Многие из тех детей родились в 2004-2005 году и были заражены по вине группы врачей, которые зарабатывали на переливании крови. И вот дети подросли, и история та снова получила резонанс в СМИ. 11-12 лет – возрастной порог, который закреплён официально, а значит, сразу сотне шымкентских семей нужно найти мужество и признаться своим детям в самом страшном...

А вдруг и ты?..

Страшная новость. Весь город пребывает в прострации. Общую атмосферу можно сравнить с затишьем перед бурей. Это когда сначала ты увидел молнию где-то высоко, а уже потом, с раскатами грома, которые становятся всё сильнее и громче, ты начинаешь осознавать всю опасность происходящего. Никто ничего толком не знает и объяснить тоже не может. Все чего-то ждут. Но слухи между тем уже медленно начинают заползать в дома горожан, наводя ужас.

ВИЧ/СПИД – об этом мы, конечно, уже знали, но не осознавали явственно. Ну, есть такая болезнь. Ну, убивает людей. Но нас-то она не коснётся! Она где-то там, далеко! Ан нет, коснулась! И не просто коснулась, а схватила самое дорогое – наших детей!

Я отчётливо помню состояние ужаса, которое охватило меня в те дни: "Куда бежать? Что делать? Я ведь тоже родила в 2004 году! А вдруг и у нас этот диагноз!" Эти мысли, как стрелы, больно впиваются в мозг, серое вещество начинает судорожно соображать, а рука автоматически набирает номер знакомого врача. На том конце провода мне быстро говорят: "Приходи с ребёнком. Проверим!"

Анализы ничего не выявили у моей крохи. Я с облегчением выдохнула, но боль не отпускала. Сколько детей пострадало! Сколько родителей сейчас плачет у колясок! За что? Через некоторое время произошел общий выдох с воем: "На-ка-зать!"

Спите спокойно...

Слухи уже роем кружат по городу: "Над нашими детьми ставят эксперименты! Их специально заражают!", "Во всём виноваты врачи, которые не соблюдают медицинские нормы!", "Продажность медиков всему виной!". И даже жриц любви не обошли стороной, пытаясь самостоятельно докопаться до истины: "Это всё они виноваты! Понаехали к нам из разных городов и распространяют эту заразу! А кто их проверяет?!".

Больше всех тогда досталось проституткам из соседнего Узбекистана. Почему, объясню позже.
Народ шалел от собственных домыслов. А вот со стороны официальных органов никакой ответной реакции не было. Чиновники стойко держали оборону: мол, спите спокойно, жители города, "в Багдаде всё спокойно"!

Правда стала известна только после приезда специальной комиссии из столицы летом 2006 года. Точнее – в июле. Анализы 10 грудничков до двух месяцев и также ещё шестерых деток до двух лет направили в республиканский СПИД-центр. И у двух детей страшный диагноз подтвердился.

И понеслось... Заражение детей берётся под особый контроль Министерством здравоохранения. Но болезнь уже начала своё страшное дело. Умирает три младенца. Причём анализы крови показали наличие вируса. Руководство облздрава продолжает играть в молчанку.

А в Шымкент нагрянула еще одна комиссия из министерства, и началась проверка всех больниц, по результатам которой становится ясно, что инфицированные дети в основном проходили лечение в трёх медучреждениях: областной детской и двух городских детских больницах – №1 и 2. Здесь выявились факты нарушения санитарно-эпидемиологических норм и правил.

Иголка в стоге сена

Министерская комиссия установила, что младенцам во всех больницах медсёстры переливали плазму, а также кровь одного и того же донора. В скандал с массовым заражением детей ВИЧ-инфекцией втягиваются всё новые и новые действующие лица. В область одна за другой приезжают министерские комиссии. Областная прокуратура возбуждает уголовное расследование.

Три главных врача уволены, несколько ответственных работников получили строгие выговоры. Однако ответа на главный вопрос: "Как произошло заражение?" – нет. Полиция ищет доноров. Устанавливается, что дети получали донорские препараты от девяноста одного донора. Восемьдесят восемь доноров признаются здоровыми. Остается найти троих. По сведениям прокуратуры, один "срочно" выезжает в Россию, второй исчезает в неизвестном направлении, пропал и третий.

В то же время в СМИ появляется информация о том, что в Центре переливания крови творились странные дела. Сотрудники центра, оказывается, делали деньги на донорской крови. Её за бесценок брали у бомжей, затем оформляли уже по госрассценкам и разницу складывали в свой кошелек. Кроме того, была налажена поставка донорской крови из Узбекистана (вот откуда взялись слухи о проститутках из соседней страны): там кровь дешевле, и опять – разницу в карман.

Тем временем ситуация начинает приобретать всё большие масштабы. Выявляются новые инфицированные и не только дети, но и мамы. И новые смерти. Всего в результате массового обследования было выявлено 147 детей с диагнозом ВИЧ. Восемь детей не смогли справиться с этим заболеванием.

Кто вернёт матери сына?

