Сотрудники женской колонии в Атырау брали кредиты, чтобы дать взятку прокурору

Помощница прокурора Атырауской области Лейла Смадьярова с лета 2016 года отстранена от работы и находится под домашним арестом в связи с расследованием уголовного дела о вымогательстве денег с сотрудников учреждения УГ 157/11 (женская колония), сообщает ATPress.

В общей сложности Смадьяровой инкриминируют пять эпизодов. Досудебным расследованием занималась межведомственная следственно-оперативная группа из Генеральной прокуратуры, и на днях в суде №2 города Атырау начался процесс.

Позицию обвинения озвучил представитель Генеральной прокуратуры Серикжан Тащанов. По его данным, весной прошлого года помощник прокурора Лейла Смадьярова, выполняя указание начальства, начала проверку материально-бытового и социального обеспечения заключённых в женской колонии. Путём устного опроса и анкетирования осуждённых она установила, что начиная с 2011 года отбывающим наказание женщинам недодавали положенные гигиенические средства. Таким образом было выявлено хищение на общую сумму в 1,4 млн. тенге.

После проверки, уже в мае этого года, прокурор потребовала с заместителя начальника колонии Нурзады Сагингалиевой два миллиона тенге. Взамен Смадьярова пообещала закрыть глаза на хищения и никого не привлекать к ответственности.

Однако, получив первый транш в 500 тысяч тенге, Смадьярова 8 мая всё равно начала производство по статье УК – "Присвоение или растрата вверенного чужого имущества" и передала дело для дальнейшего расследования в службу экономических расследований департамента государственных доходов (СЭР ДГД).

При этом, как подчеркнул государственный обвинитель, фактическая сумма хищений была занижена с 1,4 миллиона до 335 тысяч тенге, поэтому в уголовном деле фигурировал менее тяжкий пункт указанной коррупционной статьи.

Сотрудники женской колонии, продолжая сбор денег на взятку, занимали в долг у родственников, брали банковские кредиты. Наконец 12 мая Сагингалиева передала Смадьяровой оставшиеся полтора миллиона тенге.

Далее, по версии следствия, в июне 2015 года прокурор Смадьярова получила от персонала той же колонии один миллион тенге за непривлечение к ответственности за якобы имевшее место хищение постельного белья.

По версии следствия, в сентябре она потребовала 2 млн тенге от предпринимателя Имангалиевой, которая по договору поставляла в исправительные учреждения региона продукты и другие товары. В противном же случае пообещала отправить материалы по финансово-хозяйственной деятельности предпринимательницы в финконтроль и добиться её отстранения от дальнейшего участии в тендерах. В ответ Амангалиева пожаловалась заместителю прокурора Атырауской области Бауыржану Саугабаеву, который якобы потребовал прекратить "кошмарить" бизнесвумен.

Сам Саугабаев в ходе досудебного расследования данный факт подтвердил частично: предприниматель Имангалиева, действительно, приходила, но заявление не писала и про вымогательство лично ему ничего не говорила.

Четвёртый инкриминируемый Смадьяровой эпизод произошёл в ноябре 2015 года, когда одна из осуждённых женской колонии по фамилии Массалимова попыталась покончить жизнь самоубийством. Сотрудники учреждения ей помешали, но сам факт попытки суицида почему-то решили скрыть от прокуратуры. Узнав об этом, Смадьярова потребовала от Сагингалиевой три тысячи долларов, но получила лишь одну тысячу.

В декабре прошлого года прокурор получила всё от той же Сагингалиевой "какие-то" 200 тысяч тенге "за бездействие по службе, в том числе незаконное, а равно за общее покровительство и попустительство в виде смягчения надзора за их деятельностью".

Лейла Смадьярова с предъявленными обвинениями не согласилась, назвав всё это оговором и клеветой. Она отметила, что хорошо знает проблемы уголовно-исправительной системы в целом, и кратко подвела итоги своей работы в управлении по надзору за соблюдением прав осуждённых.

"По результатам моих проверок к административной ответственности привлечены 9 сотрудников департамента УИС Атырауской области. К дисциплинарной ответственности – 62 человека. Среди наказанных есть и те лица, которые теперь дают против меня свидетельские показания. Начаты досудебные расследования по восьми уголовным делам, – перечислила Смадьярова. – И до настоящего времени ни один акт внесённого мной прокурорского реагирования не обжаловался".

По её словам, она также инициировала совместную с ДКНБ проверку законности аренды жилья для сотрудников уголовно-исправительной системы области, где выявлены нарушения закона. В итоге – возбуждены уголовные дела, один человек уволен, четверо наказаны в дисциплинарном порядке.
Смадьярова также озвучила результат расследования уголовного дела по хищению гигиенических средств в женской колонии, которую она окрестила "проблемным объектом".

В ходе досудебного расследования, проводимого СЭР ДГД, комендант колонии Муканова возместила ущерб в 335 тысяч тенге, и дело прекратили по так называемым не реабилитирующим обстоятельствам. Как оказалось, похищенные из зоны гигиенические принадлежности впоследствии реализовывались на рынке. В целом, по её словам, размеры ущерба и круг причастных к преступлению лиц должно было устанавливать следствие.

"Я не влияла на ход расследования и вообще не могу понять, за что меня судят. Я не вымогала взяток и во всех случаях, выявляя нарушения, принимала меры прокурорского реагирования. Таким образом, большинство сотрудников женской колонии и других учреждений УИС относились ко мне настороженно, с неприязнью. Меня призывали закрыть глаза на выявленные нарушения. Были также и угрозы в мой адрес. 23 июня прошлого года сотрудник собственной безопасности ДУИС в телефонном разговоре угрожал подставить меня любыми способами за то, что я инициировала акт реагирования, в котором стоял вопрос о его ответственности за коррупционное правонарушение. Это месть и обвинение строится на одних голословных показаниях", – заявила Смадьярова.

Подсудимая отметила любопытный момент: занимавшие в долг у родственников деньги (якобы для взятки) сотрудники женской колонии умудрялись их быстро отдавать, а долгосрочные кредиты погашались досрочно в считанные месяцы.

Кстати, передача взяток никоим образом не зафиксирована – не было ни меченых денег, ни аудиовидеозаписей разговоров, хотя в материалах дела имеются некие распечатки SMS-переписок, которые вели между собой работники колонии. Эти доказательства стороны обвинения будут изучены судом.