В современной фармакологии грядут глобальные перемены из-за истечения срока патентной защиты для множества биотехнологических препаратов, которые используют в лечении онкологических, эндокринологических и многих других заболеваний. После окончания патентной защиты на рынке появляются биосимиляры – аналоги биотехнологических препаратов. Воспроизвести на 100% идентичный оригинальному препарат сложно, а иногда – невозможно. Безопасны ли биосимиляры для пациентов? Можно ли заменить оригинальные препараты на биосимиляры без риска для больного? Эти и другие важные вопросы мы обсудили с профессором из Голландии Луи Буном, директором по выходу на рынки Polpharma Group Малгожатой Маурер и директором отдела по продвижению специализированных препаратов и доступу на рынок компании SANTO Ириной Чублуковой.
Д-р Бун получил степень доктора философии в области биохимии в Амстердамском университете. Он проводит исследования в Амстердамском университете на кафедре анатомии и эмбриологии и в отделении клинической эпидемиологии. Он опубликовал более 200 научных работ. Луи Бун занимал управляющие и экспертные должности в нескольких международных проектах в области медицинских биотехнологий, включая проекты Taxon, MacroZyme BV, Bioceros BV и 4AZA Bioscience NV. 21 февраля д-р Бун приезжал в Казахстан, чтобы провести лекцию в Назарбаев Университете в Астане для студентов Школы медицины. Informburo.kz удалось встретиться с экспертом, чтобы задать важные вопросы о будущем биосимиляров и их распространении в Казахстане.
– Чем различаются процессы разработки биосимиляров и оригинальных препаратов?
Луи Бун: – Для разработки биосимиляра мы покупаем большое количество оригинальных препаратов из различных партий, проводим тщательный анализ их молекул и определяем диапазон сходства и различия между ними. У оригинальных препаратов из разных партий есть различия. Понимание этих различий даёт нам возможность воспроизвести биосимиляр с соответствующим диапазоном характеристик. Тщательные исследования позволяют нам воспроизвести схожую с оригинальной молекулу и гарантировать безопасность биосимиляра на этапе работы с пациентами.
– Как и всё новое, биосимиляры окружены домыслами и страхом перемен. Какие стереотипы и стандарты противодействуют распространению и популяризации биосимиляров?
Луи Бун: – Это новый класс препаратов, и конечно, всё новое вызывает беспокойство. Но имеющиеся доклинические исследования и данные, собранные учёными на основании работы с пациентами (а таких данных уже много), позволяют нам заявлять о безопасности биосимиляров. Если истекает срок патента на оригинальный препарат, появляется биосимиляр. В этой индустрии задействовано много игроков, а это ведь конкуренция. Конкуренция ведёт к снижению стоимости препаратов, а соответственно, к их доступности для более широкого круга пациентов.
– Какие главные задачи стоят перед исследователями, а чего уже удалось достичь?
Луи Бун: – Сейчас биосимиляры используются в лечении пациентов на поздних стадиях заболеваний. Я думаю, что в ближайшем будущем можно будет говорить о применении биосимиляров в лечении пациентов на более ранних стадиях заболеваний, потому что это целесообразно с научной точки зрения. Сложности в распространении возникают из-за категоризации препаратов, которые называются биосимиляры, то есть "биоподобные", а не "биоидентичные". Как учёный я не могу называть такой препарат биоидентичным, но, как я объяснил, и оригинальные препараты нельзя назвать биоидентичными, потому что они таковыми не являются. Но в случае с оригинальными препаратами клинические исследования не нужны, а в случае с биосимилярами – нужны. Это делает разработки биосимиляров дорогостоящими: необходимо закупить оригинальные препараты из Европы и США, провести длительные доклинические лабораторные исследования, а затем и клинические исследования на группе из 250 пациентов. Наибольший процент затрат приходится на клинические исследования. С другой стороны, эти исследования позволяют накопить огромный багаж данных о биосимилярах и их безопасности, что даёт нам надежду на благосклонность регулирующих органов в будущем и на снижение затрат на дальнейшие исследования.
– Какие исследования проводятся по биосимилярам?
Луи Бун: – Первая фаза исследований биосимиляров – это большая аналитическая работа. Учёные тщательно изучают характеристики молекул, проводя не один-два анализа, а между 100 и 200 различных методов анализа биоподобности, поэтому есть вероятность, что в будущем регуляторы придут к выводу, что первой фазы анализа достаточно.
– Почему все эти сложности не возникают в изготовлении дженериков?
Малгожата Маурер: – Дженерики – простые химические молекулы, для воспроизведения которых требуется простой химический синтез. Эффективность проверяется простыми исследованиями на биоэквивалентность, чего нельзя сказать о биосимилярах, ведь протеины и белки, на которых они строятся, требуют комплексной титанической работы учёных на первой фазе исследований. У человечества в целом мало опыта работы с биологическими препаратами, потому что их история началась только 1986 году, когда был зарегистрирован первый препарат для пересадки печени. В 1996 году был разработан первый биологический препарат для лечения ревматического артрита.
