Алексей Шахматов: Я не хочу работать в той журналистике, которой занимался все эти годы

Алексей Шахматов – лицо и голос самых рейтинговых программ в Казахстане на телеканале КТК. Его постоянно сравнивали с российским ведущим и называли казахстанским Малаховым. Он был и пока ещё остаётся одним из популярнейших отечественных телезвёзд. Но летом этого года Алексей сел в машину вместе со своей семьёй и отправился в путешествие без обратного маршрута. Семья Шахматовых переехала в Литву. Алексей был лицом КТК более 10 лет, а сейчас преданные поклонники и вовсе говорят, что без Шахматова канал уже не тот. Informburo.kz поговорил с известным казахстанским журналистом о причинах эмиграции и планах на будущее.

– Тебя уже спрашивали о причинах переезда. Но расскажи, как ты решился? Ведь здесь у тебя было всё, а теперь приходится начинать с чистого листа.

– Эти вопросы не закончатся, наверное, никогда, потому что, сколько бы я ни отвечал, в соцсетях тех же, все спрашивают: а почему, и всё-таки какова была истинная причина, может быть, какая-то обида на КТК у вас есть? Никакой обиды на КТК у меня нет, тем более на государство. Просто в какой-то момент мы собрались всей семьей и решили, что нужно что-то в нашей жизни поменять. Если я буду вести 28-ю телевизионную передачу, то совершенно не буду развиваться никаким образом, как мне показалось на тот момент. Куда-то развиваться выше – не было никаких перспектив.

Ну и что, что насиженное место? Насиженное место будет и здесь через несколько лет. Это был такой вызов. Кроме того, мы уехали из Алматы из-за смога и бесконечных аллергических заболеваний наших детей. Это тоже была важная, экологическая проблема. Я просто не понимаю людей, которые говорят: нужно сидеть над златом чахнуть, заработал за 10 лет, и сиди, бойся, что ты потеряешь кресло в студии новостей КТК. Это вообще не про нас. Честно говоря, мы заработали в финансовом плане, я добился всего, о чём может только мечтать среднестатистический человек. Да, меня знают, ну что теперь, как с писаной торбой, с этой славой ходить – нет, нужно идти дальше.

– А дальше – это куда, чем ты сейчас занимаешься, с чего ты начал?

– Честно говоря, жизнь у меня не сильно поменялась. У меня нет здесь телевидения, на сегодняшний день я работаю на радио, это то, с чего я начинал в 1998 году. Но это исключительно такой транзитный период, потому что мне нужно просто сейчас зарабатывать деньги, чтобы содержать семью. Но радио меня здесь настолько захватило, что у меня сегодня 4 вечерних шоу. Ещё и шестой день в неделю меня тоже используют по утрам, у меня такая достаточно серьёзная загрузка.

Более того, я умудрился выиграть грант одного частного Балтийского фонда, который поддерживает русскоязычные СМИ, и теперь я буду делать ещё программу о том, как я, казахстанец, переехал в Литву. Кроме радио, моя деятельность сфокусирована на собственной онлайн-продукции. Мы с супругой продолжаем делать детский YouTube канал "Анютка-малютка", и сейчас уже отпраздновали 70 000 подписчиков. Это достаточно серьёзный для нас результат, мы к нему долго шли путём проб и ошибок. Более того, два инстаграм-канала тоже работают активно (канал Ани, Канал Маши.– Авт.), но этим занимается в основном супруга, я всё больше на подхвате, в качестве монтажёра, какие-то такие технические вопросы решаю.

И вот, наконец, я дорос до того, что открываю свою онлайн-школу, и 28 октября у меня будет презентация, всё это в интернете, разумеется, и в ноябре начинаются уже занятия по курсу: "Публичная личность: от своего блога до ток-шоу". Я буду рассказывать вместе со своими коллегами (а это коллеги из Ванкувера, и сейчас я веду переговоры со специалистами в Москве – это такие крутые журналисты и профессионалы в своем деле).

– Имена можешь назвать?

– Конечно, это Ольга Федотова, она живет в Ванкувере, она является организатором школы речи, международным тренером. У неё обучаются сейчас люди из 26 стран, она проводит различные тренинги, помогает ставить дикцию, вытаскивает всю красоту голоса. В общем, всё то, что может понадобиться медиаперсоне либо при создании своего личного блога, что сейчас очень популярно, либо для работы на телевидении. Я имею 20-летний опыт работы на ТВ, надеюсь, что тоже смогу много полезного предоставить своим будущим студентам. Мы сейчас делаем ставку, чтобы не быть привязанным географически к какому-то месту на планете Земля, а работать в интернете, работать удалённо. А третьего тренера я пока называть не буду, потому ещё идут переговоры. Но ты его знаешь.

