«В гости к Ивану Петровичу Шухову» – так определил нашу командировку в Петропавловск на юбилей классика отечественной литературы известный казахский писатель Сатимжан САНБАЕВ. Несмотря на более чем тридцатилетнюю разницу в возрасте, его связывала с редактором журнала «Простор» добрая дружба.

Сатимжан Санбаев проснулся знаменитым после опубликования в «Просторе» в 1968 году своей удивительной повести «Белая аруана». Еще бы – о ней написал в газете «Правда» Чингиз Айтматов! И редактор «Простора» Иван Петрович Шухов удовлетворенно хмыкнул: «Открываем новые имена!» Повесть была переведена более чем на тридцать иностранных языков, с ней писатель объездил весь мир. В нынешней поездке я перечитала ее и с удивлением обнаружила, что повесть совсем небольшая по объему, а сколь много содержания несла она все эти годы! Сколько непреодолимой любви к родной земле, проявления национального характера, зова к свободе, степной воле!..

Несмотря на столь блистательное начало творческой карьеры, славы которой добавили и удачные роли в кино, жизнь писателя складывается драматично. И одна из причин – начало публикации в «Просторе» в 1986 году, в канун декабрьских событий, романа, где прототипом главного героя стал Динмухамед Ахмедович Кунаев. Ситуацию усугубила еще и фраза Сатимжана о новом первом секретаре КП РК, тотчас донесенная «на горку» – «Кто выпустил джина из колбы?». Роман его так и не увидел света. И вот теперь «Медный колосс» в двух книгах впервые выходит к читателю, а в конце прошлого года отечественное кино пополнилось лентой, снятой по киноповести Сатимжана Санбаева «Дом у соленого озера». Обо всем этом и шла у нас беседа под стук вагонных колес.

Беззаконное кино

– Сатимжан Камзиевич, теперь, когда отечественное кино трудно увидеть на экране, приходится задавать его создателям достаточно обидный вопрос: о чем ваш новый фильм?

– О казахском доме, о моем родном поселке нефтяников Макате, где в войну был лагерь ссыльных литовских женщин, их было около 900, строивших узкоколейку в Кульсары (ныне это Тенгиз). Все они были непростого происхождения, знали языки, и охранники грозились: «Мы сделаем из вас пролетариат». А мы, дети, под приглядом взрослых кидали через проволоку хлеб, все, что могли, у каждого из нас было две-три подопечных. Но все равно больше половины из них осталось лежать в нашей земле. Уже став писателем, я пытался в архивах найти сведения об этих лагерницах, и – ничего. Мне захотелось, чтобы о них осталась на земле память, продолжение того отношения, которое было в нашем поселке, ведь в лагере знали все о нас, а мы – о них. Это отношение было у казахов ко всем ссыльным, эвакуированным, несчастным. Это было в характере моего отца, директора школы в Макате, приютившего не одну семью, добывавшего им документы, чтобы они могли остаться здесь жить. Как остались семьи педагогов Шенрок и Бобовичей-Коган, ставших любимыми нашими учителями, близкой родней на всю жизнь. «Тюльпанам моей родины всегда не хватает утра, они сгорают, не успев огрубеть» – в этом художественном образе суть фильма.

– Вы начинали его съемки с Игорем Александровичем Вовнянко и Асанали Ашимовым будучи главным редактором киностудии «Казахфильм». Вы ушли из студии по состоянию здоровья или из-за происходящих там перемен?

– Все вместе. К примеру, я был не согласен со многим, происходившим вокруг фильма «Кочевник», хотя он и принес на студию новые технологии. Но не на таком историческом проекте надо было им учиться. В результате мы получили фильм, из которого ушел национальный дух. Одень его героев в узбекские халаты – и они станут узбеками, можно одеть киргизами. А ведь японское или китайское кино с другим не спутаешь. Не думаю, что нас ждет с этим фильмом мировая премьера при столь жесткой конкуренции.

– А у вас не вызывает тревогу начавшаяся приватизация «Казахфильма»?

– Идет акционирование компании, где 100 процентов акций будет принадлежать государству. Это означает государственную поддержку национальному кино, без которой не обойтись. Но пока нет закона «О кино» ждать больших перемен не приходится. В России с первых лет независимости были большие налоговые льготы компаниям, спонсирующим кино, и теперь уже виден результат. Появились молодые режиссеры, интересные фильмы, ведь количество склонно переходить в качество.

