"Люди смотрят: можно с тебя что-то поиметь или нет"
– Сначала вопрос официальный: какова цель вашего приезда в Казахстан?
– Одна из целей - просто вернуться на родную землю. Всегда скучаю по Казахстану. Я забросил работу, потому что захотел увидеть близких, друзей, хочу почувствовать запах Казахстана. За границей жизнь бешеная: ты бежишь, бежишь, и не можешь остановиться и подумать о жизни. А здесь я наслаждаюсь общением с семьёй, хорошими людьми. Последний раз на родине был пять лет назад, когда про меня снимали фильм. Я думал, что с того момента прошло всего года два. А вот как время пролетело.
– В США вы прожили почти 19 лет. Какие воспоминания остались о нашей стране?
– Они связаны с людьми, живущими здесь. Их отличает душевность, теплота. Казахстанцы и американцы – люди разные. За почти двадцать лет жизни в США я это понял очень сильно. Там больше бизнес-отношения: люди смотрят на тебя не как на человека, не на то, что у тебя в душе, а очень просто: можно с тебя что-то поиметь или нет. И когда ты дома, то очень приятно осознать, что ты нужен просто потому, что ты есть.
– Вы смогли привыкнуть к таким бизнес-отношениям?
– Много времени ушло на адаптацию.
Я не поменялся внутри, но мне было очень тяжело привыкнуть к ним. Были даже моменты, когда я сидел и плакал от непонимания - так было тяжело.
Когда ты говоришь человеку от сердца, а он от ума – это две разные вещи.
– В США вас часто обманывали?
– Очень часто. Такое происходило и с менеджерами, и с друзьями. Можно сказать, что я провёл жёсткую фильтрацию друзей. И сейчас в этом списке только те люди, в которых я уверен. С ними общаюсь нормально. Случалось и так, что люди сами отходили от меня. Если ты не можешь найти понимания на языке морали, то никакой дружбы не будет.
– Многие известные спортсмены испытывают шок, когда в моменты побед рядом с ними множество «друзей», а стоит один раз проиграть – и всё.
– Так было всегда, и не только со мной. Я считаю, что настоящий друг останется с тобой несмотря ни на что. Он поддержит и в беде, и в радости. И если после моих неудач какие-то люди прекращали со мной общаться, я относился к этому философски. Раз они ушли из нашей жизни, значит, нам не по пути.
Одной левой
– В следующем году исполнится 20 лет с момента вашей победы на Олимпиаде.
– Я вспоминаю это событие, потому что «золото» Олимпийских игр - одна из самых больших побед в моей жизни. Хотя нос я не задираю! Но мне приятно вспомнить тот путь, который мы с тренером проделали на пути к мечте, и тех людей, что способствовали победе.
– Какой бой из той Олимпиады вам больше всего запомнился? Полуфинальный против американца Антонио Тарвера?
– Я считаю, что каждый бой на Олимпиаде для меня был решающим. Я не выделяю ни поединок с Тарвером в полуфинале, ни финальный бой, ни какой-то другой. Все они были сложные, жёсткие. Каждый боксёр выходил на битву со мной и сражался до конца.
– Немногие знают, что в первом же бою в Атланте вы сломали руку...
- Это правда.Об этом знали моя команда, доктор. Каждый день он прикладывал к моей сломанной правой руке лёд. Никаких обезболивающих мне не кололи, так как нас каждый день проверяли на допинг. И все свои поединки я провёл одной левой.
– Как же вы медкомиссии проходили перед каждым поединком?
– Перед финальным боем был интересный момент. Доктор командует: «Сожми правую руку!» А я не могу! Рука не закрывается! Он спрашивает: «Что с тобой такое?» «Всё в порядке», - отвечаю ему. В итоге вышел на ринг и доказал, что я сильнейший.
– Вспоминаю ваши бои в Атланте: правой рукой вы били часто.
– Больно было. Но когда ты находишься в состоянии адреналина, и каждая секунда дорога, просто не думаешь ни о чём. Ты выходишь на ринг, бьёшься и выкладываешься как можешь.
– У нас принято отмечать юбилеи с момента побед. Вы 20-летие олимпийского «золота» отметить не хотите?
– Я бы хотел просто приехать в Казахстан. Что касается праздников, то, как мне кажется, надо радоваться каждому дню и тому, что мы живы, здоровы.
"Мне хотелось проверить себя с реальным соперником"
– Какой бой в профессионалах вам запомнился больше всего?
– С Джо Мези, который я провёл в тяжёлом весе. Я показал людям, что бьюсь до конца и могу ударить в любой момент, а также способен выиграть не только по очкам, но ударами. Но судьба так распорядилась, что тот бой мне не отдали, присудив победу Мези.
