Возможность строительства АЭС в Казахстане обсуждают больше 20 лет. В чем сложность?

Возможность строительства атомной электростанции в Казахстане периодически то активно муссируется в обществе, то столь же стремительно из открытой дискуссии исчезает. Первые инициативы по возведению АЭС прозвучали ещё в 1990-х годах, а переговоры с потенциальными партнёрами по этому проекту длятся уже более десятка лет, но окончательное решение по проекту до сих пор не принято.

Сама же тема начинает обсуждаться после публичных заявлений на самом "верху", как и произошло 3 апреля 2019 года во время переговоров президентов Казахстана и России – Касым-Жомарта Токаева и Владимира Путина.

"Предлагаем переходить к новым формам взаимодействия, имею в виду прежде всего возможность сооружения в Казахстане АЭС по российским технологиям", – сказал Путин во время выступления с заявлением для прессы по итогам встречи.

Это заявление дало толчок новому витку дискуссии вокруг "мирного атома" в Казахстане, и мнения разделились. В итоге Министерству энергетики страны даже пришлось выступить с разъяснением: пока никакого решения не принято, оснований для беспокойства нет.

Informburo.kz решил разобраться в истории вопроса, чтобы выяснить, что стоит за проектом АЭС и действительно ли нужна Казахстану такая станция.

В обсуждении с 1997-го

В Казахстане тема атомной энергетики обсуждается, равно как и живёт, уже давно. Всё начинается с АЭС в Актау, которая работала на полуострове Мангышлак с 1973 по 1999 годы. На станции был установлен реактор на быстрых нейтронах БН-350, электрическая мощность которого, как понятно из названия, была 350 МВт. Правда, часть энергии – по 100 МВт – тратилась на установки отопления и опреснения воды.

Остановить АЭС решили в рамках американской программы Нанна-Лугара по снижению угроз в области вооружений, так как реактор на быстрых нейтронах мог применяться и для обогащения урана. Взамен Соединённые Штаты выделили средства на новое опреснительное и отопительное оборудование и утилизацию оставшегося топлива. АЭС работала в рамках Мангистауского атомного энергокомбината, пост замдиректора которого занимал с 1988 по 1992 год Владимир Школьник. Он ещё неоднократно будет появляться в истории с АЭС.

Энергокомбинат до сих пор производит электроэнергию для Мангышлака. Но работают там уже обычные теплоэлектроцентрали, а реакторный завод с 1999-го выводят из эксплуатации.

О строительстве новой АЭС в стране заговорили ещё до остановки БН-350. С такой идеей в 1997 году выступил как раз Владимир Школьник, тогда уже занимавший пост министра науки и президента Ядерного общества. Идея поддержки не получила. С момента аварии на Чернобыльской АЭС прошло немногим более 10 лет, поэтому строительство новой атомной станции не рассматривали.

В 2006 году к теме сотрудничества в области "мирного атома" вернулись на самом высоком уровне. 25 января того года лидеры Казахстана и России – Нурсултан Назарбаев и Владимир Путин приняли "совместное заявление о развитии сотрудничества в области использования атомной энергии в мирных целях".

В июле 2006-го министр энергетики и минеральных ресурсов Казахстана Бактыкожа Измухамбетов и глава Федерального агентства по атомной энергии России Сергей Кириенко подписали "Комплексную программу российско-казахстанского сотрудничества в области использования атомной энергии в мирных целях". В документе как раз и предусматривалась совместная разработка проектов реакторов нового поколения малой и средней мощности с возможностью их строительства в Казахстане и России. Для работы над проектом АЭС создали отдельную компанию – АО "Казахстано-российская компания "Атомные станции". Она занималась проектом реактора ВБЭР-300. Планировалось построить АЭС на два блока в Актау общей мощностью в 600 МВт, но проект реализован не был.

Дело может быть в том, что казахстанская сторона потеряла интерес к проектам такой мощности, сделав выбор в сторону мощностей больших. Поменялись и предполагаемые площадки строительства: вместо Актау стали говорить о городе Курчатов в Восточно-Казахстанской области и посёлке Улкен в Алматинской.

В мае 2014 года главы атомных госкомпаний Казахстана и России "Казатомпрома" и "Росатома" – Владимир Школьник и Сергей Кириенко подписали меморандум о взаимопонимании по сотрудничеству в сооружении АЭС. Позднее, в 2016-м, его подкрепили другим документом – меморандумом о взаимопонимании и расширении стратегического сотрудничества в области ядерно-топливного цикла между Минэнерго Казахстана, "Казатомпромом" и "Росатомом".

