Сезон охоты в Советском Казахстане: кто кого?

Все мужики в СССР были немного охотниками. Даже тот, кто отродясь не брал в руки ружья, всегда мог поддержать в компании тему и рассказать пару правдивых историй (охотничьих, разумеется). Что уж говорить про законных владельцев охотничьих билетов! Культ мужчины-добытчика, доставшийся нам в наследие от романтики славных первобытных времён, стал стремительно исчезать лишь с распадом СССР, когда ружьё в доме вдруг превратилось из орудия в оружие.

Сразу скажу, что советские охотники (как, впрочем, и советские жители вообще) особый пиетет в отношении матери-природы не питали. Несмотря на всякие охотничьи сезоны, правила охоты и нормы отстрела, всё недвуногое пребывало в постоянной тревоге за свою шкуру. Охотились на это всё все. Страна была огромной и слабозаселённой, а оттого у жителей создавалась и поддерживалась иллюзия неисчерпаемости родных лесов и степей живностью. И Казахстан в этом отношении вовсе не был каким-то счастливым исключением (счастливым для дичи.) Казахстан был, как все прочие, в единой семье братских народов.

Нет, встречались, конечно, и романтики, истинные любители и ценители процесса охоты. Были даже и такие, кто, постреляв немного, принципиально завязывал со всяческой пальбой по живому и превращался в искреннего защитника природы от человека (автор – один из таких примеров). Но основная масса, несмотря на отчаянную пропаганду и призывы любить природу и охранять птичек-зверюшек, стояла на своём (природном!).

Охотничьи биографии начинались в Союзе с детских лет. Сейчас как-то забылось, но ещё в 1960-е годы в кармане каждого нормального советского пацана обязательно находилась самодельная рогатка. И не надо думать, что это было несерьёзное оружие-игрушка – камень, выпущенный умелой рукой, не оставлял шансов зазевавшейся пичужке.

В несытые послевоенные времена владение рогаткой считалось не только предметом пацанячьей гордости, но и позволяло многим разнообразить свой скудный стол. Однако впоследствии искусство всё более становилось анахронизмом, опасным для биоразнообразия в городах и сёлах. Так что с рогатками велась серьёзная борьба на всех уровнях, и наличие такого оружия в портфеле ученика стало приравниваться к пачке сигарет. Так или иначе, рогатки уже к 70-м годам стали достоянием истории. Сначала – в городах, а потом и в сёлах.

Но охоту никто отменять не намеревался. "Страсть к убийству как страсть к зачатию!" – грустно констатировал Андрей Вознесенский в стихотворении "Охота на зайца". А страсть к зачатию при социализме не уступала в накале таковой при любом другом социальном строе!

Охота (а не горные лыжи, теннис или дзюдо) была любимым видом спорта и отдыха партийной верхушки СССР. И Леонид Ильич Брежнев, и Димаш Ахмедович Кунаев были самыми заядлыми спортсменами, и для них специально прикармливались редкие трофеи в строго охраняемых от всех прочих охотников государственных резерватах-заказниках. Для культивации и мотивации этого спорта у партийных иерархов был священный пример перед глазами – Ленин. Как известно, этот архигуманный человечище вовсе не чурался бить всякую мохнатую мелочь во время своей шушенской отсидки. Другие большевики-классики также неоднократно получали соответствующую возможность от старорежимных властей – побродить с ружьецом по сибирским лесам-болотам.

Ну, а что крестьяне, то и обезьяне. Именно так, если грубо (по-народному!), звучит основное правило успешного карьерного роста. Пошёл глава на восхождение – следом уныло и обречённо поплелись толпы автохтонов. Скатился на лыжах – посыпались вослед десятки новых лыжников. Взял клюшку… Когда главная страсть шефа – охота, то всем охота! Вот и приобретают все нижестоящие дорогие охотничьи ружья и отправляются свершать охотничьи подвиги. А как без этого?

Понятно, когда высшая власть в руках охотников, у живности (даже особо охраняемой, даже в заповедных землях) перспективы неважнецкие. Ну, а коль такие примеры перед глазами, остальным-то чего стесняться?

К тому же охотничье оружие и боеприпасы к ним в СССР вовсе не были роскошью – стоили копейки. Для законного приобретения ружья и ножа требовалось только наличие охотничьего билета. А многим средства защиты, вообще-то, полагалось по штату: чабанам, геологам, полярникам, милиционерам, сотрудникам метеостанций и т. д. Практически неконтролируемыми оставались всяческие военные полигоны, пограничные районы и прочие запретные территории.

Не случайно наиболее чёрными периодами для живности становились масштабные советские стройки века – будь то целинная эпопея, возведение плотин на великих реках или прокладка БАМа. При освоении новых территорий сама грань между охотниками и браконьерами исчезала начисто – все были покорителями. И никого не смущало, что через несколько лет на освоенных территориях подчистую исчезало и всё зверьё, какое только оказывалось в зоне достижения вертолётов, катеров, вездеходов, тракторов и мотоциклов.

А затем в СССР с исчезновением дичи (и рыбы) типовое представление об охоте (рыбалке) начало стремительно трансформироваться в сторону пассивной гуманизации. И главным в арсенале массовых охотников-рыболовов стали не патронташи с разно снаряжёнными патронами, а рюкзачки с разнокалиберными бутылочками. "Мужское дело" всё более отдалялось от своего промыслового изначалия и всё более превращалось в брутальный отдых, законный "отрыв" от производственных совещаний, детей-двоечников и неумолкающе трындящих половин.

Так что под конец Союза охотнички всё чаще возвращались домой без всякой добычи, помятыми, расстрелявшими свои боезапасы по банкам и бутылкам, но – счастливыми и довольными. И обогащёнными трофеями в виде новых охотничьих рассказов. Вовсе недаром образ охотника стал любимым предметом шуток – в фильмах, мультфильмах и сатирических журналах.

Но напрасно думать, что в Союзе не велась борьба с браконьерством. Официально общественность была очень даже против первобытного варварства, которое не вязалось с обликом строителей нового общества. Существовали в Союзе и пламенные обличители, и бесстрашные защитники. Погоды они не делали, но… "Не стреляйте в белых лебедей!"

Однако самыми благодатными для восстановления природы оказались лихие 90-е, когда тотальный дефицит всего (в том числе бензина, транспорта и боеприпасов) дал природе долгожданный продых. И окружающей нас среде приходится только сожалеть, что эта благодатная пора закончилась так быстро.

Сегодня, в пору насыщения рынка всем, что только необходимо для удовлетворения ненасытных охотничьих инстинктов, для дикой живности вновь началась дикая полоса. Борьба с браконьерами нынче ещё более обречена на глобальный провал. Недаром она ведётся в основном в виртуальном пространстве силами сетевой общественности. А "на местах"… Да кто же там будет бороться?

Как это ни печально, но у наших меньших братьев опять одна надежда. На новый кризис у больших.