Во-первых, думается, что Косанов получил возможность принять участие в президентских выборах именно потому, что является умеренным политиком и изначально не планировал устраивать стачку. В результате он смог проговорить ранее табуированные в национальных СМИ темы:
- о необходимости демократизации;
- о конституционной реформе с переводом страны к парламентской форме правления;
- о недостатке свободы слова.
Косанов получил трибуну и заявил о существующих политических проблемах, при этом никто его не шельмовал и не преследовал, а значит думать и говорить на эти темы – уже не преступление.
Во-вторых, с каких позиций начал Косанов? Три месяца назад о нём знали две тусовки – алматинские либералы и просвещённые казахоязычные читатели Facebook.
Обладающая хоть какой-то узнаваемостью ОСДП отказала ему в выдвижении, а сторонники пожертвовали в избирательный фонд жалкие по сути 600 тысяч тенге. Программы соперников должны были отъедать у него электорат: Азат Перуашев в маске Дании Еспаевой тоже говорил об идеях партии "Алаш", Сады-Бек Тугел выступал за развитие казахского языка и его обязательное знание для претендентов на госслужбу. Агитаторы бойкота тоже целились своей пропагандой в протестный электорат, а значит снижали будущий результат Косанова. В итоге за Амиржана Косанова проголосовало 1,4 млн человек.
Просто вспомним, что в России в 2018 году на втором месте после Путина оказался Павел Грудинин, и он набрал менее 12%, при всей-то протестности современной России.
В-третьих, о критике, высказанной Косановым в адрес митингующих. Вполне оправданный политический прагматизм. На площади вышел не миллион, не 100 тысяч, не 10 тысяч и даже не 5 тысяч человек. Понятно, что население Казахстана в массе своей не готово идти и митинговать, не стремится к сценарию "оранжевой" революции. Закон суров, но это закон: у власти всегда будет возможность и обоснование разогнать любой несанкционированный митинг, если он идёт вразрез с законом и поддержан ничтожным числом пассионарных активистов.
Косанов смотрит на ситуацию шире: набрав 16,2%, он продолжит работу и будет понемногу расширять свою электоральную базу, и у него будет для этого не четыре короткие недели, а месяцы и годы. В какой-то момент поддержка Косанова в обществе достигнет 20%, потом 30%, затем 40% и выше. Если всё это будет делаться в рамках закона, то и не придерёшься. В одно прекрасное утро Косанов проснётся с поддержкой абсолютного числа избирателей, и тогда он, конечно, будет разговаривать с властью совсем на другом языке.
В-четвёртых, сейчас многие в разношёрстной раздробленной оппозиции критикуют Косанова. Думается, это вызвано банальной завистью.
Взять хотя бы Мухтара Аблязова. Косанов – высокий статный мужчина, прекрасно изъясняющийся на казахском и русском, красноречивый и харизматичный. У него не было спонсоров-миллионеров, у него не было частного силового аппарата, за ним не стояла отлаженная республиканская партия, он был скован довольно строгими казахстанскими законами. У него было всего 4 недели на агитацию и за него проголосовало 1,4 млн человек, что больше, чем в 2016 году набрали оппозиционные парламентские партии "Ак Жол" и КНПК вместе взятые. Аблязов так не может, а потому, вероятно, завидует Косанову, проигрывая ему по всем параметрам.
Представьте, если бы сейчас в гонке участвовали бы лишь двое: Аблязов и Косанов, и эти двое столкнулись бы в предвыборных дебатах. Кто бы победил на этих дебатах? Аблязов, видимо, понимает – он с треском проиграл бы Косанову на этих дебатах. А зависть, как мы все знаем, толкает людей на разного рода мысли и поступки. Впрочем, завидовать Косанову может не только Аблязов, но и прочие политические "карлики" от оппозиции, ведь теперь Косанов со своими 1,4 млн голосов перешёл в другую лигу, оставив их всех позади.
