Традиционное поле битвы цивилизаций находится на юге Казахстана

"Битва народов" при Таразе, когда арабы во главе с полководцем Зиядом ибн Салихом наголову разбили китайцев, ведомых военачальником Гао Сянь-чжи, хорошо известна в истории. Это было одно из тех эпохальных сражений, после которых меняется не только ситуация в эпицентре событий – последствия ощущаются даже там, где про сию славную баталию слыхом не слыхивали. Мало того что события при Таласе остановили продвижение китайцев на Запад, они поспособствовали ускоренному распространению ислама в обратном направлении.

А кто кому нёс прогресс – ещё вопрос. Сеча, в которой арабы одолели китайцев, принесла богатую военную добычу, а также пленных, в числе которых, между прочим, оказалось несколько бумажных дел мастеров. Вскоре через Самарканд, Багдад и Дамаск бумага распространилась на весь арабский мир, который тянулся в те времена от Персии до Испании. Оттуда бумажное производство проникло в Италию, Германию, Англию и Россию.

Хотя знаковая битва китайцев и арабов закончилась поражением первых, но победители не рискнули углубляться далее в дебри Центральной Азии. Именно тут, на юге современного Казахстана, на границе оседлого и кочевого мира неожиданно иссякла "пассионарная" энергетика изумительного по своей стремительности и широте распространения арабо-мусульманского натиска. Далее к Востоку ислам несли уже не воины, а миссионеры, пилигримы и проповедники. И в том что армия арабов остановилась именно близ древнего Тараза, видится мне вовсе не страх перед китайцами и удалённость от родной Аравии. Ведь на Западе, в более далёкой пиренейской Европе, и на Севере – в Византии кровавая война продолжалась несколько веков. Так в чём же дело? Неужели в каком-нибудь незначительном предзнаменовании, на которое обратили внимание падкие к знакам свыше древние? Вряд ли.

Ответы на вопросы истории нужно искать в географии. Дело в том, что под Таразом заканчивалась естественная граница оседлого мира. Дальше лежала Великая Степь – исконное царствие номадов со своими представлениями и законами. И арабы, сами кочевники, хорошо осознававшие всю сложность и тщетность войны с себе подобными, разумно решили уступить и повернуть обратно.

Китайцы, также хорошо понимавшие всё это, но не имевшие возможности поменять соседей, вели мучительные перманентные войны с кочевниками на протяжении всей своей истории. Войны, временами ставившие на грань исчезновения великую китайскую цивилизацию. И никогда не заканчивавшейся полной её победой.

Таким образом, здесь, в географической точке, где некогда "завершался" (по мнению европейских географов-теоретиков) легендарный хребет Болор, деливший пополам Евразию, а в реальности располагался наиболее северный "мыс" величайших гор планеты, вдававшийся в просторы Степи, действительно проходил своеобразный раздел (цивилизаторская "линия Уоллиса"!) между Востоком и Западом. Это с одной стороны. А с другой – естественная граница между цивилизациями: номадов Великой Степи и оседлого населения оазисов Средней Азии.

Менялись персонажи, возникали новые центры власти, иные народы брали в свои руки бразды всемирного правления, но география оставалось прежней. И опять многое решалось здесь, в центре Евразии, где Крайний Запад сходился с Передовым Востоком. Следующий яркий момент истории соотносится с нашествием монголов, нёсших новую волну новых представлений о грядущем мироустройстве. И опять, важные события, во многом определившие дальнейшие перспективы мирового владычества монголов, оказались связанными с Таразом. Известно, что именно тут весной 1269 года состоялся знаковый курултай завоевателей, правивших Средней Азией.

Природные номады, монголы были неодолимы лишь до той поры, покуда продолжали пользоваться всеми преимуществами своей свободной кочевой природы. Но как только они стали "садиться" на троны захваченных стран и прирастать к городам, началась их постепенная деградация – угасание того бешеного импульса, который вывел их безвестное племя из дебрей Центральной Азии и заставил трепетать перед ним половину населённого мира. Напомню, что, несмотря на впечатляющие завоевания Чингисхана и его преемников, ни одно захваченное государство так и не осталось монгольским (или хотя бы монголоязычным).

Интересно, что о такой опасности сами монголы подозревали, ещё будучи "в силах" и она отражена в "Ясе" Чингисхана. Но кардинальные расхождения в вопросе "кочевать или не кочевать" наметились уже после того, как грозные номады вкусили расслабляющие прелести оседлого бытия. Специальный курултай в Таласской долине и был собран именно по этому поводу. После долгих споров всё же решили – "кочевать". По сообщению Рашид-ад-Дина "условились, что впредь будут селиться в горах и степях и не будут бродить вокруг городов". Однако на деле это решение привело лишь к расколу монгольской Средней Азии на две разноукладные области – Моголистан (кочевая) и Мавераннахр (оседлая).

Ещё одна, гораздо менее известная "битва при Таразе", имевшая однако немаловажное значение для судеб народов Средней Азии и Казахстана, случилась в начале 1658 года. И опять схлестнулись два войска, двигавшихся на встречу друг другу с противолежащих сторон света. Одно, большое (38 тысяч) – бухарское, им руководил Абаду-Шукур, второе, маленькое (3 тысячи) – джунгарское, ойратского князя Галдама. На этот раз Восток одолел, разбитые бухарцы попали – пали и бежали, открыв джунгарам путь для дальнейшей экспансии на Запад.

А ещё один типичный эпизод местной истории случился (вернее, едва не случился) в прошлом веке, когда вокруг Тараза, носившего в то время имя Аулие-Аты, вновь сошлись интересы двух разнополюсных империй – Кокандской и Российской.

В 1868 году старая кокандская твердыня пала под напором новой силы. Вот в это-то время и замаячил проект, согласно которому именно Аулие-Ата чуть было не стала административным центром всего новообретённого края. Русское правительство всерьёз рассматривало её основным кандидатом. Опять же, исходя из крайне удачного местоположения – на границе всего. Но расширение империи на юг пошло гораздо легче и стремительнее, нежели предполагалось. Подогреваемые турецкими эмиссарами и вездесущими британцами властители Коканда, Хивы и Бухары вели себя не очень разумно, легко покупаясь на обещания и неразумно задирая сильнейшего, что не оставляло российским стратегам иного выбора, как только продолжать дальнейшее движение. После "незапланированного" завоевания Ташкента, основного мегаполиса Туркестана, разговоры про столичные амбиции Аулие-Аты утихли сами собой…