Мы всего 20 лет работаем в этой отрасли, именно поэтому регулирующие органы приняли решение, что на данном этапе нам необходимы клинические исследования третьей фазы с реальными пациентами. В здоровых добровольцах необходимости нет, поэтому второй фазы не предусмотрено. Ещё вторая фаза обычно используется для определения дозировки. В случае биосимиляров это лишнее, потому что оригинальный препарат уже был разрешён в определённой дозировке.
– А как сейчас себя ведут производители оригинальных препаратов?
Малгожата Маурер: – Они подают заявки на регистрацию собственных биосимиляров своих же оригинальных препаратов, называя их биоидентичными. Это делается для того, чтобы не проводить клинические исследования третьей фазы, ведь это очень дорого – около150 млн евро. В профессиональном сообществе сейчас много говорят об отмене исследований третьей фазы. Если это будет разрешено для биоидентичных препаратов, то должно быть такое же отношение и к биосимилярам, ведь речь идёт о белках, в отношении которых заявлять об идентичности некорректно. Отмена исследований третьей фазы позволила бы значительно сократить расходы на производство и сделать биологические препараты более доступными. От этого выиграли бы не только компании, но и пациенты.
Только 11-12% пациентов в Западной Европе проходят терапию биопрепаратами, в Восточной Европе и в странах СНГ – доступность в районе 1-5%. Показатели такие низкие из-за дороговизны биологических препаратов, что является следствием дороговизны исследований первой и третьей фазы.
Производители оригинальных препаратов хотят сохранить эту ситуацию, а задача государственных руководителей систем здравоохранения в том, чтобы создать стимул для рынка. Ведь врачи хотят выписывать оригинальные препараты, потому что у них есть опыт работы с ними, они привыкли и доверяют им. Чтобы изменить статус кво, нужно заниматься широкой просветительской деятельностью для широкой общественности и для медицинских специалистов.
– На что стоит обратить внимание при выборе биосимиляра?
Малгожата Маурер: – По нашим наблюдениям, те биосимиляры, которые проходят по линиям FDA (Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов правительства США) или EMEA (Европейское агентство лекарственных средств), тщательно проверяют, но в России, Индии и Китае требования не такие жёсткие. Эти препараты называют биокопиями – мы не уверены в том, что биоподобность была доказана надлежащим образом. Нужно быть внимательными к происхождению биосимиляров.
Луи Бун: – Достаточно давно было проведено показательное исследование с эпоэтином. Голландский профессор закупил 20 разных партий эпоэтина из разных стран. Его исследования показали, что в странах с более строгими мерами регулирования молекулы эпоэтина были более схожие. В Китае и Индии различия в молекулах оказались значительными. Это надо донести до сведения регулирующих органов.
В биокопиях молекула изучена не так тщательно, не на 100%. Нужно различать биосимиляры и биокопии. В случае с биокопиями не были проведены исследования первой и третьей фазы – производители сократили затраты.
– А какова ситуация с биосимилярами в Казахстане?
Ирина Чублукова: – Казахстан находится на пороге эффективного внедрения биосимиляров. SANTO как ведущий казахстанский производитель думает об инновациях, которые бы также позволили снизить нагрузку на государственный бюджет. Мы уже предложили использовать биосимииляры поэтина и поэтина зета, которые производятся в Европейском союзе, и которые компания SANTO благодаря лицензии Polpharma имеет технологические возможности привозить в Казахстан.
Биосимиляр поэтин зета на 30% дешевле оригинального поэтина альфа. Поэтин зета эффективно применяется уже более девяти лет в Европейском союзе. Тем не менее мы всё ещё сталкиваемся с барьерами и мифами в головах клиницистов: это связано с отсутствием опыта у казахстанских специалистов. Мы видим очень много перспектив, поэтому планируем расширить линейку поставляемых биосимиляров в Казахстан, а для этого нужно активно вести просветительскую деятельность среди специалистов и пациентов.
Здоровый консерватизм – это хорошо, но нужно открывать двери инновациям, которые доказали свою безопасность и эффективность. Наш инвестор Polpharma разрабатывает собственный пайплайн биосимиляров третьего поколения для эффективного лечения тяжёлых форм редких заболеваний.
– Расскажите о деятельности компании Polpharma biologics.
Малгожата Маурер: Polpharma biologics – это новое подразделение группы компаний Polpharma. Традиционно Polpharma занимается генериками. Мы лидер в Центральной и Восточной Европе, но понимаем, что в будущем лечение будет развиваться за счёт биологических препаратов. По прогнозам IMS, к 2025 году 50% всего рынка медпрепаратов будет приходиться на биологические, поэтому мы создали подразделение биопрепаратов. В наших лабораториях три биосимиляра находятся на очень продвинутых стадиях разработки: биосимиляр по макулярной дегенерации глаза, биосимиляр по рассеянному склерозу и один по псориазу. Ещё три находятся на более ранних стадиях разработки, поэтому информация по ним конфиденциальна. Создание подразделения биологических препаратов – крайне сложная задача. Polpharma приобрела голландскую компанию Bioceros, где доктор Бун работает директором по науке. Так мы получили доступ к клеточным линиям. Ещё нужны сложные лаборатории, которые находятся в Гданьске, где проводятся исследования по биоподобности молекул. Следующий этап – производство. Завод для производства биосимиляров кардинально отличается от завода для производства химической молекулы. Это тоже сложная задача, но мы готовы инвестировать в будущее.
