Город постсоветский: мировоззрения, социальные системы и язык

Иностранный гражданин, который совершит небольшое турне по городам стран бывшего Советского Союза, почти сразу сможет выделить в них что-то общее. И черта эта каждому из нас знакома: это типовая застройка кварталов "хрущёвками", местами сохранившиеся улицы Ленина и непременная городская администрация с большой площадью в центре города. На ней по праздникам выступают чиновники и проводятся народные гулянья с шариками и салютами.

Однако город – это не только улицы, дома и площади. Современный город – это ещё и его жители, и собственная уникальная культура. Последняя, к слову, во многом в странах бывшего СССР схожа в том, что касается участия, а вернее неучастия горожан в жизни города. Почему же вышло, что людей не интересует управление местом, где они живут? Почему кто-то стремится поставить вокруг своего многоэтажного дома забор, а бизнесмены рвутся в депутаты городских собраний?

Над этими вопросами на Международном конгрессе архитекторов в Астане рассуждал российский урбанист, социальный инженер и философ Святослав Мурунов. Informburo.kz приводит основные тезисы его выступления на круглом столе "Синтезирование ценностей".

Три городских слоя

Для описания схемы города Святослав Мурунов использовал термин "модель". И под схемой имеется в виду не карта улиц и проездов, а схема как связь между элементами города, где отмечены его части: жители, материальные вещи и культура. Они составляют слои, которых в модели постсоветского города три:

• Первый – это физическое пространство, то есть всё, что было создано природой или человеком: ландшафт, климат, инфраструктура и здания.
• Второй – это социальный слой, социальные системы и деятельность разных людей, которые в городе живут и чем-то занимаются.
• Третий – это нематериальное пространство города, так называемые культурные коды и городская культура, опыт, который город копит и фиксирует в виде языка, названий и событий.

В рамках такой модели заметна проблема постсоветского подхода к градостроительству. По словам Святослава Мурунова, чаще всего участники диалога о развитии городов обсуждают физическое пространство: "что будем строить". Реже обсуждают, "для кого будем строить". Жителей города при этом рассматривают как некое единое целое – без деления на социальные группы. И практически никогда не обсуждают культуру города и влияние градостроительных планов на неё.

Четыре городских мировоззрения

Само городское население тоже неоднородно. Всю массу жителей можно, в зависимости от критерия, поделить на разные группы, к примеру, по благосостоянию – на бедных и зажиточных. Если провести линию раздела по мировоззрению и восприятию города как системы, то, по Мурунову, здесь можно выделить четыре вида людей:

• Крестьянское мировоззрение
• Заводское мировоззрение
• Советское мировоззрение
• Современное мировоззрение.

Первый тип – крестьянское мировоззрение – для большого числа постсоветских городов остаётся базовым. При этом носителей такого мировоззрения городское управление обычно не интересует.

В качестве примера крестьянского уклада Святослав Мурунов привёл обустройство территории вокруг многоквартирных домов. Вокруг них до сих пор можно найти клумбы или грядки, за которыми ухаживают жители этих же домов. Можно найти и дачников, которые высаживают рассаду на балконах.

Другой пример – большое количество заборов и разных ограждений во дворах. Мурунов отмечает, что "крестьянин", чтобы обозначить свою собственность или территорию, ставит границы. В этом случае в голове у людей включается сценарий "мой участок", "мой дом", "наша деревня", поэтому её огораживают шлагбаумами или высокими заборами.

Второй тип мировозрения – тоже один из самых распространённых – заводской. Такой подход характерен для моногородов и индустриальных городов, где очень много связано с промышленными предприятиями.

Картина мира такого человека, по словам Святослава Мурунова, устроена как схема. Человек себя располагает на этой схеме в каком-то из квадратиков. Но это место выбрал не он сам, а выбрали за него: родители или в школе сказали. Поэтому свою задачу такой человек видит в том, чтобы просто работать.

Из-за этого для "заводского человека" характерно "функционирование". Неважно, что делать, главное – делать. История управления в постсоветских странах нередко показывает, что заводское мировоззрение было превалирующим: возникала непрерывная деятельность ради деятельности. Такой человек тоже не совсем думает о городе. Себя и окружающих он рассматривает не как жителей города, а как некий ресурс для его работы. И говорит: "Мы должны, мы обязаны..."

Третий тип мировоззрения – советский. Несмотря на распад Советского Союза, он никуда не исчез и местами себя проявляет. Ярким примером этого могут быть городские праздники. И сейчас их схема не изменилась: на центральной площади перед городской администрацией устанавливают сцену. Выступают детские коллективы, следом чиновники произносят праздничные речи, потом выступают музыкальные группы, всё завершает салют.

У "советского человека" также нет позиции горожанина. Дело в том, что в СССР он был сразу гражданином. По словам Святослава Мурунова, при помощи разных идеологических инструментов у него прививалась любовь ко всей стране или партии. Он мог не знать расположения улицы в своём городе, но обязательно знать, где Камчатка или Каспийское море.

Такое мышление породило два феномена. Первый – это глобальное мышление: проще думать, что произошло в Сирии или где-то ещё за рубежом, чем задуматься, почему подъезд плохо выглядит и там странно пахнет. С этим связано и явление "локального глобализма". В постсоветской стране государственные или региональные проекты нередко начинаются с цифр. Например, 10 футбольных площадок. Решают построить не одну площадку, но хорошую, а именно 10 площадок, и уже в этом году. Или же решают проложить сколько-то километров дорог или построить столько-то квадратных метров жилья. Количество превалирует над качеством.

