Про то, что миллионы россиян приехали в Казахстан строить Турксиб и осваивать Целину, широко известно. Менее известно про обратное движение. Тысячи казахстанцев принимали участие в освоении нефтяных богатств Западной Сибири и строительстве легендарного БАМа.
"БАМ – стройка века!" В Союзе все знали этот крылатый слоган 1970-80-х. Но по большому счёту, БАМ – был не "стройкой века", а долгостроем столетия. Известно, что первые изыскания проводились на закате Российской империи. А само понятие Байкало-Амурская магистраль появилось в 1932 году. Тогда возник и БАМлаг – комсомольцы были ещё в дефиците, они знали, где приложить силы и без БАМа, так что начинали строить магистраль заключённые.
Первая ветка – от Транссиба до Тынды – открылась в 1935 году. Шли активные изыскания по прокладке основной колеи – из Тайшета в Советскую Гавань. Но тут началась война. Рельсы с уже построенного участка сняли и перебросили к Сталинграду. А проект оставили до лучших времён. Лучшие времена наступили в 1970-е.
БАМ – последняя культовая стройка Советского Союза, с самого начала соединявшая в себе красочность политического плаката с театральностью комсомольского мероприятия. Участие молодёжи в строительстве не в последнюю очередь было действом воспитательного и консолидирующего характера.
Как известно, БАМ строила "вся страна" – вальяжно-брюхатый Советский Союз. На одной из станций, Чаре, до сих пор висит мемориальная доска, повествующая о том, что возводили Чару посланцы солнечного Казахстана. На соседних станциях – такие же доски посвящены посланцам других солнечных и несолнечных республик.
Посланцев на БАМ отправлял комсомол. И попасть в их число было очень непросто. Потому многие из тех, для кого зов сердца превращался в нестерпимый зуд, не выдерживали и отправлялись на БАМ самостоятельно (среди таковых энтузиастов-романтиков был и автор этих строк).
Неофициальная, народная оценка БАМа, распространённая в те годы, представляла собой два взгляда на "стройку века" с двух диаметральных позиций. "Место, куда едут откровенные рвачи, карьеристы, уголовники, да комсомольцы-дурачки", – говорили одни. "Место, где природа первозданна, где есть к чему приложить силы, где много молодых, где жизнь интересная и живая", – не соглашались другие. Истина, как обычно, лежала посерёдке.
Процесс осмысления новой истории, которому самозабвенно предавались жители развалившегося Союза в последующие десятилетия, очень напоминал порой прорыв отстойника нечистот. Досталось и БАМу. Испачканный и изгаженный, он в массовом восприятии превратился в идеологическую руину. Однако как непосредственный свидетель тех времён хочу сказать следующее.
Мне кажется, что нынешним молодым очень не хватает своих "бамов". Потому что, если отбросить всю вээлкаэсэмовскую шелуху, в которую и тогда мало кто верил, у моих сверстников было большое и трудное Дело. Настоящее и общее. Дело, которое соединяло людей, перемешивало судьбы и, главное, спрессовывало молодые поколения с государством. Неслучайно и государство, уже дряхлеющее и смертельно больное, продолжало вкладывать огромные средства в это Дело для молодых.
Молодые должны проявлять себя не в подковёрных баталиях уютных кабинетов, а в тяжёлом труде, "там, где багульник на сопках цветёт". А иначе они так и не прочувствуют, что такое молодость.
Кстати о "багульнике". Песни про БАМ, картины и гравюры про БАМ, стихи и повести про БАМ, фильмы и альманахи про БАМ – всё это считалось частью большой игры, которой было увлечено целое поколение последних строителей социализма. Но им – есть что вспомнить. На современных стройках отечественных комсомольцев заменили импортные строители-гастарбайтеры. Потому-то место песен и стихов давно заняла реклама и пиар-продукция (ни разу не слышал песню про молодых строителей Астаны, или поэму про героическое освоение Каспийского шельфа.)
"Стройка века", несмотря на всю свою заидеологизированность, с самого начала рассматривалась ещё и в качестве мощного экономического катализатора, должного разбудить огромную территорию южной Сибири. Магистраль была первым взносом в огромный территориально-экономический комплекс, призванный прибрать к рукам нешуточные минеральные богатства края. Недаром наряду с самим БАМом всюду фигурировало такое понятие, как "зона освоения".
Геологические работы в этой самой "зоне освоения" (в них-то я и принимал непосредственное участие) стали явлением лишь чуть менее масштабным, чем строительство самого железнодорожного полотна. В те годы были открыты десятки крупных месторождений, одно перечисление которых подымало от возбуждения даже индексы на бирже в Японии.
Я бывал на БАМе дважды. В 1981 году ("по зову") и в 1984-м, когда проехал по западной части магистрали уже в качестве журналиста. Фотографии, представленные тут, снимались и в 81-м, и в 84-м. Люди, запечатлённые на них – персонажи из разных уголков Союза. Ныне они вообще живут в разных странах. Но тогда, в 80-е, все мы были вместе. На БАМе.
В связи с этим мне припомнился один случай, который свёл меня с одним земляком. Мы с коллегой прочно застряли на своём ГАЗ-66 при переезде речки Чульман, и нас выручили ребята с КрАЗом, случайно приехавшие на рыбалку – Виктор и Марат. Оказалось, что они – родственники, женатые на сёстрах-близнецах. А Марат вдобавок ко всему – земляк, казах из Павлодара.
Разговорились.
– Получаю я 500-600 рублей в месяц. Работаю монтажником. Жена работает в торге – получает больше.
– Ну, а как со сбережениями?
– Да никак. Вчера уезжал, дома 400 рублей оставалось. Сегодня на тушёнку брать полез – там только сотня.
– А домой не тянет?
– Ты знаешь, первое время здорово тянуло, а сейчас… прошло два года… уже нет. Съездить отдохнуть – и только…
Где он, интересно, ныне, тот бамовский земляк, с которым судьба столкнула в такой далёкой Сибири в те далёкие годы?