– В период вашей работы на студии были приняты сценарии фильмов о Мустафе Чокае, который снимает Сатыбалды Нарымбетов, и о Махамбете, над которым сейчас работает Сламбек Тауекелов. Это тоже весьма ответственные проекты…

– Думаю, должны получиться интересные фильмы. У Тауекелова в середине девяностых годов я играл Аблай хана в фильме «Батыр Баян», это не первое обращение режиссера к историческим личностям, к произведениям, в которых авторы, как Магжан Жумабаев, отождествляли свою судьбу с судьбой своих героев. Так и два имени рядом – Махамбет и Олжас – многое нам говорят.

– Вы рассказывали мне, что презентация фильма «Батыр Баян» с большим успехом прошла на родине Магжана в его юбилейный год. Но кто видит отечественные фильмы после презентации, когда вся система нашего проката работает на американское кино?

– За последние годы «Казахфильмом» выпущено более десятка замечательных работ. Есть талантливые ребята. Не наша вина, что эти фильмы не доходят до зрителей. Кинотеатры приватизированы в обход закона об объектах культуры, теперь они таковыми и не являются. Хотя систему проката тоже мог бы регулировать Закон «О кино». Во Франции в частных кинотеатрах введен определенный процент показа национального кино. Только так можно защитить свою культуру. И, конечно, надо делать своему кино рекламу, пропагандировать его. А у нас даже о полученных международных наградах СМИ не сообщают, но с удовольствием пишут и говорят о голливудских звездах.

– Приходилось слышать мнение, что если бы в Законе «О кино» появилась статья о муниципальных кинотеатрах, которые можно создать в каждом областном центре, это бы решило проблему проката, пусть не кассового, но познавательного.

– Интересная идея и вполне осуществимая. Я знаю, в Петропавловске поставлена такая цель: наладить кинопрокат. А судя по тому, как серьезно аким Северо-Казахстанской области Таир Мансуров относится к культуре, это может стать хорошим примером для всей республики.

Чей он, медный колосс?

– Сатимжан Камзиевич, Балхаш, о котором идет речь в вашем романе, мы проехали ночью. Не так ли в другом каком-то измерении остался и всенародный интерес к Балхашскому медеплавильному комбинату, который теперь народу не принадлежит? Как соотносится ваш роман с интересами сегодняшнего дня? Что в нем прочтет читатель?

– Эта книга о неимоверном напряжении, которое связано со строительством Балхашского комбината в начале тридцатых годов. Вся царская Россия вырабатывала 50 тысяч тонн меди, в Балхаше ее программировали производить 150 тысяч тонн. Непосильная задача – пустить подобную махину, но Сталин любил ставить непосильные задачи, когда создается напряжение, видно людей, кто на что способен. Я бы сказал, что это жестокая, но оправданная стратегия, иначе войну бы не выиграли. Комбинат пустили в 1939 году, и на 60 танках из 100 была балхашская броня, как в 90 пулях из 100 – чимкентский свинец. Тогда была заложена основа отрасли, ее оборонная суть.

– Вместе с развитием отрасли росли ведь и казахские специалисты?

– В декабре этого года исполняется 100 лет Камалу Кадыржанову, выпускнику Московского института цветных металлов и золота, автору проекта обогатительной фабрики медкомбината, первому из казахов министру цветной металлургии республики. От репрессий его спасло только чудо, ведь комбинат не могли запустить в сжатые сроки. Но пока общественного интереса к этой дате государственного значения не видно. Через полгода будет 95 лет и Димашу Ахмедовичу Кунаеву, он выведен в романе под именем Жантаса Ахмедова, он окончил тот же вуз в 1936 году, был направлен на «Прибалхашстрой», где прошел путь от машиниста бурового станка до директора Коунрадского рудника БМК. Его научные труды посвящены разработке месторождений открытым способом, его докторская диссертация была засекречена, настолько стратегически важные вопросы она решала.

– А сами вы сегодня за этой отраслью следите? Оправданно ли было столь важные стратегические запасы отдавать в частные руки?

– Мне кажется, стратегические предприятия, на которых держится экономическая и оборонная безопасность страны, должны быть государственной монополией. Можно продавать сопутствующие, подсобные производства, но хозяином стратегического сырья все-таки должно быть государство. Де Голль национализировал промышленность, и послевоенная Франция поднялась.

– Может быть, пора уже и нам выкупать эти предприятия, поскольку в стране появились нефтяные деньги? Знаете, наша семья десять лет работала на Карметкомбинате, все знают, как непросто сегодня живется и городу металлургов, и комбинату, где хозяйствует господин Миттал. Да мы и в Алматы видим, до чего довел городскую энергосистему недоброй памяти «Алматы Пауэр консолидэйтед».