Документ от 2014 года помимо прочего подразумевал заключение межправительственного соглашения о сотрудничестве по строительству АЭС. Однако оно так и не было подписано, в том числе из-за разных взглядов сторон на некоторые вопросы. Например, Россия настаивала на том, что "Росатом" будет поставлять ядерное топливо на станцию в течение всего срока её работы, а Казахстан хотел ограничиться сроком гарантийным.

Министр энергетики Владимир Школьник позднее заявил, что стороны пришли к урегулированию вопроса. Но проект всё равно свернули, потому что АЭС планировали построить в Курчатове, а использовать произведённое там электричество было затруднительно: на энергодефицитный юг не отправить из-за ограничений в энергосистеме, а в России и так есть своя дешёвая энергия с тепловых и гидроэлектростанций.

В том же 2014-м шли переговоры по строительству АЭС с японо-американской Toshiba – Westinghouse и французской Areva, китайской CGNPC, корейской КЕРСО и другими, но они ни к чему не привели. Компании могли построить станцию на Балхаше, в районе посёлка Улкен. Таким образом, в Казахстане могли появиться, но не появились, сразу две АЭС: одна – по договорённости с "Росатомом" в ВКО, другая – в Алматинской области по итогам международного тендера. О том, почему выбрали именно эти две площадки, а от Актау отказались, можно прочитать ниже.

В 2015 году по итогам переговоров Нурсултана Назарбаева и Владимира Путина в Астане последний заявил о подготовке к "возведению в Казахстане первой атомной электростанции". По данным источников, на встрече в расширенном составе Нурсултан Назарбаев подтвердил выбор России как партнёра в проекте сооружения АЭС. В качестве потенциальной площадки был назван район озера Балхаш.

Однако в ноябре 2016 года министр энергетики Канат Бозумбаев заявил, что в перспективе семи лет необходимости в строительстве АЭС в Казахстане нет из-за профицита электроэнергии. Но уже в феврале 2017 года его заместитель, вице-министр энергетики Бакытжан Джаксалиев выразил несколько иную позицию, сказав, что есть чёткое понимание, что "атомной электростанции в Казахстане быть".

В сентябре 2017 года стало известно, что уже идёт разработка маркетингового технико-экономического обоснования для проекта АЭС. И решение по строительству предполагалось принять после завершения этих работ. Занималась ТЭО компания "Казахстанские атомные электрические станции", "дочка" "Казатомпрома". Проектирование должно было основываться на нормах безопасности МАГАТЭ.

Так почему же Улкен?

Из открытых источников известно, что изначально в качестве площадок для АЭС рассматривали сразу три зоны: Актау, Курчатов в Восточно-Казахстанской области и Улкен в Алматинской. Сейчас в Минэнерго называют только Улкен.

Сегодняшний Улкен – это посёлок городского типа, где проживает, согласно переписи 2009 года, 1 682 человека. Появление там электростанции – это судьба самого посёлка, который в 1984 году и был основан под строительство Южно-Казахстанской ГРЭС мощностью 4 ГВт, которое свернули в 1996 году из-за проблем с финансированием.

В 2007 году к теме энергетики вернулись, решив построить тут Балхашскую ТЭС мощностью до 3 ГВт. Подготовка к строительству началась в 2013-м, но некоторое время спустя была приостановлена. На стройку успели завезли некоторые материалы, подготовили площадку для строительства, но в итоге ничего построено не было. В 2019 году Улкен вновь обнаружил себя в центре обсуждения строительства новой электростанции. На сей раз атомной.

В распоряжении редакции Informburo.kz оказалась презентация Комитета по атомной энергии Министерства индустрии и новых технологий РК от 2014 года, где приводится анализ зон размещения для АЭС. В целом каждая из площадок схожа по уровню безопасности для размещения там электростанции, и во всех районах нет проблем с влиянием строительства АЭС на окружающую среду.

Однако Актау оказался менее предпочтительным сразу по нескольким причинам. Во-первых, там возможно возникновение аварий на близлежащих производствах, например, выбросы аммиака на химическом комбинате "КазАзот". Кроме того, акимат Мангистауской области называл рассмотрение вопроса о строительстве АЭС "преждевременным", в то время как власти Алматинской области против проекта не возражали, а в ВКО – даже поддерживали. В-третьих, в Мангыстау низкие прогнозный спрос на электричество и пропускная способность линий электропередач.

С другой стороны, самым востребованным оказалось строительство АЭС в районе посёлка Улкен на берегу озера Балхаш – для покрытия прогнозного дефицита в южной зоне энергосистемы. В районе населённого пункта есть и развитые электрические сети, достаточные для выдачи мощности от АЭС. Третий вариант – Курчатов – назвали перспективным для строительства, но опять же лишь для транзита мощности в южную зону.

