"Колонии переполнены, изоляция не работает". Против каких преступлений наказание деньгами оправдано?

Ранее Верховный суд Казахстана рекомендовал судьям чаще использовать альтернативные лишению свободы виды наказаний – штрафы, домашний арест с электронными браслетами и общественные работы. 

Также планируется расширить использование "робота-судьи" для автоматизированной подготовки судебных решений, особенно по делам с бесспорными доказательствами и согласием правонарушителей. Сообщалось, что уже обработано более 85 тысяч дел. В планах охватить дела об административном аресте и управлении в нетрезвом виде.

Кроме того, в суде указали на рост числа гражданских исков (на 40%), в основном из-за дел о банкротстве и возмещении ущерба.

Жестокость наказания – не гарантия

Правозащитник Евгений Жовтис видит в штрафах и других видах наказания, не связанных с лишением свободы, разумную альтернативу, поскольку, на его взгляд, места лишения свободы практически во всех странах мира никого особо не исправляют.

"Советская тюремная система использовала заключённых как бесплатную рабочую силу. Считалось, что главное – запугать человека, и он будет бояться совершить преступление, а труд и режим исправляют. Но по этой логике преступления должна сдерживать смертная казнь (в РК отменена в 2022 году). Однако уже давно доказано, что даже самые тяжкие преступления она не сдерживает. То есть жестокость наказания – не самый лучший способ борьбы с преступностью. Наказание в таком случае играет роль кары, а не профилактики", – полагает юрист.

Он пояснил, что лишение свободы имеет две основные цели: обеспечение безопасности общества и социальной реинтеграции. 

Однако пенитенциарная система с задачей социальной реинтеграции справляется с трудом, в отличие от изоляции для обеспечения безопасности общества, когда отсутствие побегов считается успехом. Но общество должно задаваться вопросом: что будет дальше, когда человек выйдет на свободу, и будет ли он безопасен.

"Поэтому человека в места лишения свободы нужно отправлять в крайнем случае, когда он совершил наиболее тяжкие преступления, которые требуют изоляции. И чтобы обеспечить безопасность общества, пока тюремная система не убедится в том, что его можно выпустить обратно. Альтернативные виды наказания – это тоже наказание, только без изоляции. Вот и вся разница".

Правозащитник полагает, что если прямой опасности для общества наказания без изоляции нет, то важны, во-первых, возмещение материального и морального вреда потерпевшим, во-вторых, хорошо работающая система пробации, обеспечивающая социальную реинтеграцию и максимально высокую вероятность того, что человек не совершит повторного преступления.

"Но главный вопрос в том, можно ли человека социально реинтегрировать в общество без изоляции. Чем заменят наказание – уже другой вопрос. Только штраф, например, иногда тяжёл для социально уязвимых слоёв населения. А если говорить о возмещении вреда, то в тюрьме оно практически невозможно. Большое количество осуждённых к лишению свободы, у которых наступил срок условно-досрочного освобождения или возможна замена на более мягкий вид наказания, не выпускают потому, что они полностью не возместили ущерб. А как они это сделают, если в тюрьме нет работы или она всегда низкооплачиваемая? Проще человека выпустить на свободу, чтобы он работал и больше возмещал жертве преступления".

Нужно ли человека лишать свободы или нет? Совершил ли он такое преступление, что без изоляции не обойтись? Продолжает ли он представлять угрозу для общества? Если нет – нужно применять альтернативные виды наказания. В том числе и потому, что человек остаётся в обществе и может быть социально реинтегрирован.

Также общество может беспокоить вопрос: не приведёт ли применение не связанных с лишением свободы видов наказания к росту уровня преступности?

Человек важнее ИИ

К роботизации правосудия стоит относиться осторожно по ряду причин, считает Евгений Жовтис. 

Уголовный кодекс и Кодекс об административных правонарушениях построены на "вилках" наказаний, и даже при согласии правонарушителя всё равно может быть непросто с выбором размера наказания. Конечно, роботизация приводит к процессуальной экономии, в связи с тем, что если ИИ предоставить всю информацию, он сможет описать фабулу дела, осуществить качественную подготовку проекта судебного решения и облегчить работу судьи. Но останутся вопросы к тому, как было получено согласие правонарушителя, как были учтены смягчающие и отягчающие обстоятельства. Всё-таки субъективные человеческие оценки иногда важнее "объективного" мнения ИИ.       

