В Казахстане люди с ограниченными возможностями – 4% от всего населения страны, а это ни много ни мало 652 тысячи человек, из них только 80 тысяч – дети. Им приходится преодолевать различные препятствия: настороженное, а порой брезгливое отношение окружающих, равнодушие государственных органов, унизительно маленькие пенсии, отсутствие элементарных удобств в перемещении. Однако среди них есть те, кто не опускает руки и строит свой бизнес.
В мире звуков
Алладин бывает на тоях по несколько раз в неделю, он диджей. В ауле Каратас Шымкентской области все знают его в лицо и постоянно приглашают покрутить зажигательные казахские песни на семейных торжествах. Он настолько хорошо ориентируется в композициях казахстанских исполнителей, что гости порой не сразу замечают, что Алладин совершенно незрячий.
"Я могу запутаться, и слишком долго ищу какую-нибудь песню. Тогда народ начинает подходить и спрашивать, и лишь тогда они обращают внимание на мою особенность", – рассказывает Алладин Талиев.
Алладин родился слепым, учился в интернате для незрячих и слабовидящих детей, но никто никогда не учил его музыке. Однажды в девятилетнем возрасте у него появилось немного свободного времени и маленькая детская гармонь. На слух он подбирал ноты и вскоре начал играть простые мелодии. Затем у него появился синтезатор и компьютер со специальной программой, на котором он сейчас и работает – записывает различные миксы и минусовки. Со своей подругой из Москвы Викой Андреевой он даже записал совместную песню.
Но Алладин трезво оценивает свои возможности и понимает, что в том положении, в котором он находится, у него не получится прыгнуть выше головы.
"Я не беру заказы на большие тои – например, в кафе. Во-первых, там нужна более профессиональная аппаратура; во-вторых, там нужно зрение, потому что профессиональные программы для записи музыки слишком сложные, чтобы работать с ними только на слух. Сейчас моя работа меня полностью устраивает – я получаю неплохую прибавку к пенсии и занимаюсь любимым делом", – рассказывает Алладин.
Неплохим заработок Алладина можно назвать с большой натяжкой – за один вечер работы он берёт от трёх до 10 тысяч тенге. Но для него это действительно существенные деньги.
В ауле Каратас сейчас время тоев. Алладин все выходные проводит в чужих дворах, включая попеременно композиции Кайрата Нуртаса, Торегали Тореали и других звёзд казахской эстрады.
Алладину 28 лет, он стоит в очереди на получение квартиры в Шымкенте и совсем скоро исполнит свою мечту – переберётся в город. Затем – семья, дети, всё как у всех. Он не чувствует себя обделённым и не собирается жаловаться. А в Шымкенте он планирует найти другую работу – в музыке он достиг своего предела.
Я смог помочь себе, поэтому помогу тебе
Зимы в Уральске, как правило, суровые и беспощадные, и февраль 2001 года не стал исключением. Биржан вместе с напарником находился на ночном дежурстве на выезде из города, когда в постовом вагончике пропало электричество. Погас единственный источник тепла – электрообогреватель. Через час температура воздуха в помещении была такой же, как на улице – почти 40 градусов мороза. Служебная машина не заводилась, а поймать попутку и уехать Биржан не мог – нельзя было бросать пост.
"У меня сильно замёрзла, а потом начала гореть нога. Потом начали чернеть пальцы. Врачи сделали всё что могли, меня оперировали 12 раз. Родные возили меня к целителям, а из Москвы привезли специальный препарат для чистки крови. Но оказалось, что при обморожении были повреждены и потом начали отмирать основные капилляры... В итоге всё закончилось ампутацией обеих ног", – вспоминает Биржан самый тяжёлый период своей жизни.
Когда Биржан лежал в больнице, уже без ног и без всякой надежды на будущее, начальник ГАИ Кайсар Султанбаев пообещал Биржану, что, как только тот поправится, его примут обратно на работу. После выписки он получил место на станции технического обслуживания.
Чтобы скоротать свободное время и как-то отвлечься, много рисовал – до армии Биржан успел поработать художником-оформителем и имел определённые навыки. А потом по какому-то душевному наитию собрал из старой списанной мебели тумбочку для телевизора, по его выражению, "чтобы создать хоть какой-то уют на станции техобслуживания".
Эту тумбочку через пару дней у него купили за четыре тысячи тенге. Он сделал ещё – и следующую купили – за пять тысяч. А потом начальник ГАИ подкинул ему первый большой заказ – мебель для барака, где живут 40 вахтовых работников. Тогда Биржан заработал 700 тысяч тенге, которые немедленно вложил в начинающийся бизнес.
"В начале 2000-х была проблема с мебелью. Импортная стоила дорого, местную делать ещё никто не умел. Поэтому спрос был хороший. Мне помогал брат, а с заказами помогали друзья", – рассказывает Биржан.
Первое время заказы были непостоянные, а нескольким помощникам надо было платить зарплату вне зависимости от дохода. Биржан честно делил между ними свою пенсию инвалида второй группы. Потом стали появляться госзаказы, и пришлось расширяться.