Второй феномен – это простая, но эффективная схема управления под названием "Герой". Это разные персонифицированные истории, которые должны быть примерами для других. Проявление этого видно, когда в активизме или предпринимательстве до сих пор нет работающих институтов, но есть сильные личности. "Есть человек – есть проект, нет человека – нет проекта". Использовали модель героя, чтобы более простым языком показать людям, как им нужно поступать: "Делай как Чапаев, делай как Гагарин".

Для нового поколения горожан характерно четвёртое мировоззрение – современное. Это мировоззрение выбора. Сейчас у людей стало больше возможностей самим выбирать свою профессию, город для жизни, товары для покупки, социальные роли. Проявляется это и в градостроительстве: ещё 10 лет назад никто не обсуждал темы идентичности и смыслов в городах. Все думали, какого зарубежного архитектора позвать, чтобы спроектировать новый микрорайон или объект.

По мнению Святослава Мурунова, язык названий показывает, в какой культурной среде живёт город. Это может говорить и об изменениях в самом обществе.

Например, в 1990-е и 2000-е годы в постсоветских городах массово появлялись глобальные названия: "Империя стёкол", "Мир обоев", "Вселенная унитазов". В этот момент советское мышление с присущим ему глобализмом затронуло топонимику.

Следом было копирование европейского стиля с приставками "люкс", "мега", "нано", "евро" или "супер". И только сейчас молодые предприниматели, которые открывают заведения уже в наше время, возвращаются к более простым названиям, как, например, "Очаг", "Тепло" или "Закат".

Три социальные системы

Один из важных слоёв в модели города – социальные системы. Это те группы жителей, которые можно объединить по общим занятиям.

Первая крупная группа – это администрация города. На постсоветском пространстве это понятие очень отличается от европейских муниципалитетов. Это не менеджеры, которых городское сообщество наняло для работы, а люди, которые в 1990-е годы спасли города от развала. Чиновники тех годов – это антикризисные менеджеры, которые фактически не допустили больших катастроф. Помогла советская школа управления с её принципом "умри, но сделай". За счёт человеческого ресурса система работала.

Однако сейчас городские администрации испытывают кризис. Есть две важные проблемы, которые им нужно решить. Первая – это контроль, функция, с которой лучше всего справляется администрация. Но сейчас появляется всё больше людей, которые контролю не поддаются: бизнесмены, креативный класс, активисты, туристы. Что с ними делать?

Вторая проблема – как заработать деньги? Раньше администрации пополняли свой бюджет достаточно просто. Основная работа состояла в том, чтобы у вышестоящего субъекта выпросить ресурсы, субсидии и финансирование. Внутренняя экономика строилась на продаже земли бизнесу.

Однако теперь ситуация меняется. Чтобы получить деньги из "центра", нужно показывать качественное развитие – интересные и важные проекты, а не проложенные километры дорог или введённые квадратные метры жилья.

Вторая группа – предприниматели. Частное предпринимательство в странах бывшего СССР развивается чуть более четверти века. Отличается от европейского оно, к примеру, тем, что предприниматели начинали свой бизнес на страхе. Тогда было непонятно, что делать: в советское время за предпринимательство можно было получить тюремный срок, а тут открылось окно возможностей. Но все боялись, что это окно закроется, потому и делали всё очень быстро.

Отсюда возникла бизнес-модель: где-то что-то купить и привезти, чтобы продать. Вместо того, чтобы самим создавать, копировать и делать быстро. Однако, подчеркнул Святослав Мурунов, копируя лучшие мировые практики, предприниматели на местном рынке убивали рынок технологий и анализа. На примере градостроительства это выглядело так: заказчики каждый раз требовали готовить генпланы проще и быстрее. В итоге это превратилось в печатный станок документов, которые не имеют отношения к реальности и абсолютно неприменимы.

Ещё одна проблема в том, что бизнес относительно быстро получил города в свою собственность. Анализ состава городских дум в России показал, что около 90% депутатов в них так или иначе связаны с бизнесом. Это либо сами предприниматели, либо их креатуры. Так бизнес мог как-то контролировать ситуацию и управлять своими рисками при работе над своими инвестиционными проектами.

Однако сейчас наметился тренд на уход бизнеса из политики. Сейчас он хочет играть новую роль в городах и объединяется в союзы, ассоциации и фонды, чтобы реализовывать свои идеи. Предприниматели приходят к экспертам с вопросами городского развития: как решить проблему оттока молодёжи или как запустить в городе новую экономику?

Ещё одна крупная группа – это креативный класс, люди, которые пытаются работать на себя и при этом головой – в творчестве, науке, образовании. Они редко устраиваются на постоянную работу, они живут проектной логикой – от проекта к проекту. Их движущая сила – это саморазвитие.

По словам Святослава Мурунова, это группа, которая живёт в своём мире: у них свои лофты, коворкинги, кофейни, мастерские, студии. Они смогли в существующем городе "вырастить" новый город и пользуются им.

При этом у креативного класса есть свои важные для него вопросы. К примеру, он иначе видит общественные пространства. Он смотрит на парки не как на место, где люди гуляют, а как на экономическое пространство. Такой человек думает: с кем я могу познакомиться, гуляя в парке, и в какой проект могу включиться? Креативному классу нужны экономические общественные пространства и, более того, он сам хочет участвовать в их создании.

Другая тема – это современное образование. Креативный класс, собственно, зарабатывает не благодаря системе образования, а вопреки ей. Кто-то ушёл с первого курса скучного вуза, а кто-то, учась в вузе, пошёл на практику или работать в действующую компанию за реальными навыками. Такие люди в постсоветских городах уже создали свою систему образования: они организовывают TEDx, PechaKucha, хакатоны, лектории и воркшопы, пытаясь сами себя образовывать. И это видно по фестивалям, которые делают активисты. Они всегда пронизаны образованием.

Какой тип городского мировоззрения у вас?