Восхождение Жании Аубакировой

Встреча с Жанией Аубакировой – праздник. Терпеливо ожидаемый, исподволь вынашиваемый – праздник в суете обыденной жизни. Я говорю не о том душевном взлете, который совершается на ее концертах, когда на сцене царит она и ее рояль «Стейнвей», когда только ей ведомыми и не ведомыми путями она творит торжество музыки. Речь о встречах в кабинете ректора национальной консерватории, которую народная артистка республики возглавляет уже девятый год. Жания Яхияевна и здесь не сводит общение к самоотчету о проделанной работе, а умеет превратить беседу в феерию самопознания и просветительства, когда и твои представления о жизни и музыке неизмеримо расширяются, оказываются востребованными и интересными собеседнику.

Это свойство человека, для которого важно не само событие, каким бы значимым оно ни было – будь то предстоящий концерт или встреча с великим сокурсником Михаилом Плетневым, приобретение новых инструментов или совещание в Санкт-Петербурге руководителей музыкальных вузов Европы и России, выступление студенческого симфонического оркестра на фестивале в Берлине или подготовка к концерту в Лондоне, – а то, что за ним стоит. То, насколько совершившееся продвигает нашу музыкальную образовательную систему, насколько развивает ее, Жанию Аубакирову как личность, насколько расширяет и углубляет в ней возможности концертирующего музыканта.

На мое утверждение, что, несмотря на ее колоссальную занятость административной и преподавательской работой, ее игра, по мнению специалистов, становится все углубленнее, все совершеннее и интереснее, как для искушенного, так и для массового слушателя, Жания Яхияевна откликается:

– Сейчас вопрос даже так не стоит – мешает ли мое ректорство моим концертам. Помогает! Оно развивает меня как личность, убеждает в том, что я многое могу, что в свою очередь сказывается на моей музыке. И я вижу, как она востребована! Мне наши чиновники, которые помогали нам в конце девяностых годов, когда и мне уж казалось, что мы никому не нужны, говорят сегодня: оказывается, то, что мы для вас делали, это мы себе делали. А сколько нам еще предстоит вместе сделать! В их сознании происходит поворот, на свое духовное здоровье люди начинают обращать внимание, что-то такое с ними происходит…

И вдруг прерывает себя:

– Любовь Константиновна, а вам не кажется, что вы своих героев идеализируете?

– Наверное, идеализирую. Но мне хочется, чтобы они именно с этой идеальной стороны своей личности проявлялись, развивались и были интересны обществу.

– Я также сознательно идеализирую людей, и это удивительным способом материализуется, – убежденно говорит Жания Яхияевна. – Я с этим столько раз в жизни сталкивалась! А еще в последнее время поняла: когда начинаешь доверять своим душевным, духовным силам, они многократно увеличиваются. Может быть, это и слышат в моих концертах люди?

Позже я прочту в ее записях:

«Хотя я произвожу впечатление общительного, коммуникабельного, «приятного во всех отношениях» человека, когда-то мне было трудно в гости ходить, приемы устраивать. Была тихая, стеснительная, с комплексами девочка. Мне было непросто открыть рот и о чем-то говорить и спорить. Были только я и фортепиано, все остальное для меня оказывалось затруднительным. Сейчас с удивлением об этом вспоминаю, настолько увереннее себя чувствую. Потому что знаю, кроме игры на фортепиано я еще много чего могу».

И еще: «Если относиться к себе, как созданию особенному, которое сейчас проявит себя необычным образом, то очень многое удается из того, что совсем не удавалось раньше, когда ты был человек обыкновенный, а тебе надо было играть выдающиеся произведения, шедевры. То есть я абсолютно точно знаю: когда играю, я совсем не тот человек, какой в жизни».