– Как вы отреагировали на то, что судьи посчитали победителем человека, побывавшем в нокдауне три раза?
– Я сказал себе: «Значит, так и должно быть». Это был хороший бой и хороший для меня урок.
– Многие эксперты считают ваш переход в супертяжёлый вес ради этого боя большой ошибкой.
– Это было моё желание. Мне нужна была встряска. Когда ты доходишь до определённого мастерства и в своем весе всех сносишь с ринга, то перестаешь получать удовольствие от того, что делаешь. Я хотел проверить себя в категории, где люди сильнее и тяжелее меня. Я часто работал на спаррингах и видел, что бью сильно. Но мне хотелось проверить себя в реальном поединке с сильным соперником. И я себя проверил.
– После этого поединка ваша карьера пошла на спад. Вы никогда не задавали себе вопрос: «Как я должен был поступить, чтобы всё сложилось иначе?»
– Я думал об этом. И пришёл к выводу: всё происходит не случайно. Раз так, то зачем смотреть назад и гадать, что можно было сделать иначе? Вспоминаю всё, что было, и думаю: «Значит, это был какой-то урок. Значит, я познал людей, которые были рядом, а заодно и себя». Из всего надо делать выводы и идти в верном направлении.
Левой по печени
– Были ли соперники, которые жаловались вам, что вы били сильно?
– Был один американский боксёр. Он лет через 6 после нашего боя сказал: «Я до сих пор помню, как ты ударил меня по печени».
– Вы специально отрабатывали ваш коронный удар?
– Да.
В начале карьеры я постоянно дрался с ребятами, которые были больше меня. Я до их голов не мог достать! И поэтому бил в живот. Однажды получилось, что я попал по сопернику, а он упал и не сразу встал – я сам был шокирован! Тогда мой тренер Александр Иванович Апачинский объяснил, куда я ударил. И стал учить, как правильно надо бить.
– Вы хотите побывать на могиле Александра Ивановича?
– Обязательно. Хочу почтить его память.
– Александр Иванович славился жёсткими методами подготовки: натравливал на вас собаку, чтобы вы быстрее бегали, сбрасывал с лодки на Балхаше. Как вы реагировали на эти эксперименты?
– Я никогда не обижался на тренера, так как знал, что он делает это для меня. Мы брали всё лучшее из подготовки, чтобы сделать меня быстрее сильнее и выносливее. Единственное, мне было жалко собаку, которую иногда били по морде.
– Вы по-прежнему работаете в США тренером?
– Да. У меня свой зал, где я работаю тренером и помогаю людям достичь своих результатов. Есть, конечно, и другие проекты, но пока о них не скажу.
– Вам бокс снится?
– Да. Но не так часто, как раньше. Когда я выступал, то находился на эмоциональном пике, и голова думала только об этом. Но и сейчас иногда что-то проскальзывает в снах из боёв. Значит, боксёр до сих пор живёт внутри меня.
Философия и баланс
– Вы ко многим вопросам относитесь философски. Какие книги читаете?
– Я много читаю. Но одна книга произвела на меня огромное впечатление: это «Анастасия» Владимира Мегрэ. После прочтения пересмотрел свои взгляды на жизнь. Я был ошеломлен, и это было для меня приятным ощущением, что можно жить по-другому. Изучаю книги по философии, физике. Потрясён тем, что физика, которую мы изучали в школе, совсем не та, что есть на самом деле. Кто-то считает энергию традиционными формулами, а на самом деле мы дышим энергией и постоянно её используем. Если понять, как её аккумулировать, то можно даже лечить людей.
– Вы себя лечили самостоятельно?
- Я забыл, что такое врач и был у докторов в последний раз, когда меня проверяли перед заключительным боем в карьере. Поймите, что самый лучший врач – это ты сам. Как может человек, который тебя никогда не видел, определить, что именно у тебя болит, как это надо лечить? Таблеткой, которую он даст? Сначала надо заняться своим телом, а потом душой. И когда будет баланс, то всё будет в порядке.
– У вас есть баланс в жизни?
– Думаю, что я его нашёл. Баланс зависит от того, где ты живешь. Если ты сбалансирован, а рядом с тобой хаос, то тяжело остаться прежним. И надо всегда куда-то выезжать, где ты сможешь побыть наедине с собой.
– Многие болельщики задают вопрос: почему вы не возвращаетесь жить в Казахстан?
– Я сделаю это с удовольствием, если найдутся люди, которые будут заинтересованы развивать мои проекты. Понимаете, у меня есть семья, дети. Я должен их обеспечивать, чтобы они ни в чём не нуждались. Я бы остался в Казахстане с огромной радостью. Потому что тут моя родина.