На сегодня ТОО "Ғибадат" – крупнейший в Казахстане мебельный цех по производству мебели с национальным колоритом. Сундуки и бесики с вырезанным вручную орнаментом пользуются большим спросом среди казахстанцев. А недавно цех начал изготавливать ещё мебель и аппараты для детей с ДЦП, которые продаются в шесть-семь раз дешевле, чем российские аналоги.
Но главное, на производстве у Биржана работают люди с инвалидностью – он принимает их на работу, несмотря ни на что, терпеливо обучает и вместе с ними радуется результатам. Сейчас половина штата – инвалиды, которые с благодарностью и усердием честно отрабатывают свою зарплату.
"Нужно время, а его не хватает"
Семь лет назад Жанна Жабекова находилась на волосок от смерти, когда в автомобильной аварии сломала позвоночник.
"Что чувствовала, когда пришла в себя? Беспомощность, безысходность, ведь я сначала и сидеть в кресле не могла. А потом всё-таки появилась надежда, через четыре месяца начали происходить изменения, возвращалась чувствительность, в общем, началась борьба за здоровье", – рассказывает Жанна.
Два года после аварии прошли в депрессии, апатия не покидала Жанну, она не понимала, как жить дальше. А потом сама себе приказала прекратить и начать что-то менять в жизни. Жанна начала интенсивно заниматься деятельностью, которая ей была доступна – шить мягкие игрушки, заниматься бисероплетением, плести корзины из газет, делать декупаж. Училась по видеоурокам в интернете.
Талант Жанны не остался незамеченным: директор районной палаты предпринимателей Алия Мукашева случайно увидела её игрушки и предложила зарегистрировать бизнес и приобрести патент. Она подала заявку в фонд "Даму Көмек". И 15 марта этого года Жанна открыла свой цех.
Благодаря родителям Жанне уже не надо добираться на рабочее место на коляске по бездорожью. Теперь ей достаточно проехать в соседнюю комнату, где её ждёт швейная машинка и материалы. Цех к дому пристроили на средства гранта, который Жанна получила на ведение бизнеса.
"Меня поддерживают все родные, – говорит Жанна. – Папа закупает в магазинах материал, фурнитуру, краски, лаки. Он помогает вырезать, выпиливать, вытачивать все приспособления, необходимые в изготовлении поделок. Благо он работает на СТО и имеет такую возможность".
По словам Жанны, сейчас у неё одна проблема – как работать с заказчиками из других стран. Слишком высокая плата за посылку заставляет поднимать цены, а этого Жанне совсем не хочется. Поэтому она сейчас вынуждена отказывать заказчикам из-за рубежа, хотя их и много.
"Самое главное, нужно время, его не хватает, и клиентов побольше – люблю, когда вещь получилась, и всем радостно", – говорит она.
"Я никогда не сяду в инвалидную коляску"
История жителя Семея Абылайхана Асылбая, на первый взгляд, похожа и на историю Биржана, и на нелёгкую судьбу Жанны. Но в то же время она уникальна. В 1997 году Абылайхан упал со строительного крана. Травмы были настолько сильными, что медики сразу же дали ему I группу инвалидности.
"Три года я не мог даже шевелиться. Потом три года интенсивно занимался по методу Дикуля. И это помогло мне встать на костыли. В коляску не сажусь принципиально – сразу дал себе слово, что не сяду, и слово это не нарушаю уже 20 лет", – рассказывает Абылайхан.
Приговор врачей был однозначным: он никогда не сможет ходить. Лежа в больничной палате и обдумывая свою дальнейшую жизнь, Абылайхан увидел по телевизору передачу об известном казахстанском мастере народного прикладного искусства Даркембае Чокпарове и понял, что делать дальше. Каждое лето в течение нескольких лет Абылайхан садился в поезд и ехал к мастеру осваивать ремесло. А потом открыл собственную мастерскую, крохотную – 2х2 метра. Сейчас он из костей, кожи, дерева и металла изготавливает воинское снаряжение и ювелирные изделия. За 17 лет он настолько отточил своё мастерство, что в этом году представит свои работы на выставке-ярмарке, которая пройдёт в Астане в дни проведения ЭКСПО.
Несмотря на инвалидность, Биржан ведёт активный образ жизни, неплохо зарабатывает и борется за права всех казахстанцев с ограниченными возможностями. По его словам, инвалиду в нашей стране очень сложно пробиться – как в бизнесе, так и в обычной жизни. Это в Алматы и Астане инвалидов уважают, жалуется Абылайхан, а в регионах про них совсем забыли.
"Нас не зовут ни на какие собрания, не оказывают никакую помощь. Я давно мечтаю открыть большую мастерскую и обучать таких же, как я, инвалидов, чтобы они не сидели дома зря, а приносили пользу обществу. Без помощи я это сделать не могу. Обращался и в акимат, и к депутатам – толку нет. Только обещают, но так ничего и не сделали..." – негодует Абылайхан.
