Там, где появляются сверхинтересы, особенно важно сверхвнимание общества

Историю с принудительным переселением детдомовцев из Алматы в Конаев, которая случилась в июле 2025-го, запомнили многие казахстанцы. Тогда в дело вмешался президент, который отменил решение о переезде, поручил акиму Алматы Дархану Сатыбалды срочно отремонтировать здание, а своей администрации – провести служебное расследование обстоятельств происшествия.

И эта история получила недавно продолжение. Когда стало известно о том, что служащие, приложившие руку к выселению детей-сирот и уволившиеся из областного акимата в июле-августе, вернулись в то же госучреждение в ноябре. Общественники задаются вопросом: как такое могло случиться? 

Я за стабильность. Именно за настоящую, а не декоративную. Но стабильность – это не когда одних и тех же лиц пересаживают из кресла в кресло. Это не стабильность, это круговорот должностей в природе. Если после такого резонансного скандала люди без публичной оценки, без внятных выводов снова оказываются в системе, это говорит не об устойчивости, а о том, что ответственность у нас всё ещё носит временный характер. Сегодня ушли, завтра вернулись. Стабильность так не строится.

Были сделаны точечные шаги. Где-то сменили исполнителей, где-то отремонтировали здание. Это правильно. Но система принятия решений не была вскрыта полностью. Главный вопрос так и остался без ответа: за счёт каких механизмов вообще стало возможным силовое давление на сирот ради переселения? Пока этот механизм не демонтирован, риск рецидива остаётся.

Я государственник. Для меня стабильность – это прежде всего доверие общества к власти. А когда детей-сирот ставят перед фактом и загоняют в автобусы под полицейским кордоном, это прямой удар по доверию. И давайте честно: если даже президент был вынужден лично вмешаться, значит, ситуация вышла далеко за рамки "рабочего недоразумения". Это уже системный сбой.

Чтобы предотвратить подобные случаи, нужно закрепить следующее.

Первое. Любой переезд сирот должен быть возможен только через открытые государственные экспертизы, общественные советы и добровольное согласие самих детей.

Второе. Все проекты государственно-частного партнёрства с участием сиротских учреждений должны автоматически попадать под общественный и парламентский контроль.

Третье. Нужна жёсткая персональная ответственность не постфактум, а превентивно: чтобы ни у кого даже мысли не возникало решать судьбы детей "в рабочем порядке".

Самое важное и принципиальное – президент не остался равнодушным. Дети обратились к нему напрямую, и их голос был услышан. Это и есть проявление слышащего государства в действии.

Но давайте также зададимся вопросом прямо: если вопрос сиротского дома решается на уровне главы государства, а не акима города, значит, уровень противодействия был соответствующий? Я никого не обвиняю – в стране действует презумпция невиновности. Но масштаб сопротивления решению о защите детей говорит сам за себя.

Сироты – это не объект для манёвров, не проект, не актив и не строчка в инвестиционном плане. Это дети. И если для защиты их базовых прав требуется личное вмешательство президента, значит общество обязано сделать вывод: там, где появляются сверхинтересы, особенно важно сверхвнимание общества.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.