Я надеюсь, что всё будет в порядке. Это будет медиашкола и мне очень интересно этим заниматься, потому что там есть куда развиваться, сейчас онлайн-образование пользуется большой популярностью, это актуальный бизнес, очень перспективный вариант. Меня люди спрашивают в Инстаграме: неужели вы не скучаете? Мы делаем массу вещей, чтобы не скучать и не впадать в эмигрантскую депрессию, мы загрузили себя работой по полной, нам не хватает 24 часов в сутки, чтобы всё успеть. Более того, я сейчас занимаюсь с помощью каких-то наших знакомых разработкой сайта: как его наполнить, чем наполнить – то есть совершенно новые для меня вещи, невиданные ранее. Всё это жутко интересно, и скучать мне не приходится.

– Ты сказал, что радио – это твой переходный период, переходный период куда? Всё-таки хочешь больше уйти в YouTube-канал своих дочерей?

– Это переходный период в собственное дело уже, а дело это будет в интернете, я надеюсь. Речь идёт и о детских каналах, и об онлайн-школе. Более того, онлайн-образование я буду развивать не только сам, это не моя основная задача. Я сейчас научусь на себе, на моих друзьях-коллегах, которые согласились мне помочь и в этом поучаствовать. Это будет медиашкола, потом онлайн-школу можно развивать совершенно в новой сфере. В ближайшем будущем я буду заниматься, надеюсь, развитием собственного бизнеса.

– В последнее время интернет сильно наступает на пятки телевидению, если даже не обгоняет его. Не потому ли ты ушёл с ТВ, что телевидение – это прошлый век?

– Нет, конечно, всё-таки телевидение как смотрели, так и смотрят, и люди старшего поколения никогда не променяют его. Конечно, они, наверное, когда-то скончаются, я извиняюсь за циничность, но это произойдёт ещё не скоро. И моё поколение… Ну что, ты не смотришь телевизор совершенно?

– Нет. Даже шнура кабельного дома нет.

– Потому что ты работаешь в интернет-издании, это накладывает отпечаток. Кстати, мои члены семьи тоже не смотрят телевизор. Хотя мои родители просто не могут отлипнуть от него и, дай Бог, они еще долго проживут. Поэтому на телевидение будет спрос у людей. Не поэтому я ушёл, просто мне показалось: уже смешно повторять самого себя образца 2007 года, когда я пришёл на КТК. Я провёл несколько сезонов ток-шоу "Наша правда", а ток-шоу, я считаю, – это самый сложный жанр, который только можно представить на ТВ. Я с ним справился, ток-шоу закрыли, и всё.

Ну что еще можно сделать на телевидении такого, о чём будут завтра говорить: вау, посмотри-ка! На телевидении я уже сделал максимум. Вообще, можно было продолжать, "не рыпаться", что называется, сидеть там, почивать на лаврах. Полицейские отдают тебе честь, когда проезжаешь мимо на автомобиле, КТК платит приличную зарплату, три раза в год ты ездишь в отпуск , – в общем, чудо, о чём еще мечтать? Но я не хочу так, это неинтересно.

– А тебя не уговаривали остаться, всё-таки ты был лицом канала, и канал ассоциировали прежде всего с тобой?

– Так, чтобы мне говорили: нет, пожалуйста, останься, мы тебе повысим ещё в три раза зарплату, такого не было. Мне не предлагали новую должность, на которую бы я, возможно, согласился. Но меня тепло очень проводили, руководство канала устроило мне шикарный банкет в ресторане, мне подарили чапан, очень красивый, я его забрал с собой. Мне сказали: в Европе в домах очень плохо топят, поэтому ты возьми, нужно будет тепло одеться. У меня нет никаких обид на КТК. На уровне друзей разговоры были: ну зачем ты поедешь, что ты там будешь делать.

– Совместные проекты с Казахстаном есть в планах?

– Мы говорили о том, что, возможно, будут какие-то проекты, но на сегодняшний день я только озвучиваю программу "Схема" на КТК, которая выходит по воскресеньям в 15:15, это единственное место, где ещё в Казахстане можно слышать голос Шахматова.