– Россия уже начала выкупать важные стратегические объекты… Ведь до чего дошло – даже акционеры не знают, кто владеет конструкторским бюро, выпускающим известные самолеты СУ. Наверное, стабилизационный фонд в данном случае может стабилизировать и экономику, и безопасность страны, и состояние общества. Общественное сознание не подготовлено и не хочет мириться с частной собственностью на общее достояние, в которое вложено столько сил многих поколений.

– Знаете, Сатимжан Камзиевич, читать о долларовых миллиардерах, поднявшихся на этих отраслях, и соглашаться с этим, значит забыть вообще о понятии социальной справедливости.

– Форма собственности в нашем обществе и его психология пока не соответствуют друг другу. Иногда создается впечатление, что мы в своем движении не только идем в ногу со временем, но забегаем вперед него. Хотя, думаю, резкий поворот в экономике, смена формаций и создали то напряжение, при котором стали и руководители видней, и наши возможности и силы. Мне, например, всегда казалось, что казахи не умеют торговать, что это свойственно узбекам. А теперь казах в торговле узбека вокруг пальца обведет.

– Да уж, если в этом суть торговли, то самых ее больших мастеров мы видели на станции Чу, где вместо пяти килограммов персиков нам продали три. А вспомним, как мы через высокое начальство с трудом доставали билеты на поезд?

– Теперь мне надо в Атырау на свадьбу ехать, так за месяц билетов в кассе уже не было. А на улице переплатили 2 тысячи тенге, и в той же кассе нам были оформлены билеты. Во время войны Сталин вошел в коллегию путей сообщения и навел порядок на дороге. А если бы не вошел – вовремя не доставлялись бы эшелоны на фронт и с фронта.

– А у нас как бы ни реформировалась железная дорога, порядка не было и, увы, нет.

– Нужен строгий контроль и ужесточение наказания. У нас в Макате в войну был такой случай: работник собеса присваивал себе надбавку, деньги, полагавшиеся семьям военнослужащих за ранения, награды, повышение званий. В ауле таких тонкостей не знали. А когда узнали, вдовы пригласили его к себе, поставили бутылку, а потом живьем закопали. И власти, зная об этом, никакого расследования не предприняли. Сейчас началась новая волна борьбы с коррупцией: чиновники лишаются места, снимаются с должностей, много мер воздействия предпринимается. Это хорошо. Это нравственно очищает общество. Хотя казнокрадство – бич любого государства. И заметьте: формы кражи «совершенствуются» быстрее закона. Закон не поспевает. Здесь есть еще такой фактор, как наш менталитет. В Китае, например, квартальные сразу узнают, если кто чужой появился в квартале. В Германии стоит вам устроить малейший шум, как вас тут же призовут к порядку.

– Потому что там полицейский стоит на страже интересов любого индивидуума, а у нас он знает свой интерес и заведомо как бы несправедлив. Генетически так сложилось, что мы за соседа, а не за полицейского. Общинное у нас сознание. Сможем ли мы его переломить и надо ли это?

– Полную оценку этим процессам мы сегодня не можем дать, может, это так, может, по-другому. В любом случае нам надо меняться. Мы засиделись, а теперь вот перескочили в новую формацию. Это как переезд на новую квартиру. Вы переезжаете и везете с собой старые вещи, хотя понимаете, что не надо бы…

– Но вы привыкли и боитесь: вдруг понадобятся? Хотя наверняка не понадобятся, так ведь?

– Я помню, в Атырау назначили нового акима – Имангали Тасмагамбетова. Это мои родные места. Там низина, солончаки, пыль. И тысячи тонн мусора. Дети рождались среди этого мусора, смрада, учились, влюблялись. Откуда будут благородные, чистые мысли, лучшие качества, стремления? Тасмагамбетов взялся вывозить этот хлам, дома в центре, где не было даже туалетов, стал сносить. И ведь были недовольные! Я приезжаю сейчас – совсем другой город, в котором по-другому дышится. Но уже другое недовольство – все жалеют, что Имангали Нургалиевич не долго там работал, а новый аким не столь энергично продолжает начатое предшественником… Зато сейчас мы видим, как в Алматы стали получать квартиры деятели культуры, педагоги, медики.