"Мы входим в фазу серьёзной технической революции, и ИИ будет помогать многим профессионалам. Чтобы оценить идею, нужно увидеть конкретные предложения и понять, какие изменения предполагаются в уголовно-процессуальном, гражданском процессуальном законодательстве и законодательстве об административных правонарушениях", – заключил правозащитник.

Юрист Айман Умарова высказалась об автоматизации правосудия тоже с осторожным оптимизмом, подчеркнув, что идея хорошая, но многое зависит от реализации. По её словам, уже сейчас есть позитивные изменения: судебные заседания проходят по Zoom или через мессенджеры, что стало применяться во время пандемии. Это экономит время судей, юристов и самих участников процесса. В уголовных делах, по её мнению, такой формат тоже может быть применим, если решить проблему качества интернета. "Я была в разных странах, где жаловались на интернет, но даже при этом он был лучше нашего", – отметила она.

Спикер подчеркнула, что любой хороший замысел можно испортить плохим исполнением. Поэтому автоматизацию стоит вводить только при наличии чётких норм. В административных делах, например, можно использовать ИИ с согласия правонарушителя, но при этом важно определить, кто несёт ответственность за первичный документ. "Нужно чётко прописать, что при загрузке документов, составленных конкретным лицом, за них отвечает конкретное лицо", – пояснила она. Если все исходные данные бесспорны, ИИ может принять решение, однако здесь ключевое значение имеет техническая сторона.

По её словам, цифровые инструменты, такие как "Судебный кабинет", часто не работают или функционируют крайне нестабильно. "Я думаю, это сделано умышленно, чтобы затруднить подачу документов в срок. Мы стараемся обходиться через e-otinish. Но, честно говоря, уже пора привлекать к уголовной ответственности тех, кто несёт ответственность за такую систему", – считает юрист.

Она также отметила, что для эффективной роботизации правосудия необходима ревизия законодательства, особенно в частях, где допускается судебная дискреция. По её мнению, нормы должны быть чёткими, "почти как математическая формула", чтобы избежать двусмысленного толкования. На её взгляд, автоматизацию можно ввести на уровне судов первой инстанции, а апелляции отвести роль контроля. 

"В математике всё зависит от первичных данных – если они корректны, решение будет точным. А значит, ключевая задача – обеспечить ясность и ответственность при внесении этих данных", – подчеркнула она.

Юрист обратила внимание на противоречие между законами и разъяснениями Верховного суда. По её словам, последние часто ухудшают положение сторон, несмотря на то, что по иерархии стоят ниже кодексов и Конституции. Поэтому автоматизация может быть полезной лишь тогда, когда законодательство станет предсказуемым и единообразным в применении.

Колонии переполнены

"Я согласна с председателем Верховного суда: альтернативные лишению свободы наказания особенно эффективны в конкретных случаях. Важно менять составы преступлений. Не по всем делам можно получить штраф, даже если это предусмотрено законом, даже если человек уже отбывал наказание и у него появилась возможность выйти по УДО или получить замену части наказания, судьи это не применяют. Из-за такой судебной практики учреждения переполнены".

Для большей эффективности Айман Умарова предлагает прописать: после отбытия половины или одной трети срока возможно заменить наказание на штраф. Почему это эффективно? Например, если человек совершил преступление (мошенничество или хищение) в отношении юридического лица, не являющегося государственным учреждением, то здесь часто присутствует и доля моральной ответственности со стороны потерпевших. 

"Когда государству не нанесён материальный ущерб, нецелесообразно содержать таких осуждённых за счёт бюджета. Более того, они и так не в состоянии компенсировать ущерб частным лицам или компаниям. Если речь не идёт о государственных средствах или бюджете, например, в коррупционных делах, я считаю, нужно назначать штрафы с применением электронных браслетов. Для государства выгодно не тратить народные деньги на содержание осуждённых, наказанных за нарушение частных интересов".

Она рекомендует, помимо штрафов, использовать ограничение свободы и чётко указывать случаи, когда применяется отсрочка наказания. Здесь так же, как и с автоматизацией, нюансы должны быть прописаны в законе, а не определяться судьёй. 

"Законы должны быть предсказуемыми для всех, иначе возникает пространство для коррупции и дискриминации. Там, где судья не хочет освобождать конкретного человека, он просто использует "своё усмотрение". Возникает непредсказуемость: для богатых – одна практика, для бедных – совсем другая. Это и есть дискриминация".

Исключения составляют в первую очередь дела, связанные с убийствами, изнасилованиями, особенно в отношении детей, добавила юрист. 

