"Самостоятельно мыслящие люди будут уничтожены...". К 75-летию выхода в свет романа Джорджа Оруэлла "1984"

Роман Джорджа Оруэлла "1984" вышел в свет 8 июня 1949 года. А через три месяца после публикации книги, в сентябре 1949-го, австрийский социолог Франц Боркенау, один из первых исследователей тоталитаризма и друг Оруэлла, писал ему:

"Ужасы тоталитарного режима таковы, что не поддаются ни научному анализу, ни художественному воссозданию, поэтому-то мы постоянно недотягиваем до описания его реальной сущности – что, разумеется, выгодно диктатурам. И только ваша книга, мне кажется, передаёт во всей полноте, что значит тоталитарный режим для тех, кто под ним живёт".

Те немногие, кто, живя в Советском Союзе и в Восточной Европе, получали, начиная с шестидесятых годов, возможность прочесть запрещённый и никогда нигде не упоминавшийся "1984", прекрасно понимали, что последний роман Оруэлла – "про нас". Точность в воспроизведении деталей окружающей действительности и собственных потаённых ощущений поражала тогдашних читателей.

Прежде всего они узнавали резкое расхождение между официальной картиной мира и тем, что видели своими глазами или думали про себя. Конечно, многие стремились как-то примирить в своём сознании эти разные взгляды на мир и многим – может быть, даже большинству! – это удавалось, но другие – и их тоже было не так мало – знали, что они, как оруэлловский герой, Уинстон Смит, являются мыслепреступниками.

Из всех черт описанного Оруэллом тоталитарного государства сам он считал главной, наиболее характерной его приметой "систему организованной лжи". В эссе "Предотвращение литературы" (1945) он писал: "Организованная ложь, используемая тоталитарными государствами, вовсе не является, как иногда говорят, временной мерой, такого же рода, как военная хитрость. Она входит в самую сущность тоталитаризма и не исчезнет даже тогда, когда отпадёт потребность в концлагерях и тайной полиции".

В современной России "система организованной лжи" стала особенно заметна с конца 2013 года, когда украинскую "революцию достоинства" официальные СМИ стали интерпретировать как переворот, осуществлённый фашистской хунтой. Эта же система лежит в основе и сегодняшней пропаганды, прямо взявшей на вооружение лозунг оруэлловской Океании "Война – это мир", потому что "самая сущность тоталитаризма", говорит нам Оруэлл, заключается в манипуляции сознанием граждан.

Свободная мысль и государственная идеология

У этой манипуляции множество разных аспектов. Вероятно, главный из них – это преследование самостоятельной независимой мысли. А то и просто отличной от официальной. В тоталитарных диктатурах, к которым, почти наверняка, движется мир, писал Оруэлл ещё в марте 1940 года, "свобода мысли сперва станет смертным грехом, а позднее – бессмысленной абстракцией. Самостоятельно мыслящие люди будут уничтожены". Эта фраза, безусловно, объясняет первоначальное название "1984"– "Последний человек в Европе": других таких, как Уинстон Смит – самостоятельно мыслящих, – давно уже нет на белом свете. Но всё-таки уничтожение Уинстона Смита – внушение ему любви к Старшему Брату, то есть манипуляция его сознанием – достигается с помощью пыток.

Тут возникает вопрос, а прав ли был Оруэлл, представляя себе, что "потребность в концлагерях и тайной полиции" когда-нибудь отпадет? Сегодняшнее количество политзаключённых или просто преследуемых за взгляды в России свидетельствует, что пока не отпала, хотя масштабы репрессий в наши дни, несомненно, не столь огромны, как в годы сталинского террора. Возможно, Оруэлл хотел сказать, что потребность в репрессиях тем меньше, чем лучше справляется со своей задачей "система организованной лжи"? Ведь у тоталитаризма, утверждал он, помимо запретительного аспекта, есть ещё и предписывающий, так сказать, обучающий.

"Тоталитаризм <…> не только запрещает вам высказывать – да даже и думать – определённые мысли, но указывает, что вам следует думать, создает для вас идеологию, старается управлять вашими чувствами и предписывает вам нормы поведения", – писал Оруэлл в статье "Литература и тоталитаризм" (1941).

В "1984" он предугадал, предвидел, каким мощным идеологическим орудием может стать такое, казалось бы, простое понятие, как победа. В романе она повсюду: Уинстон Смит живёт в доме под названием "Победа", пьёт джин "Победа" и кофе "Победа", курит сигареты "Победа", Трафальгарская площадь переименована в площадь Победы и даже существующий в новоязе термин "лицепреступление" объясняется так: "В любом случае неположенное выражение лица (например, недоверчивое, когда объявляют о победе) уже наказуемое преступление" (здесь и далее цитаты из "1984" даны в переводе Виктора Голышева).

Более того, заключительное преображение Уинстона, когда он обнаруживает в своём сердце любовь к Старшему Брату, происходит на фоне захлёбывающегося от восторга голоса диктора: "Победа… величайшая победа в человеческой истории… победа, победа, победа!"

