Казахстан даже в период введения жёстких экономических санкций и эмбарго против Ирана публично заявлял о том, что рассматривает эту страну в качестве важного политического и торгового партнёра. Взять хотя бы тот факт, что Иран является одним из крупных покупателей казахстанского зерна, которое относится к категории важных экспортных товаров Казахстана после углеводородного сырья. Как уже заявили официальные лица нашей республики, запуск железной дороги Казахстан - Туркменистан - Иран позволит в два раза увеличить экспорт казахстанского зерна в этом направлении.
К тому же не стоит забывать, что Иран является нашим соседом по Каспийскому региону. И обеспечение безопасности в этом регионе в сотрудничестве с другими прикаспийскими странами для Казахстана является приоритетной задачей. Что касается нефтегазовой сферы, то экономические санкции, конечно, притормозили наше сотрудничество с Ираном в этой сфере. Хотя партнёрство в своё время осуществлялось в рамках своповых поставок нефти. И здесь возникает двоякая ситуация. С одной стороны, Казахстан заинтересован в том, чтобы с Ирана побыстрее сняли экономические санкции, что позволит нашей республике активнее сотрудничать с этой страной в разных направлениях, от нефтегазовой до транспортной. С другой стороны, отмена санкций приведёт к увеличению экспортных объёмов поставок иранской нефти на мировой рынок, что спровоцирует "медвежий тренд" на этом рынке в сторону понижения цен на нефть. А это уже невыгодно Казахстану: у нас себестоимость добычи нефти гораздо выше, чем в Иране, а качество самой нефти - хуже.
Что касается политического сотрудничества между Астаной и Тегераном, то ранее Казахстан выступал за мирное решение иранской ядерной проблемы на дипломатической основе и даже предоставлял площадку для переговоров между Тегераном и «шестёркой» по иранской ядерной программе. То есть косвенно наша страна также участвовала в урегулировании ядерной проблемы Ирана. И Тегеран тогда высказывал позитивные отзывы по поводу модераторской роли Казахстана.
Следует отметить, что сегодня в исламском мире действуют три активных центра большой геополитической борьбы – Саудовская Аравия, Иран и Турция. И сейчас мы наблюдаем некое столкновение интересов Эр-Рияда и Тегерана в тех регионах мира, где происходит определенный геополитический разлом, например, в Сирии или в Йемене. Но нужно учитывать, что, по крайней мере, с двумя центрами из трёх Казахстан старается поддерживать тесные связи – с Ираном и Турцией. Хотя партнёрство с мусульманским миром для Казахстана всегда было одной из приоритетных геополитических задач. Именно поэтому в свое время мы председательствовали в Организации Исламская конференция, позднее переименованной в Организацию исламского сотрудничества.
Что касается Турции, то её нынешний президент Эрдоган - по сути один из первых турецких лидеров последнего времени, который сумел провести внутри Турции серьёзные политические изменения. С одной стороны, эти преобразования временно нейтрализовали такого старого политического игрока как турецкий генералитет, а с другой, сильно раскололи само турецкое общество. Ведь в течение многих десятилетий именно турецкая военная элита рассматривала себя в качестве наследника всех заветов Ататюрка по сохранению светской модели развития страны. Сейчас в эту модель Эрдоган внёс трещины. И одна из его целей как раз состоит в том, чтобы закрепить за Турцией роль третьего мирового центра мусульманского мира. Это, кстати, объясняет более активную внешнюю политику Турции за последние несколько лет, что хорошо видно на примере той же Сирии. Более того, можно предположить, что Турция также попытается восстановить свое влияние в тюркоязычных постсоветских странах. Уже не первый год проходят встречи в рамках саммита Совета сотрудничества тюркоязычных государств. Стоит отметить, что после распада СССР в 1991 году Турция выступила одним из первых государств, признавших независимость бывших советских республик, и была в числе тех стран, которые официально установили дипломатические отношения со всеми странами Центральной Азии. Но Турция не учла одного важного момента. Пытаясь занять доминирующие позиции в ЦА, она столкнулась с «парадом суверенитетов», при котором правящие элиты государств региона отвергали любую попытку нового идеологического доминирования. В результате стремительный старт в регионе при Тургуте Озала и Сулеймане Демиреле закончился укреплением позиций Турции только в экономической сфере. Кстати, как отмечают сами турецкие эксперты, проблема Турции состояла в том, что во время "холодной войны" Турция находилась в спячке и утратила способность инициировать повестку дня. Когда в начале 90-х годов это потребовалось, Анкара не смогла этого сделать. Теперь ей придётся учитывать фактор России и Китая в регионе. Без этого она не сможет проводить эффективную политику в Центральной Азии. К тому же Турция до сих пор не может определиться со своими приоритетами, в каком направлении ей двигаться: в сторону ЕС, Ближнего Востока или Центральной Азии? Если исходить из того, что дверь в ЕС для Турции ещё долго будет закрыта, а для стран Ближнего Востока Турция всё-таки является чужаком из-за слишком тесных связей с США, то возвращение в Центральную Азию кажется вполне логичным.
В любом случае, с учётом того, что на постсоветском пространстве в среднесрочной перспективе активную роль будут играть четыре игрока – Россия, США, Китай и Турция, с которыми Казахстан имеет тесные торговые, политические и военные взаимоотношения - нашей республике придётся проявить гибкость дипломатического позвоночника, чтобы реализовать свои стратегические приоритеты и отстоять национальные интересы.