– А вообще не было желания уйти из журналистики? Обычно, когда у людей наступает кризис среднего возраста, хочется профессию сменить…

– Я ушёл из такой журналистики, которой занимался последние годы. Радио – это абсолютная развлекаловка, то есть я всё время на позитиве, дарю подарки. В онлайн-школе я говорю о том, как правильно выглядеть перед камерой, как красиво говорить. Это вообще не журналистика абсолютно. Да, я не хочу работать в той журналистике, которой я занимался все эти годы, потому что бесконечное море несчастных людей, которых я встречал на ток-шоу, в конце концов изматывает, надо сказать.

– В казахстанских СМИ довольно много "чернухи"…

– Есть поклонники подобного рода телепередач, которые смотрят эти бесконечные страдания. Есть потребитель, пока он есть, эти новости будут существовать. Я вот открываю очередную новость, а там женщина с семью детьми ютится в подвале. Я уже закрываю эти новости, потому они для меня перестали быть актуальными. Когда я приехал в Литву, это такие забавные разительные перемены были. В казахстанских новостях: лоб в лоб столкнулись, столько-то жертв, педофил, ранили полицейского, открыли стрельбу, в автобусе подрались пассажиры с водителями.

В Литве – в новостях обсуждается грибной фестиваль или, например, продлёнка в школе: будет ли она бесплатна или нет. Я спрашивал людей: ребята, что за новости? У вас нет педофилов? Журналисты так вверх посмотрели, пальчиком губу подперли и говорят: ну, был один случай, но там непонятно что произошло, родители ждали девочку из школы, увидели, как её мужик тащит в лес. Причём это было несколько лет тому назад. Я спрашиваю: у вас не врезаются машины лоб в лоб, или автобусы? "Когда что-то происходит, и пострадали литовцы на территории Европы, то мы об этом говорим". А этого не происходит, потому что я уже полгода здесь работаю, ни одной новости не было о страшной аварии. Да, обсуждали правительство, сейчас обсуждают выборы мэра, предстоящие президентские выборы. Председатель правительства неосторожную фразу бросил по поводу журналистов, всё это очень муссируется. А вот такой страшной бытовухи, о чём наши новости вещают, здесь нет, и для меня это было так удивительно первое время, но сейчас я уже привык.

– Сам устал от "чернухи"?

– Всё-таки мы, телевизионщики, Люди достаточно циничные и в конце концов имеем такую броню, что никакая расчленёнка нас не трогает по большому счёту. Поэтому, безусловно, я интересуюсь новостями из Казахстана, вся моя лента – она казахская, всё что там в Инстаграме, в Твиттере я вижу, и в Фейсбуке – всё это имеет казахстанское содержание, потому что я не знаю литовского языка на сегодняшний момент. И поэтому я живу казахстанскими новостями.

– Как страну выбирал?

– Очень просто. Никакая другая страна Европейского Союза нас бы не приняла, не дала визы. По бизнес-визе можно въехать в любое европейское государство, но это очень сомнительное предприятие, потому что эта виза даёт вид на жительство на год. Соответственно, надо продлевать, нужно выполнять ряд условий. Чтобы в Литве открыть бизнес-визу, нужно открыть действующее предприятие, нанять троих литовцев, сдавать ежемесячно декларации, показывать, что фирма жива. Либо у тебя много денег, и ты можешь влить их в уже действующий бизнес, либо ты опытный бизнесмен и можно начать всё с нуля.

Мы рассматривали Канаду для переезда, но она оказалась очень дорогой, более того, мы оказались достаточно старыми эмигрантами для Канады, там нужна молодая кровь. И профессия моя, сама понимаешь… Кому нужен журналист, который всю жизнь работал на русском языке? Была возможность переехать в Канаду по учебной визе, наш миграционный адвокат, которого мы наняли, предлагала такой вариант: мы едем всей семьей, я обучаюсь три года в каком-нибудь колледже, получаю профессию. Но это какой-то был не наш вариант. И тут я узнаю через очень хороших знакомых, что потомки литовцев могут подать заявку на получение долгосрочного вида на жительство, что, собственно так и случилось. В свидетельстве о рождении моей мамы был записан отец-литовец, и этого документа оказалось достаточно, чтобы Литва выдала мне постоянный вид на жительство. Вот, собственно, так всё решилось.