Многие исследователи считают культ победы основополагающим мифом современной России. Он был таким и в советское время, но тогда существовал и миф о всесильности марксистско-ленинского учения, и миф об Октябрьской революции. Когда эти мифы оказались отброшены, культ победы вышел на первый план – он как будто даже лучше других подходил для подчёркивания единства страны.

В новой реальности фамильярное "Спасибо деду за Победу!" и георгиевская ленточка на автомобильной антенне или детской коляске стали знаками этого единства. После 24 февраля 2022 года для выражения поддержки правительственному курсу и единения с ним достаточно уже просто латинских букв – V и Z. Чем успешней манипуляция, тем примитивней сознание и тем легче им манипулировать дальше.

"Война – это…"

Перед самым своим арестом Уинстон Смит читает книгу главного "врага народа" Эммануэля Гольдстейна (на самом деле написанную O’Брайеном, членом внутренней партии), начиная чтение с третьей главы "Война – это мир", где, между прочим, сказано: "От любого, пусть самого незаметного члена партии требуется знание дела, трудолюбие и даже ум в узких пределах, но также необходимо, чтобы он был невопрошающим невежественным фанатиком и в душе его господствовали страх, ненависть, слепое поклонение и оргиастический восторг. Другими словами, его ментальность должна соответствовать состоянию войны".

Есть известная шутка – Оруэлл якобы говорит: "Я писал "1984" как предупреждение, а не как инструкцию". Читая перечень качеств, необходимых партийцу, трудно избавиться от ощущения, что российские пропагандисты этой шутки не знают.

Нагнетать страх им было нетрудно: одно то, что в Киеве у власти "фашисты" (или "нацисты", как их стали называть позднее, когда стало нужно объяснить "денацификацию"), – сильно пугало граждан, ведь "если бы мы не вошли, они напали бы на нас".

Возбуждать ненависть оказывалось посложней, поскольку у многих в Украине были родственники, и так сразу их возненавидеть не получалось, но тут на помощь пришла ещё советская ненависть к, разумеется, стоящим за Украиной США и к НАТО, на всех карикатурах нацеливающему на нас ядерную бомбу.

Слепое поклонение предназначалось президенту с соратниками ("наверху ж не дураки сидят!"), а также доблестным вооружённым силам, тогда как ярчайшим примером оргиастического восторга по сей день остаётся восклицание "Крым наш!". Оно, конечно, уже несколько приелось, но ведь лучше ничего не было…

Война упрощает всё: если ты выступаешь против войны, то ты изменник родины, иностранный агент, дискредитируешь вооружённые силы и реабилитируешь нацизм. Это может проявляться в непочтительном отзыве о георгиевской ленте, в чтении стихов Некрасова "Внимая ужасам войны…", в жёлто-синем цвете детсадовской беседки, в цитатах из Оруэлла…

Тем же, кто хочет показать, что они изо всех сил поддерживают официальный курс, нет ничего проще, чем сообщить куда надо о посте в социальных сетях, о подслушанном в кафе разговоре, о неосторожном высказывании университетского преподавателя, о том, что подглядел на чужом телефоне…

"Осведомительство, которого партия требует от своих членов и которого легче добиться в атмосфере войны, приняло всеобщий характер", – отмечал Гольдстейн, или О’Брайен, в запретной книге. А как это могло быть иначе?

Массовый гипноз

В рецензии на книгу "Россия под советской властью" (написанную Николаем де Базили, русским дипломатом, который в 1917 году готовил текст отречения Николая Второго, о чём впоследствии жалел) Оруэлл полемизирует с её автором, надеявшимся, что "дух свободы" в России когда-нибудь восторжествует. Оруэллу и хотелось бы разделять эту надежду, основанную на том, что "человеческая натура, разумеется, желает свободы", но он полон сомнений, потому что неизвестно ещё, чем обернутся "современные диктатуры".

"А вдруг вывести породу людей, не желающих свободы, столь же реально как породу безрогих коров? У инквизиции это не получилось, но у инквизиции не было ресурсов, которыми располагает современное государство. Радио, цензура прессы, стандартное образование и тайная полиция изменили всё. Массовый гипноз – наука последних двадцати лет, и мы ещё не знаем, насколько успешным он окажется".

Ресурсы современного Оруэллу государства кажутся сегодня безнадёжно устаревшими: массовый гипноз невозможно обсуждать как реальное средство воздействия на людей, и, конечно, не радио, а телевидение и социальные сети изменили всё. Они способны круглые сутки бомбардировать сознание современного человека, убеждая его верить не доказанным фактам, не объективной реальности у него под носом, а установкам власти или предрассудкам отдельных групп.

Опасения Оруэлла оказались не напрасными – сопротивление пропаганде делается всё сложней, и увы, не только в диктатурах. Но всё-таки – и Оруэлл не преминул бы это отметить – объективная реальность, невзирая ни на что, существует, а с пропагандой или идеологией той или иной группы легче бороться там, где самостоятельно мыслящий человек имеет право сказать, что думает.

Автор: Мария Карп – автор двух книг об Оруэлле: "Джордж Оруэлл. Биография" (Санкт-Петербург: Вита Нова, 2017) и George Orwell and Russia (London: Bloomsbury Academic, 2023)