Получение Китаем контроля над углеводородными и транспортными ресурсами Южно-Китайского моря обеспечит его энергетическую самодостаточность и превратит Поднебесную в крупнейшую мировую державу.
Китай, стремясь утолить свою энергетическую жажду, активно развивает инфраструктуру поставок энергоресурсов: от участия в разработке зарубежных месторождений до строительства трубопроводов и СПГ-терминалов. Согласно данным CNPC, только в 2012 году китайцы инвестировали в зарубежные нефтегазовые активы приблизительно 34 млрд долларов.
По информации Международного энергетического агентства, за период с 2000 по 2012 годы нефтедобыча Китая за рубежом выросла со 140 000 до 2 млн баррелей в сутки (при том что внутреннее потребление составляет около 10,5 млн). И это не предел. Поднебесная уже импортирует около 60% необходимой ей нефти, и, как полагают аналитики, эта цифра продолжит свой рост. По прогнозам EIA, к 2020 году Китай будет вынужден импортировать свыше 66% нужного стране количества нефти, а к 2040 году этот показатель достигнет 72%. Импорт газа, широко используемого в промышленности и электроэнергетике, тоже увеличивается.
Вместе с тем, руководство КНР, стремясь обезопасить страну от всевозможных сбоев в поставке энергоносителей, уделяет большое внимание угрозам энергетической безопасности. В частности, последовательно проводит политику диверсификации поставщиков, способов транспортировки и вариантов закупки углеводородов. Связано это с тем, что основными поставщиками энергоресурсов являются государства из политически нестабильных регионов, а также что до 80% нефтяных поставок в Китай проходит по контролируемому ВМС США Малаккскому проливу.
Наряду с активным развитием энергетического сотрудничества со странами, обладающими богатыми ресурсами, Пекин разрабатывает и реализует варианты расширения собственной добычи сырья. Так, в прошлом году нефтедобыча в стране составила 4,6 млн баррелей в сутки. Поскольку большинство разрабатываемых месторождений прошли пик добычи, то надежды возлагались на сланцевые месторождения, газ угольных пластов. Но объёмы добычи на них сильно отстают от плановых значений.
В связи с этим власти Поднебесной обратили взоры на шельф Южно-Китайского моря, где проводят активные геологоразведочные работы. По данным китайской стороны, там залегает свыше 30 млрд тонн углеводородного сырья. Причём основные запасы сосредоточены возле двух архипелагов: Парасельского (15 островов) и Спратли (свыше 100 островов и рифов). Кроме того, важен и транспортный аспект: через спорную акваторию ежегодно проходит около 40 000 судов, обеспечивая 80% импорта углеводородов с Ближнего Востока и Африки в Азиатско-Тихоокеанский регион (в том числе, свыше 40% потребностей КНР в нефти и практически все поставки СПГ).
Однако принадлежность Парасел и Спратли оспаривается сразу шестью государствами – Вьетнамом, Китаем, Тайванем, Малайзией, Филиппинами и Брунеем. И они жёстко отстаивают свои интересы, проводя военно-морские учения и хакерские атаки. Сегодня на ряде спорных островов дислоцированы небольшие военные гарнизоны этих стран, что способствует росту напряжённости. В частности, Филиппины, претендующие на четверть островов архипелага Спратли, не только заявили, что будут сражаться за них "до последнего моряка и морского пехотинца", но и указом президента переименовали Южно-Китайское море в Западно-Филиппинское.
Во Вьетнаме попытки китайцев добывать нефть в непосредственной близости от берегов страны привели к многотысячным акциям протеста и погромам на принадлежащих китайским компаниям фабриках.
Нежелание конфликтующих сторон идти на какие-либо уступки в территориальных спорах привело к тому, что на проходившем с 3 по 5 ноября текущего года в пригороде Куала-Лумпура форуме АСЕАН его участники не смогли подписать даже совместную декларацию.
Несмотря на притязания, юридических оснований для присоединения островов у Китая нет. Но это пока. Пекин использует для укрепления своего суверенитета даже археологию – с 2013 года между архипелагом Спратли и Парасельскими островами обозначено около 200 подводных объектов культурного наследия Китая. Это, согласно национальному законодательству, даёт право китайским ВМС отгонять от этого "культурного наследия" всех несанкционированных исследователей.
Более того, стремясь превратить Южно-Китайское море в свой внутренний водоём, власти Поднебесной приступили к строительству искусственных островов, засыпая песком и бетонируя коралловые рифы. Эксперты назвали эту стратегию Пекина "Великой песчаной стеной". Пока оппоненты ищут методы противодействия этой стратегии, сам Китай, используя "право сильного", продолжает реализацию намеченного. На текущий момент китайцы уже создали пять островов общей площадью около четырёх кв. км и развитой инфраструктурой – причалами, аэродромами, объектами логистики.
По словам представителя МИД КНР Лу Кана, проект засыпки мелководья направлен не на дестабилизацию обстановки в регионе, а на выполнение международных обязательств Китая в области спасения на море, борьбы со стихийными бедствиями, охраны экологической среды, обеспечения судоходства и рыболовства.
Вместе с тем, с сооружением каждого острова Китай автоматически увеличивает свою морскую границу на 12 морских миль (не считая 200-мильной зоны экономических интересов). Таким образом, расширение морских границ позволяет ему контролировать всё большую площадь акватории Южно-Китайского моря. Однако создание насыпных островов вряд ли решит геополитическую задачу Пекина превратить это море во "внутреннее". Для этого, отмечают аналитики, необходимо не только создание "новой суши", но и полный контроль над Парасельскими островами и архипелагом Спратли. А это вряд ли возможно. К примеру, часть островов Спратли уже "растащили" прибрежные страны. Это привело к тому, что они получили права на участки акватории Южно-Китайского моря, причём границы этих участков нередко пересекаются между собой.
Намерение Пекина установить полный контроль над спорной акваторией вызывает противодействие не только шести уже вовлечённых в конфликт стран, но и Индии с Соединенными Штатами. Так, Вашингтон, регулярно проводя рейды своих ВМС в "защиту свободы навигации", не намерен уступать Китаю сферы влияния в Южно-Китайском море. И это понятно. Если учитывать геостратегическую и экономическую значимость Южно-Китайского моря, данный район становится зоной борьбы Пекина и Вашингтона не только за региональное лидерство, но и за глобальное доминирование.
Получение Китаем контроля над столь крупными ресурсами углеводородов обеспечит его энергетическую самодостаточность и окончательно превратит Поднебесную в крупнейшую мировую державу, обеспечив его энергетическую самодостаточность. Такое изменение энергетического баланса Китая, безусловно, в перспективе приведёт к негативным последствиям для нынешних поставщиков углеводородного сырья в Поднебесную. Печальными они могут оказаться не только для России, но и для Казахстана, рассматривающих Китай как крупнейший рынок сбыта нефти и газа. Особенно это касается Казахстана, в котором под контролем китайцев, по официальным данным, находится около 25%, а по экспертным оценкам – до 40% нефтедобычи.