О роли акима – особое слово

Дорожные беседы могут длиться бесконечно. Они, как и чтение, укорачивают путь. Через сутки поезд Алматы – Петропавловск прибыл в Астану. А еще часов через восемь – к месту назначения. И в этой дорожной конкретике как-то очень реально представилось: как замечательно расположилась наша новая столица – в самом центре страны. Возвращались мы с праздника тем же поездом, но с подарками – книгой воспоминаний современников и земляков об Иване Петровиче Шухове, выпущенной по инициативе акима области Таира Мансурова с его же статьей «В степи его сердце», и с объемной энциклопедией «Северо-Казахстанская область», которая опять же предваряется вводным словом акима. И я невольно спросила своего спутника:

– Вам не кажется, Сатимжан Камзиевич, что в этом есть некий перебор – предварять любое областное издание вступительным словом акимов?

– Наверное, в каком-то другом случае это и так. Но когда столько души вложено в организацию столетнего юбилея Ивана Петровича Шухова, мне интересно знать, как сам Таир Аймухаметович воспринимает писателя и его наследие. И, знаете, я не разочаровался. С установкой бюста классика у родного дома, с обновлением его дома-музея Иван Петрович будто вернулся в свою усадьбу у Пресновского озера. И вернулся не один – с ним рядом незримо присутствовали его друзья – Сабит Муканов, Габит Мусрепов. Тот же Магжан, из-за которого его сняли с руководства «Простором». Я сам воспитывался в многонациональном Макате, где теплота отношений людей была истинной, не бумажной. Ее я почувствовал сейчас в Северном Казахстане.

– А мне плодотворным показался подход акима области к внедрению казахского языка. Действительно, никакими лозунгами и патриотическими речами этого не добьешься, нужны конкретные дела. Таир Мансуров повышает жалованье хорошим педагогам казахского языка. Он вводит садики, начальные классы, где преподают только казахский и русский. Знаете, английский и французский нашим детям выучить никогда не поздно. В основе обучения должны быть родные языки, государственный язык. И то, что аким хочет заказать перевод «Пресновских страниц» Шухова на казахский язык, и поддержать ежегодные Шуховские чтения в Пресновке, и то, что здесь при деятельном участии Сауле Мансуровой изданы на русском переводы Магжана – все это звенья одной программы – живого взаимодействия языков.

– Подъем культуры и подъем экономики – вещи взаимосвязанные. Мы радовались веселью праздника, где не забыты традиции, где национальные спортивные состязания, байга сменялись театрализованным концертом творческих коллективов – и каким высокопрофессиональным выступлением! Радовались, что на него приехали гости из соседнего Кургана вместе с известным российским писателем Виктором Потаниным, очень хорошо обозначившим в своем выступлении реку Ишим, связывающую Россию и Казахстан, как живую реку памяти, реку времени. Мы видим, как преображается районный центр Пресновка, как много новостроек в самом Петропавловске. И еще что важно: Северный Казахстан – это и житница страны, где сильны традиции хлеборобов, и предприятия оборонной промышленности, которые активно перестраиваются на выпуск новой продукции. Это отметил, побывав в области, глава государства Нурсултан Абишевич Назарбаев.

– Я прочитала в областной газете «Северный Казахстан», что виды на урожай в этом году в области неплохие, что задача, поставленная президентом страны – войти в число пяти основных мировых экспортеров зерна, выполнима. И что интересно, здесь на земле работают целые династии хлеборобов. На это еще в первые целинные годы обращал внимание в своих очерках Иван Петрович Шухов. Помните, как радовался заместитель акима Ерик Есимович Нуракаев, увидев в шуховской книге очерк о его родном колхозе Орталык, более того – о своей родной семье, в которой Иван Петрович побывал, когда Ерик Есимович еще на свет не родился.

– Да, мы увидели эту связь поколений, живую память народную, о которой хорошо пишет Таир Мансуров: «… в памяти людей, в летописи времени по праву занимают свое место те, кто оставил неизгладимый след в жизни своего народа, своей страны и своего края. Это выдающиеся личности, чьи имена не затерялись в бурном потоке времени». Северный Казахстан – благодатный край, красивая земля – и от природы, и красивая талантами. Эти таланты проявляют себя во многих сферах жизни. Нам с вами дороги ценности в сфере культуры. Мы знаем, что празднование 100-летия Ивана Петровича Шухова стоит в одном ряду юбилеев Магжана, Сабита, Габита – великих североказахстанцев. Но, возвращаясь в Алматы, я бывший главный инженер совхоза, молю Бога, чтобы непогода не помешала хлеборобам собрать богатый урожай, чтобы им во всем сопутствовала удача.