Текущая проблемная ситуация во многом сформировалась и состоялась в результате валютной политики последнего года, а именно, удержания сильного тенге. Понятно, что есть много негативных внешних факторов, находящихся за пределами нашего контроля, но на то и существует внутренняя политика, чтобы нивелировать сторонние негативные явления, минимизировать связанные с ними потери. У нас же наоборот произошло кратное усиление внешнего негатива и максимизация потерь по всем экономическим параметрам.
Рассмотрим влияние искусственного поддержания сильного тенге на экономику страны, а также смоделируем картину гипотетической ситуации, при условии если бы тенге девальвировал до 240-250 ещё в феврале-марте.
Платёжный баланс
За последние 9 месяцев наш экспорт упал на 42%, а импорт - на 21,8%. Сальдо составило 11 млрд долларов при прошлогоднем таком же показателе в 28,5 млрд. Если бы тенге ослабился еще в январе-феврале, то произошло бы большее падение импорта: по предварительным оценкам - на 37% до 16,7 млрд, а положительное сальдо внешней торговли составило бы 17 млрд долларов. Это хуже, чем в прошлом году, но на 6 млрд лучше нынешнего показателя.
Состояние торговли
Розничная торговля за 9 месяцев 2015 года выросла по сравнению с прошлогодними цифрами на 2,4%. Между тем в 2012-2013 годах годовой рост розничной торговли составлял 12%. По сути в нынешнем году розничная торговля с треском провалилась. Что вполне понятен – огромное количество товаров было приобретено гражданами Казахстана в России напрямую, минуя казахстанские предприятия торговли: машины, бытовая техника длительного пользования, а в первом квартале - даже одежда и обувь. Разница между нашими и российскими ценами из-за девальвации рубля оказалась настолько большой, что начался прямой шопинг в России.
Изменилась и структура розничной торговли. В январе-сентябре 2014 года 55% её приходилось на официально зарегистрированные организации торговли и 45% – на индивидуальных предпринимателей и рынки. В январе-сентябре 2015 года соотношение это стало 50/50. Организованные продажи более прозрачны и несут большую налоговую нагрузку, так что такое перераспределение очень негативно повлияло на налоговые поступления в казну и уровень занятости в секторе.
Производство
Дешёвый экспорт перераспределил предпочтения массового покупателя в пользу иностранных товаров, значительно снизив конкурентоспособность казахстанских. Это привело к сокращению объёмов производства в перерабатывающем секторе: упало производство продуктов питания, напитков, табачных изделий, мебели, продукции машиностроения, готовых металлических изделий.
Не буду утомлять читателя обилием цифр. Выделю лишь следующий факт: номинальный денежный доход населения вырос за 9 месяцев 2015 года на 6,5% по сравнению с соответствующим периодом прошлого года. При этом розничный товарооборот вырос только на 2,4%, а отечественное производство потребительских товаров вообще упало. Самым веским объяснением такого разрыва может быть только обращение населения к российским каналам продаж (прямые покупки в РФ) и рост интереса к российским товарам в рамках казахстанских торговых каналов.
Резюме: именно и фактически только валютный рублёво-тенговый диспаритет привёл к проблемам в обрабатывающей промышленности нашей страны и в торговле – секторе, в котором совокупно заняты 26% населения РК без учёта численности госслужащих, работников образования и здравоохранения.
Финансовый сектор и программы поддержки экономики
Практически на целый год финансовый сектор и программы государственной поддержки в стране оказались парализованы. Неравновесность курса выталкивала население и бизнес в долларовые взаимоотношения, что в свою очередь сужало возможности кредитования тех и других со стороны банков. Невозможно кредитовать в тенге, имея обязательства в валюте. Кстати, прошедшая девальвация привела к снижению рейтингов практически всех крупных банков – это долговременно развивавшийся риск, который наконец реализовался. Но если бы банки активно выдавали кредиты в тенге, то потрясения в банковской системе были больше. Валютные кредиты, разумеется, никто бы не брал.
Аналогичным образом программы господдержки, а они, как известно, формируются в тенге, также оказались неэффективны. Ибо выделенные средства шли не в развитие производства, а в пополнение оборотного капитала, и в конечном итоге – на покупку валюты, этими самыми получателями поддержки.
