Марат МАЗИМБАЕВ: Позвольте вас перебить

В жизни Марата МАЗИМБАЕВА очередной вызов – после карьеры боксёра, промоутера, инструктора в «полицейской Академии», он стал директором школы Олимпийского резерва в Таразе. «Мегаполис» пообщался с известным бойцом и узнал о том, как легко быть обманутым, насколько огромны братья Кличко, какой подарок самый ценный, а какой ненастоящий.

– Вы – чиновник. Как-то не верится.

– Ну, вот так всё получилось. Я ведь сам джамбульский, а областное руководство захотело, чтобы я поработал там. На это ответил согласием: вся моя жизнь прошла в спорте. А эта работа – новый вызов, новый интерес.

– Какая именно должность была у вас в Академии МВД?

– Был начальником кафедры боевой и физической подготовки Академии МВД. А начинал с простого преподавателя, обучал специфике рукопашного боя, боевого самбо. Кроме этого, у нас была группа спортивного совершенствования, где и проводил боксёрские тренировки.

– Признайтесь: что более пригодно в уличной драке: самбо или бокс?

– И то и другое не помешает. В уличной драке всё может случиться – и кулаками придётся помахать, и в партере оказаться (улыбается).

– Вам в последние лет пять приходилось драться на улице?

– Нет. К счастью.

– Завершив карьеру боксёра, вы недолго побыли промоутером. Теперь становитесь чиновником. В чём причина таких метаний?

– Это не метания. Это жизнь. Она этим и прекрасна: сегодня одно, завтра другое. И занятия интересные, не пресыщаешься ими. А промоутерство… Начиналось, конечно, всё неплохо. Но здесь большую роль играли деньги, а не я. Когда были инвесторы, могли проводить бои, выводить ребят на хороший уровень. А потом – всё. Сейчас жизнь в нашем боксе насыщена – но вся она сконцентрирована на любительском уровне. Кроме турниров, чемпионата, проводится Кубок федерации, есть «Астана-Арланс». Я это прекрасно понимаю. Единственное, обидно за ребят. Того же Миржана Жаксылыкова, Берика Калиева.

– Чем они занимаются, кстати?

– Работают детскими тренерами.

– А Мират Сарсембаев? Ходят слухи, что он даже от кого-то скрывается…

– Если честно, не знаю. Всякие слухи нехорошие ходят о нём, надеюсь, это всё неправда.

– Когда слышите выражение: «в боксе честных менеджеров и промоутеров нет», как на это реагируете?

– Нельзя всех под одну гребёнку стричь. Есть люди, которые могут обмануть. Но лично я могу со всеми ребятами, с которыми работал, общаться, смело смотреть им в глаза. Потому что никого не обманул.

– Когда были боксёром, вас промоутеры не обманывали?

– Первый раз на старте карьеры. Мне пообещали, что будет коммерческий бой, четырёхраундовый против слабого тайца. Я без тренера прилетел в Таиланд, узнал, что буду драться на улице. А там жара! Бой сделали восьмираундовым, а соперника выставили тайца, на один поединок которого собралось 50 тысяч человек! Да ещё он – экс-чемпион мира! По очкам ему я проиграл тогда. Получил гонорар в 1200 долларов. 40% отдал. За организацию боя.

– Грустно.

– А ещё был случай: я боксировал в Лос-Анджелесе с Маурисио Пастраной, бывшим чемпионом мира. Промоутером этого шоу был Нельсон Лопес, тренер Пастраны. Через некоторое время он стал работать и со мной. И как-то он спросил: а сколько ты получил за тот бой? Назвал сумму. Он изумился: я же платил другие деньги! БОльшие!

– А кто тогда был вашим промоутером?

– Герман Титов.

– Вы с ним на эту тему не разговаривали?

– Нет. Потому что прошло много лет. А тот бой с Пастраной я считаю самым тяжёлым в карьере. Ударов напропускал столько, что потом утром голова была чугунной!

– Удивительно, что потом вы с Маурисио отлично общались.

– Я как-то не думал об этом. Для него же бокс – работа. Для меня тоже. Мы вышли, устроили хороший бой. Потом он прилетал в Алматы, здесь боксировал. Он хороший парень, хотя у нас был языковой барьер – он плохо говорил по-английски, я ещё хуже, но как-то находили общие слова, какие-то темы для беседы. Узнал, что у него была не сладкая жизнь, если честно. Он поднялся из низов, зарабатывал хорошие деньги, но увлёкся азартными играми. Нельсон Лопес рассказывал: Пастрана получит за бой большую сумму, а утром у него денег нет. Все в казино оставил.