В аргументах – энергодефицит

Вопрос будущего энергодефицита остаётся важным, если не ключевым аргументом сторонников строительства атомной электростанции. В 2018 году в Казахстане было выработано электричества больше, чем потреблено – разница составила порядка 3,6 млрд кВт-ч. Установленная мощность всех электростанций Казахстана сейчас находится на уровне почти 22 ГВт.

Но если смотреть на структуру энергосистемы, то ситуация по регионам значительно отличается. Вся энергосистема поделена на три зоны: северную – Акмолинская, Актюбинская, Восточно-Казахстанская, Карагандинская, Костанайская, Павлодарская и Северо-Казахстанская области; южную – Алматинская, Жамбылская, Кызылординская и Туркестанская; западную – Атырауская, Западно-Казахстанская и Мангистауская области.

Северная зона профицитна, и энергия оттуда даже уходит в южную зону и на экспорт в Россию. А вот южная дефицитна, и нехватку энергии покрывают поставками с севера и из Центральной Азии. По данным Министерства энергетики, дефицит там будет расти и к 2030 году может достичь 2,7 ГВт. Западная зона вовсе изолирована от северной и южной, дефицит там закрывают импортом энергии из России.

К слову, по прогнозному балансу электроэнергии Казахстана именно южная зона к 2025 году единственная останется дефицитной. С этим и связан выбор площадки для АЭС близ посёлка Улкен, лежащего как раз между северной и южной зонами энергосистемы. Также там уже построена подстанция компании KEGOC, которая позволит обеспечить выдачу электричества с АЭС в энергосистему.

Здесь нужно помнить сразу несколько моментов. Первый – это то, что Казахстану для поддержания выработки электроэнергии нужно не только создавать новые мощности, но и думать о замещении устаревших и постепенно выбывающих.

В Национальном энергетическом докладе ассоциации Kazenergy 2017 года отмечается, что хотя генерирующие мощности в стране неуклонно растут, большая часть их парка по-прежнему основана на стареющих советских технологиях. Порядка 39% электростанций Казахстана были построены до 1980 года, и в 2016 году 42% паровых турбин превысили запланированный срок эксплуатации. Из-за устаревания парка мощностей новые нужно вводить с запасом.

Учитывая особенности географии Казахстана, потенциал ввода на юге новых гидроэлектростанций ограничен. Также вместо АЭС предлагается строить новые или расширять действующие тепловые электростанции, вовлекать в генерацию энергию воды, солнца и ветра.

В последние годы, согласно тому же докладу Kazenergy, основной прирост производства электроэнергии в Казахстане был за счёт угольных ТЭС. Это вполне объяснимо тем, что страна обладает большими запасами угля. Возможно и развитие газовой генерации, но только при размещении электростанций вблизи газопроводов или месторождений.

Второй момент – это планы самого Правительства по развитию энергетики. В "Концепции по переходу Республики Казахстан к "зелёной" экономике, которая была утверждена Нурсултаном Назарбаевым ещё в 2013 году, говорится об амбициозных планах по развитию альтернативных (АЭС) и возобновляемых (ВЭС, СЭС, ГЭС) источников. К 2050 году они вместе должны давать до 50% всей электроэнергии в Казахстане.

По прогнозным данным, к 2030 году установленная мощность ветровых электростанций должна достичь 4,6 ГВт, солнечных – 0,5 ГВт. В то же время мощность АЭС по плану должна составить 1,5 ГВт, а к 2050-му – 2 ГВт.

"Растущий спрос на электроэнергию и вывод из эксплуатации старых электростанций в силу износа в Казахстане потребуют значительного строительства новых мощностей: 11-12 ГВт к 2030 году и 32-36 ГВт к 2050 году, не включая установленную мощность возобновляемых источников, являющихся нестабильными", – говорится в концепции.

Другими словами, в государственных документах строительство АЭС было прописано. А исполнение таких документов – первоочередная задача госаппарата.

Выбор велик, но выбирать не из чего

В Министерстве энергетики неоднократно отмечали, что решение о строительстве примут только после разработки технико-экономического обоснования, а затем общественных слушаний и согласования с местными исполнительными органами, на территории которых может начаться строительство.

Работа над ТЭО началась в 2018 году и, по имеющимся у Informburo.kz данным, срок работ по маркетинговому разделу обоснования был установлен на 29 марта 2019 года.

