С 2018 года фондовая биржа и Национальный банк изменили формат публикаций данных, перейдя на тенговые показатели, что вызвало вопросы со стороны некоторых экспертов. Эти вопросы отражают привычное долларизованное мышление, которое уже исчезает в рынке остальных активов. Покупка валюты населением является частью потребительских расходов, которые измеряются в тенге. Оценивать степень доверия или недоверия населения к тенге, его поведение через объёмы покупки в номинальных долларах, евро или рублях в текущих условиях свободного плавания тенге и возврата к нормальным тенговым ценам на активы невозможно.
Ниже приведена структура покупки наличной валюты населением по годам и за январь 2018 года.
В условиях евразийского экономического пространства, роста количества поездок внутри ЕАЭС и товарооборота, доля трат населения на покупку долларов упала до 65%. Оценивать рынок, экономику или ожидания населения, основываясь на номинальных объёмах покупки наличных долларов, – всё равно, что оценивать автомобильный рынок по количеству проданных машин марки "Toyota". Понятно, что эта марка стала "народной" в стране, но, я думаю, неправильность такой оценки очевидна.
Исходя из того, что покупка валюты населением отражает часть потребительских расходов, что несколько раз подчёркивалось в информационных сообщениях НБ РК, имеют смысл только суммарные расходы населения на покупку валюты в тенге. Наличная валюта является таким же потребительским рынком, как рынок машин, холодильников, телевизоров, мыла или подсолнечного масла. Никому не приходит в голову оценивать его в продажах единиц продукта определённой марки.
Связанность расходов на покупку валюты населением чётко прослеживается при сопоставлении годовых объёмов с теоретическими, основанными на росте реальных доходов населения и инфляции (см. график). Нижняя граница на основании роста реальных доходов населения, верхняя – по индексу потребительских цен, средняя – средний показатель между этими двумя подходами.
Отклонения в 2014 и 2016 году отражают долларизацию и дедолларизацию наличных сбережений. В годовом выражении предсказуемость достаточно велика, что подтверждает фундаментальную связь показателей.
Модель хорошо работает даже на квартальных периодах. Здесь опять выпадает четвёртый квартал 2014 года – основной период долларизации и 2016 год – период активной дедолларизации.
В месячном периоде также прослеживается общий тренд: объёмы покупки сильнее отличаются от макроэкономически прогнозируемых, но очень чётко колеблются вокруг базового значения.
Наконец, отдельно выделю прогноз покупки наличной валюты населением на 2018 год:
Фактические объёмы очень хорошо ложатся в прогнозируемые. Напомню, что впервые об этой модели я написал девять месяцев назад, а значит, период с июня 2017 по январь 2018 года (8 месяцев) являются проверкой для модели. Очевидно, что поведение рынка вполне предсказуемо и рынок хорошо описывается нормальными макроэкономическими параметрами типа инфляции и роста реальных денежных доходов.
Ещё раз отмечу, что формат публикации данных отвечает принципам информативности, полезности и релевантности для оценки финансовых и экономических процессов. Старый формат использовался по наследству из начала 90-х, когда инфляция оставляла сотни процентов в год, а доллар был единственной валютой. Он себя изжил: инфляция давно стабилизировалась, а доллар уже занимает менее 70% рынка наличной валюты, и его доля падает.
При этом никакие данные из доступа не исчезли: есть ежедневные, среднемесячные и среднеквартальные данные по курсу валют, из которых легко можно найти информацию по каждой отдельной валюте. В принципе, эту же операцию, но в обратном порядке приходилось совершать для доступа к экономически и финансово значимых данных по объёмам затрат населения на покупку валюты в тенге.
Предполагаю, что объём тенге для приобретения валюты в 2018 году в целом незначительно вырастет, однако доля расходов на доллары существенно снизится уже до порядка 50%.