Последним этот мир покинул маленький Алик (имена ВИЧ-инфицированного ребёнка и его мамы изменены автором). Малышу не было ещё и двух лет. Его мама до сих пор пребывает в страшном отчаянии. Женщина не только лишилась ребёнка, но и сама теперь вынуждена поддерживать своё здоровье дорогостоящими препаратами до конца своих дней.

"О том, что у моего малыша ВИЧ, я узнала во время очередной госпитализации сына. Врач сказала, что у всех детей, попадающих в больницу, берут анализы. Понять в тот момент моё состояние сможет лишь тот, кто это пережил... Его заразили не только ВИЧ. Ещё и гепатитом С. Представьте, что вам говорят: ваш ребёнок болен. Неизлечимо болен. И никаких положительных прогнозов нет. Никто не может сказать, как долго он проживёт. А потом стали появляться статьи, что помимо детей ВИЧ заразили и матерей. Многие женщины тогда остались со своей проблемой один на один: мужья, посчитав их "грязными", поступили подло – ушли. Я даже не знала тогда, что сама тоже ВИЧ-инфицирована. Мне повезло: супруг меня не бросил. Хотя тогда врачи даже не могли толком ответить, как произошло заражение матерей, ведь им не делали уколы, не ставили капельницы. А версия о том, что матери заразились во время кормления грудью от своих детей периодически опровергалась. У меня тот же диагноз, что и у моего мальчика: ВИЧ и гепатит С. Это произошло зимой. Моему сыну внезапно стало плохо. Мы вызвали "скорую". Ездили от больницы к больнице, но нас не хотели нигде принимать. Об этом никто не говорит, но думаю, многие, как и я, столкнулись с этой проблемой. Детей с диагнозом ВИЧ отказывались принимать в больницах города. Тогда через свою знакомую мы вышли на главврача инфекционной больницы Маймакова. В больнице мой сын прожил три дня... В день похорон сына я навсегда поняла одну вещь: бога нет. Если бы он был, он не допустил бы такого. Я, человек далекий от религии, когда узнала о диагнозе сына, стала молиться. Я истово читала намаз и верила, по-настоящему верила в силу Всевышнего, но всё тщетно. Это мой личный конфликт, и если кто-то говорит мне о том, что меня ждёт после смерти – мне не страшно: весь свой ад я уже пережила здесь, а для любой матери нет ничего страшнее, чем потерять своего ребёнка. Я всё время вспоминаю о своём ушедшем мальчике, и в такие минуты мне совсем не хочется жить дальше", – вспоминает события тех дней сама Диляра – мама Алика.

Катастрофа на уровне государства

Пока шли судебные разбирательства и искали виновных, необходимо было приводить в чувство родителей ВИЧ-инфицированных детей. Нура Эсенниязова, президент общественного фонда "Оркен", была в числе первых, кто оказывал психологическую поддержку людям, оказавшимся в таком положении.

"Честно признаться, мы не знали, как нам быть. Опыта ведь не было. Перечитала много литературы, связывалась со специалистами из разных стран, консультировалась. Надо было вытаскивать родителей из состоянии шока. Вы бы видели их глаза. В них была такая безысходность! Что там говорить, тогда мы все были в растерянности. Своей основной задачей я считала донести до родителей, что это не конец жизни. Жизнь-то продолжается. И что впереди будет ещё много хорошего и радостного. Работали долго и много. Постепенно вера начала к ним возвращаться. Я не перестаю с того самого момента, как случилась эта трагедия, повторять, что с детьми и родителями надо постоянно, на протяжении всего времени работать. Многие впадают в депрессию, не знают, как объяснить детям, и боятся, что детей общество не примет. Необходимо создать организацию, которая будет оказывать постоянную психологическую поддержку родителям. Я лично открывала детям, когда подходило время, их статус. Лично беседовала, находила слова. Эти дети должны понимать, что жизнь продолжается. Что у них есть равные шансы и возможности. Любой человек, больной ли здоровый, – это прежде всего личность. Некоторые родители неправильно воспитывают своих детей, внушая, что им все всё должны. Спекулируют на болезни. И дети растут с потребительским чувством. Это неправильно. Поэтому я настаиваю на том, что в нашей стране необходима организация, которая бы работала прежде всего с родителями!" – рассказывает Нура Эсенниязова.

Тем временем родители погибших детей обращаются в различные инстанции с одной целью: найти и наказать виновных. Здесь стоит отметить, что руководитель областного департамента здравоохранения Нурсулу Тасмагамбетова практически до последнего упорствовала и не хотела признавать, что трагедия произошла по вине её сотрудников.

Верхом цинизма же является то, что первые звоночки о надвигающейся трагедии стали поступать еще в апреле 2006 года. Однако руководство города и области отчего-то закрывало на это глаза. Может, думали, что ВИЧ сам собой рассосётся? Сегодня можно представить масштабы, которые тогда могла принять эта ситуация, если бы не вмешались из министерства.

На заседании Комитета по борьбе с экономическими и коррупционными преступлениями Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев выслушал отчёт министра здравоохранения Ерболата Досаева и акима Южно-Казахстанской области Болата Жылкышиева. Однако внятного объяснения случившегося так и не получил.