– А сами никогда в азартные игры не играли?

– В Лас-Вегасе как-то попробовал. Проиграл 100 или 200 долларов. Мне было интересно попробовать, что это такое, посмотреть на свою реакцию. Но я знал, что не увлекусь до такой степени, чтобы продать всё. Потому что давно усвоил – азартные игры – это лохотрон.

– В прошлом году вас звали тренером в «Астану-Арланс». Вы отказались. Почему?

– Пока не готов. Я вижу пример Болата Жумадилова, двукратного серебряного призёра Олимпиады. Вот он загорелся тренерской работой. И постоянно находится то в Алматы, то в Аркалыке: возится с ребятами. Тренирует. У него в глазах горит огонь! У меня такого огонька пока нет.

– Кстати, а как обстоят дела с подаренной вам квартирой после победы над Луисом Дориа в 2005-м?

– Этот вопрос открыт до сих пор. Тогда, после победы, мне квартиру подарил аким Алматы Имангали Тасмагамбетов. Сейчас в Алматы другой аким. И выяснилось, что жильё неприватизированное: жить в нём я могу. Оформить на себя нет.

Бахыт Сарсекбаев, столкнувшись с той же проблемой, написал письмо на имя акима, поднялась шумиха, нашлись какие-то спонсоры, которые выкупили квартиру. А я шумиху не поднимал, думаю: выкупать жильё за почти 7 млн тенге или нет. В общем, получается такой странный подарок. Который вроде бы есть, но моим он не считается.

– А были ли подарки, которые вы вспоминаете с удовольствием?

– А как же! Средняя дочка занимается спортивной гимнастикой второй год. На городском турнире среди 2 юношеских разрядов заняла первое место и сказала: «Папа, это мой подарок тебе!» Как было мне приятно – не передать!

Единственная головная боль – в Таразе, куда я возвращаюсь с семьёй, нет секции гимнастики.

– Но вы ведь целый руководитель спортивной школы.

– Да. Поэтому надо вопрос об открытии секции в Таразе решать (смеётся). Там ведь нет ни залов, ни тренеров, ни инвентаря.

– Вы провели несколько боёв в Америке. Что больше всего поразило?

– То, что большие заработки бойцов, – красивая сказка. Только единицы получают много. У остальных доходы небольшие.

– Ваш гонорар за бой когда-нибудь превышал 20 тысяч долларов?

– Да. Но ненамного. Эти деньги доставались мне нелегко – как в бою, так и в процессе подготовки. Мне с возрастом приходилось всё труднее гонять вес. Перед одним из последних боёв было невероятно тяжело: тренер Лопес контролировал моё питание, питьё, смотрел за каждым шагом, чтобы я чего-то не съел втайне от него.

– На взвешивании сознание не потеряли, как это случалось со многими боксёрами?

– До этого не дошло. Но несколько дней подряд мне снилась вода. Много воды. Что я плыву в озере и пью, пью. После такой диеты, кстати, понимаешь, насколько вода действительно вкусная!

– После какого боя не хотелось людям на глаза показываться?

– После поединка с Кахрамоном Арзыкуловым. Мой бой трижды переносили, откладывали, а когда я находился не на пике формы предложили поединок в четвёртый раз. Надо было отказываться, но я согласился. В итоге в первом раунде сломал руку, проиграл по очкам, а на следующий день не узнал себя в зеркале. Я даже десять дней в Москве провёл и прилетел домой лишь тогда, когда синяки сошли с лица. Но ещё большую боль причиняло понимание: что за меня тогда болело много людей. А я проиграл.

– Часто слышали в свой адрес: «Мы не думали, что вы такой маленький!»?

– Очень. Я знаю, некрупный, скажем так. Но особенно это ощутил, когда сфотографировался с братьями Кличко. Я им почти по пояс! Они и вправду парни здоровые. Виталий, кстати, много расспрашивал про Алматы, рассказывал, что давно жил возле автовокзала «Саяхат».

Другие звёзды, с кем я общался, не такие здоровые – Шугар Рэй Леонард, Холифилд. Я очень удивился, узнав, что у Холифилда большие кредиты – он же столько лет боксировал, зарабатывал! Была возможность грамотно вложить деньги.

– А Марат Мазимбаев грамотно распорядился заработанным?

– Ну, я не заработал много. Дом построил, машина есть. Нельзя сказать, что я богатый человек. Но свою семью могу обеспечить. Мне этого хватает. Зачем мне миллионы, чтобы нанимать телохранителей. Я могу спокойно ходить по улицам, не опасаясь за свою жизнь. И мне эта жизнь нравится.