Зачем развивать производство, если у конкурентов всё дешевле, да ещё и при понимании того, что на валютных спекуляциях можно за день заработать от 20 до 50% чистой прибыли? С такой величиной потенциального навара можно и год сидеть на валютных операциях, не неся никаких рисков – это вполне здравое бизнес-решение.
В результате НБ РК начал сжимать тенговую ликвидность для снижения давления на тенге. Но это ведь одновременно означает также и сжатие программ поддержки и кредитования, то есть дальнейшее удушение экономики.
В результате экономика пришла к снижению поступлений в бюджет, массовым увольнениям и падению реальных доходов населения.
И парадоксальность ситуации в том, что для создания такой ситуации с поддержанием курса тенге и удушением национальной экономики было потрачено 28 млрд долларов из средств Нацфонда.
Что было бы при проведении девальвации в январе-феврале 2015 года?
Импорт бы снизился на 6 млрд долларов. Пусть не весь этот импорт заместился бы экспортом, но все равно, 500-600 млрд тенге было бы потрачено на создание казахстанских товаров и реализацию их через казахстанские торговые каналы. Да, эти 500-600 млрд тенге уже были бы равны 3 млрд долларов, а не 2,2 млрд зелёных, но какая разница? Они ведь так и остались бы 600 млрд тенге. Повторю, что мы говорим о сумме, уже потраченной, причём в тенге – в номинальном выражении, доходы росли, и они тратились. Вопрос только в том, где и как они тратились. С учётом того, что торговый оборот в Казахстане за 9 месяцев составил 4,5 трлн тенге – это как раз те самые дополнительные 10-12% прироста, и это заработная плата продавцов и другого персонала торговых центров и рынков.
Конкурентоспособность казахстанских предприятий была бы выше, а значит, и такого сокращения производства не произошло бы – люди бы продолжали получать заработную плату, да, в номинальных долларах меньше, но они бы работали и зарабатывали, а значит, и тратили.
Не было бы проблем с наполнением бюджета. Бюджет у нас тенговый, соответственно, производственники и торговые предприятия платили бы налоги. Эти деньги трансформировались бы в государственные закупки.
Кроме того, ежегодный трансферт в бюджет снизился бы: выше курс – меньше валюты требуется для выполнения. Вместо 8 млрд было бы использовано 5-6 млрд долларов.
Понятно, что не понадобились бы и такие суммы для поддержания курса. В целом, с учётом улучшения торгового баланса, уменьшения ежегодного трансферта, снижения интервенций и использования Нацфонда для поддержания курса, мы бы имели сейчас в запасе (резервах) дополнительно 18-22 млрд долларов "на чёрный день".
После девальвации существенно снизились бы потенциальные доходы от валютных операций. Появилась бы тенговая ликвидность, а с учётом конкурентоспособности казахстанской продукции, открылись бы возможности для кредитования населения и бизнеса со стороны банков.
В целом номинальные доходы выросли бы даже больше, равно как и реальные, и кризиса бы не было.Но в результате стремления скрыть проблемы за показушной вывеской номинальной и дутой финансовой стабильности мы свалились в нынешний кризис.
Однако хорошей новостью является то, что, в принципе сейчас, после девальвации, появилась передышка в экономике. Понятно, что нужно время, чтобы проявились позитивные изменения, но и неудивительно – ситуация создавалась в течение года и по многим направлениям, так что в один день невозможно добиться радикального улучшения.
Ещё одним проблемным фактором стала техническая реализация девальвации. Только сейчас тенге подходит к нужному для экономики значению. Два месяца "недодевальвации" (сентябрь-октябрь) оказались во многом потерянными для восстановления экономики.
Всё же промежуточное дно уже пройдено, в сентябре-октябре шла негативная "недодевальвационная" инерция, потому что бизнес-цикл составляет обычно около трёх месяцев. Позитивные изменения начнут проявляться только в ноябре-декабре, а статистика вообще покажет улучшение не раньше января-февраля.
Причём очень важно помнить, что это только передышка - на полгода максимум. Если ею не воспользоваться для качественных изменений в валютной и экономической политике, то нас ждёт действительно серьёзный кризис.