– Когда ты ехал в Вильнюс, тебя уже ждали, ты нашел работу, сидя в Казахстане?

– Безусловно, я не мог поехать на абсолютно голое место и ждать там, как сложится. Нет, мои друзья, которые совершенно неожиданно появились в Литве, (Божье провидение, что называется), они меня начали сводить с различными телевизионщиками, и я выяснил, что ни одного канала на русском языке в Литве нет, в отличие от Латвии и Эстонии, где есть полноценные русскоязычные современные каналы. Я самостоятельно прозондировал почву и узнал о единственной радиостанции, которая вещает на русском языке в Литве, RusRadio LT. Раньше это было Русское радио Балтия. Мне достаточно было написать на сайте письмо директору. Я говорю: я хочу предложить вам себя, переезжаю в Литву, как вы на это смотрите? Программный директор тут же мне ответил: пришли хотя бы какие-то свои записи. Я тут же побежал записываться, потому что у меня никаких записей не было, отправил. Он сказал: впечатлил, приезжай. Мы переехали сюда, я сразу пошёл на стажировку.

– Кстати, а как языковой вопрос обстоит, учишь язык?

– Пока я ничего не учу, потому что резко погрузился в работу, но собираюсь это делать. А как таковых языковых проблем в бытовом плане я не испытываю, я уже выучил несколько фраз: здравствуйте, спасибо, до свидания и цифры, чтобы в магазине рассчитываться. Проблемы наступают, когда я иду, например, к врачу, и там доктор не говорит по-русски, и тут начинаются вопросы и замешательство. Поэтому, прежде чем пойти к врачу, я теперь узнаю, может ли он меня принять на русском языке, потому что Вильнюс – это всё-таки больше русскоязычный город. Правда, молодежь русский язык не знает, но они легко изъясняются на английском. В магазинах, где большое количество молодёжи работает в качестве продавцов-консультантов, мы переходим на английский. Вообще, мне очень нравится уровень образования в этой стране, поскольку на английском языке разговаривают все выпускники школ, даже если она и не специализируется на изучении английского.

– Дети легко адаптировались?

– Дети – это вообще удивительная вещь. Мы ехали с задачей устроить старшего ребёнка в частную школу, потому что она в Алматы ходила в аналогичную, мы были уверены, что в государственной ей будет тяжело: по 40 человек в классе, как она будет ходить? Но когда мы выяснили расценки местных частных школ, то поняли, что, наверное, лучше эти деньги оставить для других целей. Все места в школы, детские сады распределяются через городское самоуправление. Нельзя пойти к директору и сказать: давай я окажу спонсорскую помощь, и тебя примут.

Мы подали два заявления в самоуправление (для детского сада и школы), и о чудо! Мои коллеги говорили: в садик несколько лет люди ждут очереди. Но нас каким-то немыслимым способом запихнули в младшую группу в государственный детский сад. Я не знаю, что произошло, это тоже какой-то такой чудесный случай. А старшая пошла в школу с русским языком обучения. Русских школ здесь, как и детских садов много, есть польские детсады. Исторически так сложилось, что здесь очень большая диаспора поляков, белорусов, русских. Мы, конечно, собираемся учить литовский. Когда мы приехали, нам вообще казалось, что это совершенно немыслимый язык, нет ничего схожего ни с английским, ни с русским, нет никаких похожих слов. Мы слушали рекламу по радио, вообще не понимали, о чём идёт речь, но сейчас более или менее стали понимать. Начали немножко разбираться, находить логику и чувствовать язык.

– Поклонники пишут? Жалеют о твоём отъезде?

– На 20 положительных сообщений есть одно отрицательное. Например, одна женщина писала: вот, понаберутся опыта в Казахстане, потом уедут и казахов ругают. Я хочу сказать, что я испытываю по-прежнему невероятную теплоту к своей стране и к тем людям, которых я встретил на пути, по-прежнему испытываю невероятную благодарность за тот опыт, который я приобрёл. Но моё личное право – жить там, где я захочу. Это никак не связано с тем, что где-то плохо, а где-то хорошо. Это просто смена интерьеров. Просто это внутреннее состояние. Если ты счастлив внутри, тебе в любом месте будет хорошо. Единственное, от чего было плохо в Алматы, это смог, на который мы смотрели с 20 этажа ежедневно – черная жижа воздуха, и от которой у нас астматические припадки начинались. Это единственное, что плохо, и от чего мы бежали, если можно так сказать.