Социальная ответственность бизнеса – это не благотворительность

Прошлая моя публикация вызвала массу комментариев, и мне даже писали в личную почту, что "Самрук-Казына" эффективно и прозрачно ведёт государственные закупки. Видимо, мне необходимо объяснить, что речь в статье шла о совершенно другом: фактически о понимании социальной ответственности бизнеса национальными компаниями в целом и не только Фондом "Самрук-Казына".

Вопрос понимания социальной ответственности бизнеса является важным особенно сегодня, когда государственно-частное партнёрство стало одной из основ и приоритетов государственной экономической политики. Так сложилось, что в стране многие форматы взаимодействия не получают эффективного развития в связи с недостаточным пониманием принципов внедряемых политик, внедрение их становится погоней за формой, а содержание подчас извращается до полной своей противоположности.

Социальная ответственность бизнеса не в благотворительности и не в соблюдении трудового и экологического законодательства, как это обычно воспринимается.

Социальная ответственность заключается в том, что бизнес должен развивать общество.

Общество – это не только нуждающиеся в помощи или отдельные граждане и группы граждан, это также и бизнес – поставщики, конкуренты, в целом деловая среда. Социальная ответственность заключается в том, чтобы и её развивать.

Я был директором завода по производству масел холодного отжима с торговой маркой Bonne – уникальное производство в Казахстане, уже тогда поставлявшее масло на рынки России, Киргизии, а сейчас, насколько я знаю, география поставок ещё шире. В тот период мне позвонили корреспонденты "Хабар" с предложением снять репортаж. Сюжет был для программы про отечественное производство, про продовольственную безопасность. "Хабар" искал отечественных производителей, чтобы рассказать, что они ещё не умерли, а даже как-то работают. Потрясающим было то, что на съёмках просили выставлять процессы и продукцию так, чтобы не было видно названия бренда. Это связано с корпоративной политикой телекомпании – не упоминать бренды, чтобы не было рекламы. Реклама – это бизнес, за неё нужно платить, – вроде логично?

Но вдумайтесь в смысл. Государственный канал сам приходит на производство, чтобы снять программу, которая, видимо, уже оплачена из других бюджетов. Приходит потому, что нет героя для сюжета – очень мало отечественных производителей. Завод ничего не просил, но выделил свои два часа на съёмку, работу с корреспондентом, интервью, обсуждение. В итоге для госканала – программа снята, бюджет освоен, контент сделан, – и все за "бесплатно". Для завода – два-три часа неудобства за несколько секунд эфира без бренда и названий.

Политика не изменилась. Я смотрел выпуск про национальных чемпионов. Там показывались производства, интервью с директорами с подписью "Директор завода – участника программы" или "отечественного производителя", что-то в таком духе. Ещё раз опишу картину: на государственном канале, рассказывая о государственной программе в передаче, снятой на государственные деньги, показывают национальных чемпионов – вроде как самые передовые компании этого самого государства – и не называют их по имени. Нельзя, потому что это реклама.

Кажется, мы знаем наших спортивных чемпионов по именам только потому, что мировые СМИ их называют по именам, а значит, не назвать их в отечественном информационном пространстве невозможно.

Формально – да, это корпоративная политика. Формально, все по закону.

Такая же история отношений с закупщиками. "Самрук-Казына" формально абсолютно чётко работает – прозрачные закупки, тендерные процедуры. Но чем он отличается от государственных органов? В предыдущей своей колонке я говорил о том, что частная компания выстраивает культуру взаимодействия с поставщиками, делится знаниями и опытом, транслирует свою эффективность в деловую среду страны. Государственные компании этого не делают, во всяком случае, я так и не получил примеров. Они приходят в рынок, проводят честный и прозрачный тендер типа "пусть победит сильнейший" – и всё. Они не выстраивают отношений, не развивают культуру у подрядчиков, не работают над их эффективностью.

Этическая часть корпоративной социальной ответственности ограничена внутренним кодексом деловой этики "Самрук-Казына". Национальная компания не разработала этического кодекса для поставщиков и партнёров, не требует подписания таких принципов от поставщиков – это сделала частная компания. Забавно то, что частная компания озаботилась этим, потратив собственные деньги, время на разработку и внедрение, то есть частная компания сделала больше, чем национальная компания для развития этики в деловой среде Казахстана.

Корпоративная социальная ответственность в Казахстане для национальных компаний – это быть наиболее эффективными в производстве, первыми внедрять новые технологии энергосбережения, ресурсосбережения и на своём примере учить и транслировать знания и опыт в общество.

Государственные попытки повысить эффективность казахстанской экономики прекрасны, но если этого не делают первыми госкомпании, с капиталом, с экспортом, доступом к лучшей мировой экспертизе, то как можно этого требовать от МСБ?

Ещё раз повторю, что проблема лежит в понимании целей и задач госхолдингов. Пока государственные каналы будут называть по именам международные бренды и замалчивать местные, общество всегда будет воспринимать рассказы об отечественном производителе как миф. А значит, все успехи по развитию нашей экономики в нашем информационном пространстве будут восприниматься как сказки, то есть у нас не будет своего информационного пространства и зрителя. Так о чём же плакать?

Если говорить об оптимизации затрат, то оптимизация внутренних производственных процессов и энергосбережения принесёт гораздо больше эффекта, чем самые эффективные технологии тендеров. Пока национальные компании не займутся повышением эффективности производства вместо оптимизации менеджмента, пока на своём примере не покажут или не научат своих поставщиков этой эффективности, рост эффективности экономики страны будет происходить "естественным" путём, то есть очень медленно, если вообще будет.

Печально, что такие очевидные вещи не видны акционерам и менеджменту национальных холдингов, зато чётко видны частному сектору.