Сегодня на мировом рынке на товарную нефть приходится лишь малая часть. Львиную долю продаж составляют фьючерсные, то есть спекулятивные операции. Вследствие этого конъюнктура становится всё менее предсказуемой. И если раньше Саудовская Аравия была практически единственным регулятором ценовых возмущений на мировом рынке нефти и могла удерживать котировки на необходимом ей уровне, то сегодня из двух сегментов этого рынка – физического и бумажного (фьючерсного) – ведущим в определении ценовых котировок стал последний.
Арабские шейхи уже не в состоянии заставить цены на нефть расти или падать, как это они успешно делали в конце прошлого века. ОПЕК раскололся на несколько непримиримых группировок, жёстко конкурирующих между собой и ведущих борьбу за покупателей снижением цен, спецпредложениями и скидками. Разногласия относительно квотирования и ценообразования не позволяют членам картеля выработать общую политику. Так, Иран, стремящийся восстановить свою долю в совокупной добыче картеля до досанкционных 13%, может рассмотреть вопрос о введении ограничений на добычу только после достижения уровня экспорта 4 млн баррелей, что может произойти в начале 2017 года. Ирак также намерен продолжить наращивать объёмы добычи в 2017 году, что противоречит идее о заморозке. В плачевном состоянии находится экономика Венесуэлы.
Другие страны – Саудовская Аравия, Катар – опасаясь потерять свою долю рынка, сопротивляются этому. Результатом стала разбалансировка нефтяного и валютно-финансового рынков. Нефтяные котировки конца прошлого и начала текущего года привели к рекордному ослаблению валют целого ряда стран-нефтеэкспортёров.
Осознание Саудовской Аравией новых экономических реалий привело к тому, что в апреле текущего года Эр-Рияд принял новую экономическую программу "Видение Королевства Саудовская Аравия: 2030". Сутью этого стратегического документа является многовекторная диверсификация экономики страны. Королевство делает ставку на развитие обрабатывающих отраслей и, повышая конкурентоспособность высоких степеней передела продукции нефтегазового комплекса на мировом рынке, намерено перейти на новый экономический уровень. И это при том что страна, наряду с огромными доказанными извлекаемыми запасами нефти, имеет, пожалуй, самые низкие в мире издержки в её добыче и транспортировке.
И Эр-Рияд вряд ли подобно Астане последует логике Насреддина в известной притче, когда он поспорил с эмиром бухарским, что научит ишака богословию за 20 лет ("ведь за 20 лет кто-нибудь из нас троих обязательно умрёт – или эмир, или ишак, или я"), и перенесёт свою стратегию с 2030 на 2050 год.
Российские власти, похоже, также озаботились поиском решения возникших проблем Свидетельство этому – начавшаяся разработка к 2017 году Программы социально-экономического развития страны, способной вывести Россию в число лидеров мировой экономики.
А что же Казахстан? Республика, согласно "Индексу глобальной конкурентоспособности 2016-2017", покинула список 50 конкурентоспособных стран, опустившись сразу на 11 строчек, заняла 53-е место, и падение нефтяных котировок здесь не может служить оправданием. К примеру, находящаяся под санкциями и имеющая сходную структуру экономики Россия сумела перестроить свою экономическую политику и не только избежать столь значительных потерь, но и подняться на две ступеньки – до 43-го места.
И это понятно. Уже много лет экономика Казахстана находится в застое и практически весь экономический прирост обеспечивается экспортно-сырьевым сектором и обслуживающей его инфраструктурой. Все успехи последних лет были обусловлены высокими ценами на нефть. Последний обвал нефтяных котировок создал массу проблем для экономики страны. Падение курса национальной валюты, рост инфляции, снижение ВВП и внутреннего потребительского спроса свидетельствуют о нарастающем финансово-экономическом кризисе. Без смены стратегии развития и необходимых для этого структурных реформ Казахстан обречён жить только за счёт продажи природных ресурсов. Всё это вновь актуализирует вопрос о необходимости слезть с "нефтяной иглы". Не стал мотиватором для проведения структурных реформ ни текущий, ни быстро закончившийся кризис 2008 года.
Представляемые ведущими аналитическими центрами (Bloomberg, Morgan Stanley, Goldman Sachs и др.) прогнозы развития ситуации на нефтяном рынке не обещают скорого возврата цен на прежний уровень. В частности, Goldman Sachs предупреждает, что баланс спроса и предложения может и не восстановиться в 2017 г. из-за роста поставок из Ливии, Нигерии, Ирака и возможного увеличения добычи сланцевой нефти.
Наблюдаемый с конца сентября тренд роста нефтяных котировок носит спекулятивный характер и поддерживается то обещаниями стран ОПЕК подписать в ноябре соглашение об ограничении добычи нефти, то заявлением Владимира Путина о готовности России (в которой добыча в сентябре достигла 1,11 млн баррелей – рекордного уровня за всю историю) присоединиться к этому решению.
На сегодняшний день ОПЕК добывает где-то на миллион баррелей в сутки больше сырой нефти, чем необходимо, и есть сомнения в том, что страны ОПЕК действительно смогут сократить свою добычу, и потому соглашение будет иметь символический характер. Подтянувшийся было к отметке 53 доллара баррель устремился вниз, и в случае провала саммита в Вене рынок ждёт дальнейшее падение котировок.
Тем не менее в политике казахстанских властей не просматривается ничего нового, позволяющего перенести фундамент экономики из сырьевого сектора в сферу производства и экспорта товаров с высокой добавленной стоимостью. Власти повторяют всё те решения, которые и привели к сегодняшней ситуации. Вместо внятной государственной политики – шараханье из стороны в сторону. Захотели – ввели госрегулирование на топливном рынке, захотели – отменили. Приватизировали НПЗ, затем – национализировали, теперь намерены провести их новую приватизацию. Жить без нефтяных доходов так и не научились.
Можно предположить, что это обусловлено либо неспособностью Правительства вырваться из капкана нефтяных цен, либо опасность роста политических рисков перевешивает любые аргументы, связанные с кардинальными реформами как самой экономики, так и всей системы государственного регулирования. Однако поскольку каменный век закончился вовсе не потому, что в мире кончились камни, то и нефтяной век закончится не тогда, когда иссякнет нефть. Необходимо не ждать последнего, а расставшись с иллюзиями на возврат нефтяных цен к докризисному уровню, компенсировать выпадающие доходы развитием несырьевого сектора экономики.