"Назначение штрафа невозможно за совершение преступлений против жизни и здоровья, против половой свободы и половой неприкосновенности, так как невозможно степень вреда для здоровья или размер горя близких потерпевшего соизмерить с размером штрафа. Следовательно, при назначении наказания правоприменитель должен учесть фактический ущерб для потерпевшего, расходы, которые связаны с расследованием правонарушения", – согласилась с предыдущим спикером кандидат юридических наук, teaching professor MNU Оксана Возняк.

Исправление осужденного должно быть ориентировано на применение таких видов наказаний, которые покажут субъекту, что совершение правонарушения "неправильно". Если же наказание будет ниже, чем причиненный ущерб, ниже той "выгоды", которую получил субъект от совершения преступления, субъект упрочивается в своем выборе преступного образа жизни, и в последующем выберет преступный образ жизни. Если наказание будет несоразмерно степени тяжести, без учета мотивов, смягчающих обстоятельств, субъект не будет нацелен на исправление, возврату к законному образу жизни. В этой связи имеет большое значение какие виды наказаний предусмотрены за конкретные правонарушения. 

Применение штрафа целесообразно за такие виды уголовных правонарушений как экономические, правонарушения против собственности, порядка управления, экологические. Анализ санкций по указанным группам уголовных правонарушений показывает, что штраф предусмотрен в большей части альтернативных санкций. Например, за совершение экологических правонарушений, предусмотренных ст.324, 325, 326 УК (и другие) штраф предусмотрен по основным и квалифицированным составам. 

"Но если нарушение экологических требований повлекло массовое заболевание людей или смерть человека, штраф как вид наказания исключается. Аналогичная ситуация и по правонарушениям против порядка управления, по экономическим: в случае причинения преступлением тяжких последствий или смерти человека предусмотрены более строгие наказания, чем штраф".  

Опасность выше – штраф строже

Юрист считает целесообразным предусмотреть штраф в кратном размере за совершение преступлений, повлекших крупный ущерб (по аналогии с назначением кратного размера штрафа за коррупционные правонарушения): кража (ч.3 ст.188 УК), присвоение и растрата чужого вверенного имущества (ч. 3 и ч.4 ст.189 УК) , мошенничество (ч. 3 и ч.4 ст.190 УК), причинение имущественного ущерба (ч.4 и ч.5 ст.195 УК), угон транспортного средства (ч.3  и ч.4 ст.200 УК), умышленное уничтожение или повреждение чужого имущества (ч. 3 ст.202 УК). 

"Штрафы, завышенные, необоснованные степенью общественной опасности, размером ущерба,  затрудняют или делают невозможным исполнение наказания, что требует замены наказания на более строгое, в том числе лишение свободы. Размеры штрафа за административные правонарушения, проступки и преступления должны быть четко дифференцированы с учетом степени  общественной опасности", – отмечает юрист, добавляя, что аналогичное несоответствие в размере штрафа отмечается и "внутри" уголовного закона и даже в рамках одного преступления. 

Так, размер штрафа за "простую" кражу (ч.1 ст.188 УК) установлен в пределах от 200 до 1000 МРП (достаточно большой законодательный предел). Тогда как уже по ч.2 ст.188 УК размер штрафа предусмотрен до 3000 МРП (в качестве квалифицирующих признаков выступает "совершение правонарушения группой лиц по предварительному сговору" или "с незаконным доступом в информационную систему"). За совершение кражи в крупно размере (ч.3 ст.188 УК) предусматривается только ограничение и лишение свободы.

Для сравнения, размер штрафа за "простое" скотокрадство (ч.1 ст.188-1 УК) установлен до 3000 МРП, а скотокрадство, "совершенное группой лиц по предварительному сговору" предусматривает только лишение свободы.  То есть разница в санкции связана с видом похищаемого имущества? Простая кража наказывается "мягче", чем "простое скотокрадство".  Для самого потерпевшего в плане причиненного ущерба нет разницы была похищена компьютерная техника и другое имущество или скот: потерпевшему в любом случае причинен ущерб.  

Спикер убеждена, что применение штрафов как альтернативы другим видам наказания позволит сократить численность "тюремного населения". По её словам, учреждения УИС для отбывания лишения  свободы требуют ремонта, за годы независимости построено только одно новое УИС. Содержание осуждённых в местах лишения свободы, содержание штата сотрудников службы пробации требует финансирования (даже при условии возложения социально-правовой помощи на акиматы и службу пробации).