С 8 Марта поздравляют министры

Бырганым АЙТИМОВА, министр образования и науки

– Женщин-министров часто видят вместе. Вас связывает работа или дружба?

– Мы дружим. И всегда поддерживаем друг друга и в проблемах, и в радостях. Потому что, если мы, женщины, не будем друг друга поддерживать, то нам никогда не удастся полностью реализовать свои возможности. Мне кажется, что дружба – это тяжелый душевный труд. Но он в радость.

– Как вы считаете, в Казахстане нужно вводить многоженство?

– Тем мужчинам, которые настаивают на многоженстве, я задала бы единственный вопрос: «А они бы хотели, чтобы их дочь стала чьей-нибудь четвертой женой?» Думаю, ответ будет однозначным. И проблема отпадет сама собой.

– Какой подарок вы хотели бы получить к 8 Марта?

– Я хочу, чтобы все, что мне говорили накануне 8 Марта и в этот день, было совершенно искренне, неординарно и обязательно от души. Потому что слово, желание, искренность, чувственность невозможно ни купить, ни привнести искусственно.

Загипа БАЛИЕВА, министр юстиции

– Как вы считаете, женщинам нужна власть?

– У женщин власти столько, сколько они захотели взять. Если женщины захотят еще власти, они ее возьмут. Даже не сомневайтесь.

– Как вы относитесь к идее многоженства?

– Я за равноправие. Ну давайте тогда и женщинам разрешим заводить несколько мужей. Шутка.

– Что пожелаете женщинам накануне 8 Марта?

– Чтобы все у вас было по закону. И свободы. Да, свободы.

Гульжана КАРАГУСОВА, министр труда и соцзащиты

– В Казахстане много говорят о гендерном равенстве. Как вы считаете, казахстанским женщинам стоит бороться за свои права, или они уже завоевали свое место под солнцем?

– Права правам рознь. Некоторые понимают права как права на участие в большой политике. А я считаю, что права женщины – в другом. Чтобы тебя признавали равноправным человеком независимо от того, женщина ты или мужчина. Чтобы, если что-то не получается, не говорили: «Что с нее взять? Она же женщина…» Мне хочется, чтобы на нас сначала смотрели как на профессионалов, а потом уже как на слабый пол. А необходимость бороться за права, я думаю, в Казахстане уже давно потеряла свою актуальность.

– Что для вас приоритет – семья или работа?

– Это неотделимо, ведь работа – это средства благополучия и развития семьи.

– Какую роль в вашей жизни играет любовь?

– Самую определяющую. Я считаю, что любовь – это то, что отличает человека от всего остального. Все двигается любовью. И ненависть – это тоже обратная сторона любви.

– Какие подарки вы предпочитаете?

– Моя жизнь складывалась как-то так, что подарками меня сильно не баловали. Поэтому я даже не могу однозначно сказать: «Хочу вот это и вот это». Но тот факт, что после определенного периода времени моя семья стала жить лучше, и я сама стала что-то хотеть – для меня это большой показатель. Потому что раньше я и этого не могла себе позволить.

– Восточный менталитет не мешает вам руководить?

– Мне – не мешает. И даже помогает. Во мне намешано много азиатских кровей. Моя бабушка узбечка, прабабушка по маминой линии – татарка, папа у меня казах. Я точно знаю, что азиатский менталитет для женщины – это терпение и порядок. А покорность, которую вы подразумеваете, она не свойственна даже для узбечек, которые носили паранджу. Терпение и гибкость – это да. Но никак не покорность.

– Что вы пожелаете женщинам?

– Защищенности. Ту, которую мы обеспечиваем сами, и защищенность, которую обеспечивают наши родные и близкие

Айткуль САМАКОВА, экс-министр охраны окружающей среды

– Как вы считаете, хватает ли женщин в казахстанской политике?

– Когда говорят, что женщин в политике мало, я всегда спрашиваю: «А что такое мало?» Сегодня в правительстве 27% женщин, 10% – в сенате, 19% – в мажилисе. И так дальше. Но вы не забывайте, что нашей стране всего 14 лет. Помните, когда в Советском Союзе были квоты, по которым женщина шла в трактористы, а в дояры шел мужчина? Эти квоты оскорбляли. А сегодня только достойная, только профессионально подготовленная, глубоко порядочная женщина может быть выдвинута на ту или иную должность. Но это не просто «привезли и посадили в кресло». Нужно, чтобы это был человек, которого знает народ, с которым считается народ. И сегодня, я думаю, у нас это есть.