Рабочий день мастера начинается в полдевятого утра и длится восемь-десять часов. Рядом с мастерской он организовал себе тренажёрный зал – чтобы всегда быть в форме. Также он шефствует над детьми из дома-интерната для слабослышащих – учит их своему мастерству. По вечерам дома его встречают любимая жена и маленькая дочка.
Государство пытается
Многие люди с ограниченными возможностями не могут усидеть дома, и сумма пенсии их не удовлетворяет. Оказывается, местные исполнительные органы обязаны обеспечивать их занятость. В любой компании существует квота: до 3% рабочих мест могут занимать работники с инвалидностью, причём условия труда у них более чем лояльные (сокращённый рабочий день, дополнительный двухнедельный отпуск. Работа в ночное время – только с согласия работника с ограниченными возможностями, и если это не навредит его здоровью). А если подходящей работы нет, компания обязана создать специальные или социальные рабочие места для особых работников. При этом инвалидов ещё и обязаны обучать (профессиональным навыкам или как минимум работе на компьютере).
И уволить инвалида никто не имеет права. Только если его работа может навредить здоровью окружающих или ему самому. Ну или по состоянию здоровья он не может выполнять свои обязанности.
С бизнесом всё сложнее. Хотя фонд "Даму" старается не оставить без внимания ни одну заявку от инвалидов, желающих стать бизнесменами. Мечты начинающих предпринимателей могут исполнится двумя путями: через спонсоров и через грант от государства. А спонсоры не могут себе позволить жертвовать на благотворительность слишком большие суммы, да и добрых богачей в Казахстане не так уж и много. А получение гранта от государства – это длинный тернистый путь через кабинеты чиновников.
"Спонсоры у нас обычно одни и те же, и понятно, что они не могут себе позволить спонсировать целые цеха, – рассказала пресс-секретарь фонда "Даму" Айгуль Канатбаева. – Они могут подарить одну-две швейные машинки, не больше. Либо как недавно мы работали с Шинхан банк Казахстан по программе "Даму Көмек": они подарили по одной швейной машинке 18 алматинским инвалидам, открыли каждому из них счёт на сто тысяч тенге и сейчас обеспечивают их заказами. В любом случае, если человек с ограниченными возможностями мечтает стать бизнесменом, ему следует прийти к нам (в ближайший региональный филиал АО "Фонд "Даму". – Авт.). Мы проконсультируем, найдём спонсора либо поможем правильно оформить заявку на грант."
Главное – найти смысл жизни
Специалисты утверждают, что приобретённая инвалидность намного тяжелее врождённой. Катастрофа или тяжёлая болезнь приводят к тому, что человек сталкивается со смертью нос к носу. А страх смерти стимулирует любого человека бурно жить. И в этот момент на сцену выходит психолог. Он должен поддержать в человеке, получившем травму, желание жить, и свести на нет тоску по утраченным функциям.
"Пациент говорит, много говорит. Задача специалиста – слушать и вовремя задавать вопросы. Но такая психологическая помощь необходима как от специалиста, так и от родных и близких. Вопросы должны наталкивать на определение смысла жизни. "А зачем же жить, давайте подумаем..." Терапия должна показать человеку его реальность, которая зачастую не такая мрачная, как он думает", – рассказывает психолог Жанат Смирнова.
Правда, специалистам приходится постоянно бороться, доказывая, что в Казахстане людям тоже нужны психологи и психотерапевты. Никакой государственной поддержки они не получают, и чтобы собраться и даже просто обменяться опытом, они затрачивают свои – немалые – деньги. По словам психолога Ирины Терентьевой, любой психолог и рад был бы помочь всем нуждающимся в поддержке, но это физически невозможно.
"Несмотря на то что уже 10-15 лет назад в нашей стране были психологи, которые могли и хотели оказывать психологическую помощь людям, пережившим какие-то жизненные катаклизмы, до сих пор система не налажена, находится в зачаточном состоянии. Узких специалистов немного, они обучаются по адаптированным европейским программам, но они уже есть, и слава богу, что наконец-то у нас это появляется", – рассказала Ирина Терентьева.
Инвалиды в Казахстане часто ищут помощи психологов, звонят на телефоны доверия и пишут множество вопросов на сайт doctor.kz. Но встречаться, и встречаться часто со специалистами есть возможность далеко не у всех.
"Нужны консультанты-диагносты, которые могут быстро определить, есть ли у человека стрессовое состояние, и оказать ему необходимую помощь. У нас в стране такому не учат. Также ещё одна огромная проблема: нет специалистов в регионах. Людям приходится обращаться к специалистам в крупных городах. К счастью, сейчас есть те же телефоны доверия, скайп. Но регулярная помощь квалифицированного специалиста стоит денег, и это не изменить", – рассказала Ирина Терентьева.
Психологи очень хотели бы помогать тем, кто действительно нуждается в их помощи. Но альтруизм сейчас не в моде, и психологам тоже надо кормить свои семьи. Тем более что образование они получают постоянно, без перерыва и всегда за свой счёт. И вообще, о чём может идти речь, если в Казахстане даже нет закона о практической психологии и психиатрии. Пока эту профессию не воспринимают на государственном уровне, перспектив у неё нет.
