного моего приятеля тех незабвенных времён и его пассии, превзошли все пределы. Он со своей барышней как-то однажды проделал Это, вы не поверите, в автомобиле под названием "Запорожец". Причём, тачка была старого образца и звалась в народе "горбатый", а также "еврейский броневик". Те кто видел это чудо отечественного автомобилестроения в реалии, в жизни не поверят, что в нём можно зачинать детей.
Ну, а в смысле бесстрашия и наклонности к, как сейчас принято говорить, экстриму всем фору дал один выпускник нефтяного энергетического факультета по кличке Вольтанутый и его боевая подруга Мэрилин. Они устроили безумный секс в смертельно опасном и жёстко ограниченном пространстве высоковольтной трансформаторной подстанции.
Кстати сказать, именно "вольтанутый" секс и совокупление в "Антарктиде" привели к логическому результату случающейся между всякими парами особей: от мошки и слона – до обезьяны и человека, любви. Географическая барышня и вольтанутая мамзель в этих условиях забеременели, вышли замуж за своих ухажёров и родили им очаровательных детей. Про кукурузную же любовь ничего сказать не могу. Хоть она и фаллический символ.
Кто с кем спит, известно КГБ
Надо сказать, партийно-государственный контроль за сексуальными упражнениями советских граждан был всеобъемлющим и недрёманым. Помню, как в гостиничном комплексе "Измайлово" в Москве, где поселялись все тургруппы перед выездом за границу, не пустили жить в один номер гостиницы двух пожилых, семидесяти с лишним лет, граждан разного пола, уже 50 годов проживших в браке и нагулявших кучу совместных детей, внуков и даже правнуков. Видите ли, этот брак не был официально зарегистрирован. Попытки объяснить администраторше, что беспокоиться о нравственности этих стариков уже как бы поздновато и просто бессмысленно, наталкивались на такой ответ: нас, мол, каждый день КГБ проверяет и я, дескать, не хочу из-за вас работу терять.
КГБ, кстати, пеклось о нравственности "совков" не только в Москве, но и в зарубежных странах. К примеру, туристические группы за границу в обязательном порядке обеспечивались так называемым руководителем, идеологически и сексуально выдержанным лицом, каковое было ответственно не только за то, кто о чём из подопечных будет говорить за рубежом, но и кто с кем будет там спать. Руководитель обычно был предан делу истово, так как ехал в тур полностью на халяву, то есть за счёт туристов группы. Также группе придавался ещё и партийный секретарь: тоже выдержанный, но на 50 халявных процентов, товарищ.
Мне как-то удалось случайно попасть в такие дармовые турвожди (назначенный ранее руководитель заболел, нужна была срочная замена и гэбэшники по запарке назначили меня). Но в итоге я всё испортил. Во-первых, в Чехословакии, куда пролегал наш маршрут, не только поселил в одном номере гостиницы тех старичков, которых затроллили в Измайлово, но ещё и согласился с тем, что некая пара моих туристок бальзаковского возраста взяла к себе в номер 30-летнего члена группы, парня, даже не доводящегося им родственником. Во-вторых, устроил 9 мая своим туристам шашлык и пьянку на чешской природе, хотя в то время в СССР действовал сухой закон. Да ещё и затеял игру в футбол наших с местными пацанами. И в третьих, не устоял перед домогательствами нашей переводчицы из Брно. А ведь меня предупреждали на беседе в ГэБэ, что хоть Чехословакия и как бы отчасти дружественная нам страна, но провокации могут быть любые...
Любовница или жена?
Зато мой партийный секретарь свои 50 процентов отрабатывал весьма усердно. Он ходил всё время с постной физиономией, в костюме и галстуке (в майскую-то жарынь) под руку с женой, отказался принять участие в нашем пикнике, а просто глядел на нас осуждающе и постоянно что-то записывал в свой блокнот. Правда, в итоге, на обратной дороге из Чехословакии он в поезде разделся до майки и трусов, напился до зелёных соплей и тайно поведал мне то, что уже знала вся группа: особа, постоянно сопровождавшая его и занимавшая номер вместе с ним, вовсе не жена была ему. А любовница. После этого, конечно, стучать на меня ему уже оказалось не с руки. И моё антисоветское поведение за рубежом, а также разнузданный несанкционированный властями секс, сошли мне с рук.
Впрочем, что это я всё о сексе да о сексе. Можно подумать, что только этим и занимались совки. Но ведь ещё мы "делали ракеты и покоряли Енисей, а также в области балета шли впереди планеты всей".
Да, и ещё детишек мы делали. И я сегодня смотрю на них с нежностью и любовью. Хорошие ведь они получились. И это в условиях тотального воспрепятствования государства свободному сексоизъявлению граждан.
