Голубой флаг Казахстана, засвеченный на параде "голубых" в однополой Америке, возмутил даже всё видавшее и ко всему привычное интернет-сообщество Республики. Однако реакция властей на такое явное осквернение госсимвола, если и была, то никто её не заметил. Что более чем странно (если вспомнить недавние жёсткие решения по поводу того же флага, вывешенного без разрешения на балконе или незаконно использованного в рекламе).

Более того, появились сведения, что под шумок в Алматы вновь распахнул для всех жаждущих большой и чистой нетрадиционной любви свои гостеприимные бронированные двери знаменитый гей-клуб. Ну тот – рядом с Академией наук. Ориентир для таксистов: "Куда поедем? К академии? Какой, академии? Академии наук? А, это та, рядом с которой клуб этих...?" Славный указатель для исторического заведения, прославленного именами Сатпаева, Кунаева, Ауэзова, Маргулана!

Если клуб возродился, это значит, что торжество однополой справедливости вновь смачно наплевало на всех тех жалких алматинских "традиционалов", которые населяют окрестные дома. И в силу своей отсталости не желают еженощно наблюдать под своими окнами шумных актов маленьких гомосексуальных трагедий и локальных гей-парадов. Что ж, коли речь идёт о человеческих ценностях высшего порядка (западных ценностях!), мнением отсталых ретроградов можно пренебречь! Кто не поддерживает прогрессивных ценностей и радостей, пусть ставит тройные стеклопакеты и вешает глухие шторы! В конце концов, у каждого в нашей стране есть право своего демократического выбора!

Хуже Пушкину, памятник которому был поставлен рядом с академией, на старой Пушкинской улице, ещё в дни 200-летия со дня рождения Поэта. И хотя с памятника спроса нет, сам Александр Сергеевич вряд ли был бы рад такому соседству. Как-никак памятником он стал после рокового выстрела Дантеса – яркого представителя европейской утончённости, который прибыл в Россию за чинами, хорошо разумея, каким местом легче всего пробить себе дорогу туда, куда традиционным реакционерам карабкаться и карабкаться! "Усыновлённый" голландским посланником Геккерном, Дантес, по свидетельству многих, состоял со своим "папой" отнюдь не в сыновьих отношениях. Вот воспоминания близко знакомого с его историей князя А. В. Трубецкого:

"Не знаю, как сказать: он ли жил с Геккерном или Геккерн жил с ним… Судя по тому, что Дантес постоянно ухаживал за дамами, надо полагать, что в сношениях с Геккерном он играл только пассивную роль".

И тут мне хотелось бы остановиться на двух моментах. Во-первых, обратить внимание на типовой способ, с помощью которого уже в те времена утончённые молодые люди, знакомые со старинными европейскими принципами и ценностями, прокладывали себе дорогу в светлое будущее. Но к этому я вернусь позже. Тут же мне хотелось бы обратить внимание на то, что к трагической смерти (самой оплаканной смерти русского мира!) были причастны люди определённого свойства. "Отец" и "сын" Геккерны сыграли в трагедии основную роль. И они были не единственными подобными в кругу травителей Поэта.

Во время разразившегося скандала по поводу гаденького постера возмущённая общественность почему-то заступалась в основном за Курмангазы. Про Пушкина почти не говорили. Хотя он от "них" потерпел дважды.

Наверное, не стоит подводить под трагедию теорию заговора гомосексуалистов. Хотя провидение выбрало для расправы с главной гордостью России и частью души любого нормального русского двух форейторов европейского либерализма. Случайно ли?

Нужно сказать, что сам Пушкин, как и вся та часть общества, в которой он вращался, весьма терпимо относился к либеральным "шалунам", воспитанным на западных ценностях. Терпел и он, хотя вряд ли испытывал большое удовольствие по поводу их назойливого присутствия, пристрастий и методов делать карьеру. Характерна в этом отношении самая, пожалуй, ядовитая, едкая и точная эпиграмма Александра Сергеевича, которая, по иронии, связана с Академией наук (правда, не с нашей):

"В Академии наук
Заседает князь Дундук.
Говорят, не подобает
Дундуку такая честь;
Почему ж он заседает?
Потому что есть чем сесть".

Эти широко известные строчки, написанные Пушкиным незадолго до смерти, вовсе не безобидная шутка, как кажется непосвящённым. И в окружении Поэта хорошо понимали подтекст. В последней строчке ("Потому что есть чем сесть" – в "мягкой" редакции, а в оригинале – "Потому что ж… есть") речь вовсе не про седалищный орган человека. А именно про предмет вожделения, с помощью которого один партнёр получал противоестественную радость, а другой – карьерный рост. Что и произошло в конкретном случае с князем Дундуковым-Корсаковым, героем данной эпиграммы, "усевшимся" на место вице-президента Академии наук, и его покровителем, министром народного просвещения Уваровым. Кстати, вышеназванный министр также мелькал среди причастных к преддуэльной травле Поэта. И когда он явился "бледный и сам не свой в Конюшенную церковь на отпевание Пушкина, от него сторонились".

Добавить нечего. Кроме разве что того, что сама близость прославленного гей-клуба к памятнику Пушкину – кощунство над памятью поэта и чувствами многих его поклонников. Вот только тех, кто принимает решение, всё это волнует не сильно. Чиновникам пониже, даже не замеченным в противоестественных пристрастиях, приятно, когда можно кого-то опекать и покрывать. Чиновникам повыше приятно, что приедет очередной заокеанский дядя, озабоченный правами меньшинств, и дружески похлопает по спине (или по чему там ещё?..). Столько приятного в одной точке пересилит всё что угодно!..