Я говорю о тигре – самом сильном хищнике Земли.
Действительно, ещё какой-то век назад тигровый рык в наших местах был звуком вполне обычным. И редко кто из путешественников не мог похвастать тем, что сталкивался с полосатым хищником непосредственно, или, на худой конец, не привёз с собой купленную у местных охотников шкуру.
Вот яркое свидетельство былого величия, оставленное нашим "Геродотом" Алексеем Лёвшиным – оно относится к началу XIX века, когда он собирал сведения для своего классического труда "Описание киргиз-казачьих, или киргиз-казацких орд и степей":
"Тигр (felis tiqris), или, как называют его киргизы, юлбарс, водится в южной части степей, особенно возле Аральского моря и рек Сыр и Куван; впрочем, животное сие, принадлежащее тёплым климатам, иногда заходит в Сибирь до реки Оби. (…) Животное сие иногда бывает весьма длинно, но невысоко в ногах. Шерсть на нём гладкая и жёлтая, с чёрными поперечными полосами; кожа весьма толстая, когти чрезвычайно твёрдые. Сила его чрезвычайная: оно перекидывает через себя лошадей, и убивает верблюдов без усилия. (…) Я имею у себя кожу тигра, убитого на берегах Сыра; оно мерою, от ушей до хвоста 2,5 аршина; поперёк через спину 1,25; от конечности левой передней лапы через спину до когтей правой лапы 3 аршина. Киргизы говорят, что сия кожа не из самых больших. Из камышей выгоняют тигров, как и кабанов, зажигая оные".
Казахское название "жолбарс", по мнению некоторых исследователей, указывает на характерную особенность тигров – их способность к длительным перекочёвкам. Известно, что последние тигры, которых встречали на Сырдарье (в 1926 и 1945 году), пришли сюда вдоль аральского побережья от самой дельты Амударьи. А это – более 1000 километров пути. И хотя такая бродячая жизнь вряд ли характерна для этих хищников (они, как и все кошачьи – ленивы, и только какие-то крайности, в данном случае тигры шли за мигрирующими кабанами, заставляют их уходить с насиженных мест), их способность совершать сверхдлинные путешествия объясняла то, что на территории Казахстана в былые годы они были распространены чуть ли не повсеместно.
От мест своих наиболее ординарных логовищ – в приаральских и сырдарьинских камышовых джунглях, и в тугайных лесах Чу, Или и Прибалхашья – тигры проникали в долины Сарысу и Тургая. Их встречали даже на побережье Каспия. На севере полосатые хищники регулярно мелькали в "оазисах" Кокчетавщины и Каркаралинска, нередко появляясь и рядом с Акмолинском (т. е. – нашей нынешней столицей). Ну, а весь восток Казахстана – Прииртышье, Алтай, Тарбагатай – входил в границы их постоянного ареала.
Таким образом, если бы тигры дожили до наших дней в том же изобилии, в котором пребывали здесь пару веков назад, Казахстан, вместе с Дальним Востоком и Юго-Восточной Азией, мог бы с полным правом претендовать на статус "родины тигров".
Тем более что к тому имеются не только патриотические, но и палеонтологические основания. Но это – отдельный разговор, важный для нашей сегодняшней темы лишь одним моментом. История казахстанского тигра началась задолго до появления тут человека (разумного). И закончилась банально – разумный (человек), появившись, извёл-таки полосатых супостатов. Ничего нового.
Однако, прежде чем нашим пращурам это удалось, им пришлось долгие тысячелетия жить рядом с тиграми. И это сожительство не прошло бесследно, отразившись не только в бесконечной вариативности образов в культуре, но и в самой ментальности степняков.
Достаточно вспомнить погребальное золото степных властителей скифо-сакско-усуньских времён, которое изредка находят в их выпотрошенных курганах (того же Золотого человека из Иссыка). Или петроглифы, вроде приведённого тут тигрогрифона из Хантау.
Всё это – свидетельство того, что отношение к тигру в Великой Степи не всегда ограничивалось банально-животными связями "охотник-жертва" (где роли время от времени менялись, в зависимости от случая и удачи). В мифологии хищник всё же занял подобающее место. Успел занять.
Очень интересно в контексте нашей темы припомнить пассаж Марко Поло. Вот что вспоминает великий путешественник о своём пребывании у хана Хубилая (внука Чингисхана, которому после раздела дедовых владений достался Китай):
"Много у великого хана гепардов, приручённых к охоте и зверей ловить; и волков у него множество, и они славно приучены ловить зверей. Много у него тигров больших, покрупнее тех, что в Вавилоне… Приручены они ловить диких кабанов, диких быков, диких ослов, оленей, косуль и других зверей. Залюбуешься, когда везут они дикого зверя в клетке, на телеге, а подле маленькая собачка".
О традиционном почтении казахов к тигру (корни которого теряются в веках) говорит и любопытное свидетельство Евгения Тимофеевича Смирнова, относящееся к 70-м годам позапрошлого столетия:
"Киргизы преклоняются перед этой дикой силой и при внезапной встрече с грозным джульбарсом почтительно становятся на колени и отвешивают три низких поклона. Замечательно, что здешние тигры очень редко нападают на людей…"
Увы, сказать обратного, положа руку на сердце, никто не мог.