В распространённом 4 апреля Минэнерго пресс-релизе говорилось, что маркетинговая часть уже готова, разработана она для уточнения экономических и технических параметров возможной АЭС и выбора реакторной технологии. Кроме этого в ней проведён анализ имеющихся на рынке реакторных технологий поколения III+, а также обмен информацией с поставщиками реакторных технологий из пяти стран, в том числе с госкомпанией "Росатом".

Технологическое исполнение – ключевая часть всего проекта. В презентации Мининдустрии 2014 года и пресс-релизе Минэнерго даётся конкретика по поколению реакторов, на которые ориентируются казахстанские чиновники. В первом случае это реакторы на тепловых нейтронах поколения III или III+, во втором – только III+.

Поколения ядерных реакторов – это прежде всего разница в технологиях, долговечности и безопасности. Сейчас в строю реакторы второго и третьего поколений, но уже разработаны и строятся реакторы переходного поколения III+ – как раз которые и ищет Казахстан. Отличаются они повышенной безопасностью и увеличенным сроком службы – до 60 лет.

Правда, уже реализованных проектов в переходном поколении пока не так много. В Минэнерго сообщили, что идёт обмен информацией с поставщиками реакторных технологий сразу из пяти стран, в том числе и с российским "Росатомом".

Последний, к слову, ещё в 2017 году ввёл в эксплуатацию реактор переходного поколения ВВЭР-1200 на Нововоронежской АЭС-2. Мощность его, как понятно из названия, – 1 200 МВт.

Также есть проект AP1000 мощностью порядка 1 100 МВт, разработанный американской компанией Westinghouse Electric Company. Такие реакторы, тоже поколения III+, в 2018-м запустили на двух АЭС в Китае, ещё две строятся в США.

Другой вариант – ATMEA-1 от японо-французского консорциума компаний MHI и EDF мощностью 1 150 МВт. Правда, пока ни одного реактора не построили. Одним из кандидатов был Вьетнам, но страна отложила планы по развитию атомной энергетики. В планах – возможное строительство блоков в Турции на АЭС "Синоп".

Есть и компания из Южной Кореи – KEPCO, которая может предложить реакторы APR-1400 мощностью 1 400 МВт. В эксплуатации уже есть один реактор в самой Корее, ещё семь строятся: четыре в ОАЭ и три – на двух станциях на родине компании. Правда, APR-1400 относится к поколению III, а не III+. А развитие системы APR+, относящегося уже к переходному поколению, ещё не получило воплощения в реальности.

Ещё один возможный вариант – система EPR от французской компании EDF на 1 600 МВт. Первый действующий реактор, относящийся к третьему поколению, был запущен в Китае в декабре 2018 года на АЭС Тайшань-1. На станции Тайшань-2 пуск ожидается в течение 2019 года.

Казалось бы, выбор большой, но по сути остаются только предложения России и Штатов, реакторы которых уже какое-то время поработали.

"Казатомпром" в мечтах о полном цикле

"Мы страна, доминирующая на урановом рынке, занимаем на мировом рынке 40-процентную нишу. Мы обязаны просто создать вертикально интегрированную компанию, чтобы не торговать сырьём, не зависеть от конъюнктуры цен, а заниматься производством продукции конечных переделов. Я имею ввиду топливные сборки для атомных станций. Если мы сможем обеспечивать этой продукцией другие страны, почему бы у себя ими не пользоваться?" – сказал министр энергетики Канат Бозумбаев на отчётной встрече перед населением в июне 2018 года.

Эти слова – прямое отражение целей национальной атомной компании "Казатомпром", которая давно хочет расширить своё влияние на урановом рынке через выход на новые ниши. Пока компании не достаёт нескольких производственных этапов.

Всего ядерный топливный цикл имеет две стадии: начальную и конечную. Начальная состоит из следующих этапов:

• добыча урановой руды и производство концентрата оксида урана (U₃O₈);
• конверсия, или преобразование U₃O₈ в гексафторид урана (UF₆);
• обогащение UF₆, то есть увеличение концентрации изотопов урана ²³⁵U;
• производство топлива.

Последнее включает в себя несколько подэтапов: восстановление с получением диоксида урана UO₂, производство керамических топливных таблеток, производство тепловыделяющих элементов (ТВЭЛ) из топливных таблеток и их сборка в тепловыделяющие сборки (ТВС).

Конечная стадия включает вторичную обработку, хранение, переработку и захоронение.

В Казахстане начальная стадия цикла представлена прежде всего этапами добычи и частично производством топлива, а именно, преобразованием обогащённого UF₆ с получением UO₂ и изготовлением топливных таблеток на Ульбинском металлургическом заводе в ВКО.

Добыча урана идёт на 19 рудниках, шесть из которых принадлежат "Казатомпрому", а остальные 13 – это совместные предприятия с иностранными компаниями, включая AREVA, Cameco, Uranium One, китайских и японских инвесторов.