Президент подверг жёсткой критике бездействие обоих руководителей и освободил от занимаемых должностей.
Нурсултан Назарбаев тогда сказал: "То, что произошло в Южном Казахстане, иначе как катастрофой не назовёшь. Это сравнимо с террористическими актами".

Так кто же всё-таки виноват?

Дела судебные

Разъярённые родители требовали принять к виновным жёсткие меры наказания. Начинается судебный процесс. Весь город с замиранием следит за событиями на суде. А там разгораются страсти.

"Присутствовать на процессе даже в качестве журналистов было нелегко. Нетрудно было понять родителей, которые плакали на процессе. Нелегко было смотреть и на врачей, оказавшихся на скамье подсудимых. Многих из них знали жители города как очень грамотных специалистов. Помню, когда в разговоре со знакомыми называла некоторые имена (это не было тайной, потому что каждый день выдавалось в новостях), они были в шоке", - рассказала журналист Саида Турсуметова.

Что больше всего запомнилось на процессе? Работа прокуроров. Они задавали настолько нелепые вопросы, что иной раз трудно было удержаться от улыбки. Помню, после очередного такого вопроса от прокуроров, когда журналисты слишком громко и, возможно, некорректно отреагировали, одна из врачей повернулась к нам и сказала: "Вы смеётесь, а ведь сейчас здесь решается судьба очень многих людей".

По тому, как шёл процесс, по грамотно выстроенной работе защитников и слишком слабо выглядящей на их фоне работе прокуроров было ощущение, что врачи выйдут из зала свободными. Но когда зачитывался приговор... Меня тогда мучила только одна мысль: почему руководитель управления здравоохранения отделалась "лёгким испугом"?..

Многие родители, и тут я с ними солидарна, требовали самого сурового наказания для Нурсулу Тасмагамбетовой. На процессе некоторые мамы рассказывали, как обращались к ней за помощью, ждали хотя бы извинений с её стороны, но ни первого, ни второго так и не дождались.

На чём основывался приговор, не поняли многие из присутствовавших. Потому что к моменту, когда была поставлена точка в этом деле, так и не был обнаружен источник заражения. То есть врачей осудили, основываясь на предположениях. Фактически за заражение детей никого не осудили.

Врачей приговорили за халатное выполнение своих обязанностей, взятки и растраты. Причём главным доказательством по взяткам были слова потерпевших. Те, кто присутствовал в зале в момент оглашения приговора, сочувствовали и заражённым детям и их родителям, и осуждённым врачам. Они плакали, сопереживая и тем и другим, понимая, что это – всего лишь показательный процесс, который так ничего и не доказал.

Жизнь – борьба

Прошло десять лет. За это время в Шымкенте появился новый центр крови и центр "Мать и дитя". Сегодня мамы-папы получают денежную помощь от государства, а дети – бесплатное лечение дорогостоящими препаратами. Но время от времени родители ВИЧ-инфицированных детей выражают недовольство той помощью, которую им оказывают, полагая, что на здоровье их детей некоторые чиновники просто-напросто наживаются.

Канат Алсеитов, отец инфицированного ребенка и председатель НПО "Балакай Шымкент", в 2015 году заявил, что дистрибьюторская наценка казахстанских фармкомпаний, занимающихся поставками медикаментов, необходимых для антиретровирусной терапии, превышает себестоимость этих лекарств у фирм-производителей. В результате больные дети не только лишены современных брендовых препаратов, но даже устаревшие медикаменты получают не в полном объёме и по цене, почти вдвое превышающей цены производителей.

В этом году мужчина также собрал пресс-конференцию, где требовал внедрения в Южно-Казахстанском областном центре СПИД более высоких стандартов в диагностировании вирусной нагрузки иммунодефицита. В противном случае, по мнению Каната Алсеитова, у инфицированных детей повышается риск развития мутации, снижается эффективность лечения.

Благодаря собственному упорству Канат Алсеитов добился, чтобы его ребёнка диагностировали в Алматы. Сейчас он уверен, что действительно сделал всё, чтобы защитить своего ребенка от СПИДа. Специалисты же считают, что диагностика в нашем центре вполне на уровне, но никто не будет возражать против нового оборудования. Всё дело за финансированием.

Резать к чёртовой матери или подождём?

10 лет назад на скамье подсудимых находился 21 человек, 18 из которых – медработники. Срок в том числе получили высококлассные специалисты, профессионалы. Сегодня некоторые из них уже на свободе, работают в частных клиниках и помогают людям.

Из всей этой истории с судебным процессом так и остался невыясненным вопрос: кто виноват? Эта трагедия в Шымкенте острым скальпелем прошлась по нашей медицине, вскрыв нарыв и вытащив наружу опухоль. Вот только причину этой самой опухоли так и не установили. Положили обратно, заштопали уголовными делами как смогли, и... забыли.

Судя по тому, что коррупция в наших медицинских учреждениях продолжает процветать, – выводы никто не сделал. Подождём следующего грома?..