Для получения доступа к этапу обогащения урана в 2013 году "Казатомпром" через казахстанско-российское совместное предприятие ЦОУ вошёл в состав акционеров Уральского электрохимического комбината – крупнейшего предприятия по обогащению урана. Основная продукция предприятия – гексафторид урана для атомных электростанций, обогащённый изотопом ²³⁵U до 5%.

Важным активом остаётся Ульбинский металлургический завод в Усть-Каменогорске. На протяжении почти 40 лет УМЗ предоставляет услуги по реконверсии и производству топливных таблеток из диоксида урана для легководных реакторов.

Правда, некоторое время у УМЗ были проблемы с производством из-за отсутствия заказов со стороны России: в 2014 году было выпущено 10 тонн продукции, в 2015-м – вовсе ноль тонн, а в 2016-м – 24. В итоге предприятие развернулось в сторону китайских заказов.

Сейчас "Казатомпром" вместе с китайской Генеральной ядерно-энергетической корпорацией CGNPC реализуют на УМЗ проект по производству тепловыделяющих сборок для атомных станций КНР проектной мощностью в 200 тонн урана в ТВС. Начало производства ожидается в 2020 году.

Постепенно казахстанская атомная госкомпания выстраивает все этапы ядерного топливного цикла. Конечный этап – это непосредственно атомная генерация, собственно строительство АЭС. И то, станет ли Казахстан "атомной республикой", решает Правительство.

Тарифы решают всё

Целесообразность строительства такого крупного объекта как АЭС определяется прежде всего экономикой проекта. И важным здесь становится стоимость, данных по которой пока нет. Хотя в СМИ и озвучивались приблизительные оценки: в 2014-м это было 5 млрд долларов в расчёте на 1 ГВт мощности, и совсем недавно проходила цифра уже в 8 млрд – и минимум для станции с одним реактором. В Узбекистане проект АЭС мощностью 2 400 МВт оценили и вовсе в 11 млрд долларов.

В целом же специалисты обычно говорят о средней цене в 5-6 тысяч долларов на 1 кВт установленной мощности. То есть атомная станция на 2,4 ГВт может обойтись в районе 12-14 млрд долларов.

Как сообщили Informburo.kz источники, летом 2018 года в Астане прошло совещание по поводу АЭС с участием представителей России. Казахстанская сторона там сообщила, что к участникам тендера на реализацию проекта может быть предъявлено требование: электроэнергия должна стоить не более 5 центов за кВт-ч. При курсе в 380 тенге за доллар это порядка 19 тенге.

Сейчас это величина, вполне сравнимая с тарифами электростанций на возобновляемых источниках, указанными на сайте "Расчётно-финансового центра по поддержке возобновляемых источников". Там цены колеблются от 12,8 тенге за кВт-ч на ветровой станции "Национальная энергетическая компания "ЖарыкЭнерго" до 32,15 тенге на биоэлектростанции Kaz Green Energy. В целом же держится коридор в 18-20 тенге.

Сам тендер, говорят источники, может быть международным. Если его победителем окажется "Росатом", то одной из моделей финансирования может стать государственный кредит в рублях, полученный при содействии российской компании. Так это или нет, неизвестно: официального решения Правительства ещё нет.

Тем временем в Минэнерго отмечают, что решением проблемы дефицита электричества на юге Казахстана помимо АЭС могут стать и другие источники энергии, включая парогазовые и гидроэлектростанции.

Потенциальные инвесторы, сообщили в ведомстве, рассматривают варианты строительства газовой генерации на юге, а также контррегуляторов Шульбинской ГЭС на реке Иртыш и Капшагайской ГЭС на реке Или. Есть и предложения по строительству новой парогазовой электростанции мощностью порядка 450 МВт на Шымкентской ТЭЦ.

Несмотря на это, по имеющимся данным, ещё в декабре 2018 года у Аскара Мамина, занимавшего тогда пост первого заместителя премьер-министра, состоялось совещание с участием Минэнерго и компании КАЭС, разработчика ТЭО для атомной электростанции. На совещании обсуждалась возможность строительства в Алматинской области АЭС с запуском до 2030 года.

И если действительно есть задача с такими сроками, то решение по строительству придётся принимать уже скоро: средний срок реализации подобных проектов доходит до 10 лет. В случае положительного решения Казахстан может попытаться нагнать в борьбе за дешёвое электричество и, следовательно, инвестиции соседний Узбекистан, в котором за АЭС взялись политически и в короткие сроки. Там строительство начать планируют уже в 2022 году.