Это цитаты из рукописи Жании Аубакировой, рукописи книги, которая еще не имеет названия, которую мало кто видел, хотя последние странички ее написаны года два назад. Автор продолжает исподволь над ней работать, но, судя по тому, что дала ознакомиться, возможно, решится, наконец, представить свой труд на суд читателей. О чем эта книга? Зная направленность подобного рода литературы, можно предположить, что – о восхождении звезды. И это будет правда, но далеко не вся. Это книга о росте человеческой души, о борьбе со своими слабостями, о преодолении и необходимости смирения, о профессиональных поисках и обретениях, о дочернем, женском, материнском счастье…

«Уроки на всю жизнь»

Когда лет семь назад я впервые услышала, что Жания Аубакирова пишет книгу о своем творческом пути, подумала: при такой занятости – еще и писать? Она писала в самолетах, отелях, аэропортах в ожидании рейса… Теперь понимаю: при ее склонности к самоанализу эти записи нужны были тогда прежде всего ей самой. Шел процесс самоидентификации, поиска своего «я» – кто я, что я, где нахожусь? После определенного спада, связанного с развалом СССР, вновь начались ее концерты за рубежом. В 1994 году она организовала первый частный музыкальный колледж в республике. Будучи концертирующим музыкантом, в 1997 году стала ректором национальной консерватории. Она вступила в сложный и ответственный период своей жизни: ей нужно было много сил и уверенности в собственных возможностях. Истоки своим будущим победам она прозорливо стала искать в свом прошлом.

В самом деле, представляет ли кто-нибудь, видя блистательную, победную Жанию Аубакирову, как выковывались ею первые победы? Что, происходя из профессорской семьи, она свой жизненный успех получила совсем не на блюдечке с голубой каемочкой?

«Ощущение принадлежности к особому клану пианистов очень поддерживало в первое время, – пишет она об учебе в Московской консерватории. – Довольно скоро взгляд сквозь «розовые очки» на московскую действительность прошел – и начались будни… Я перестраивалась, многое в себе переделывала – Боже, какая это была пытка! Сколько унижения, стыда было пропущено через душу в самом начале учебы, пока что-то стало вырисовываться, проявляться! Сколько раз ночью я плакала в подушку, потому что ну ничего не получалось! Признаться себе, что ты просто ноль, было поначалу очень трудно. Потом все-таки призналась. Но быть им не хотелось, и я стала стремиться сделать то, что в состоянии была сделать сама».

Начался упорный труд с бесконечными бдениями в подвальных репетиториях, где порой засыпала на клавиатуре, подложив под голову руки. Поняв, что ей просто не хватает физических сил, что нужна крепкая физическая подготовка, стала бегать, заниматься спортом, в общем, вести правильную, осмысленную жизнь. О! Каким пониманием отзовутся в ней много позже слова ее уникального сокурсника Михаила Плетнева, что «пианист должен обладать характером, роднящим его с ослом, настойчивостью, граничащей с тупостью, чтобы работать над пассажами, фразами, интонациями». Год за годом проходила она эту выучку. Много читала, особенно «самиздата». Посещала концерты, театры, выставки, и даже одно время, решив защищаться по философии, упорно читала в Ленинской библиотеке Канта, Гегеля, Ницше…

«Я поняла, что художник рождается лишь тогда, когда ему удается преодолеть себя, поставить задачу и достигнуть ее… Теперь ясно осознаю, если бы не учеба в Москве, разве была бы у меня настоящая школа, профессионализм, концертный опыт, которые незаметны невооруженному взгляду, но, по сути, поднимают твою работу на иной уровень осознания, восприятия и результатов. Тяжелая, но полезная школа. Уроки на всю жизнь».

Уже на последних курсах консерватории и в аспирантуре она поняла, что ею как музыкантом могут восхищаться, поняла, «какое чудо – рояль, сколько в нем возможностей для меня и моей жизни». Он и дарил редкие радости. Например, приезд в Москву венгерского баса Ласло Польгара, который после ее аккомпанирования обнаружил в ней музыкальные достоинства и даже предложил поработать в венгерской опере. Или встреча с Геннадием Рождественским, великим дирижером, у которого учился Толепберген Абдрашев, попросивший ее участвовать в каком-то экзамене. Маэстро сам сел к инструменту, «и я ощутила, как у меня будто по волшебству, выросли крылья. И я воспарила над землей вместе с большой доброй птицей среди воздушных потоков музыки».

И были занятия с Михаилом Плетневым. Напомним: Михаил Плетнев, организатор и художественный руководитель Россий-ского национального оркестра, одного из прославленных музыкальных коллективов России, первый Гран-при получил в 16 лет, в Париже. Будучи студентом, завоевал первую премию на Всесоюзном конкурсе пианистов в Ленинграде, первую премию и золотую медаль VI Международного конкурса имени П. И. Чайковского в Москве.

В то время, как Жания начала изучать Первый концерт Чайковского, готовиться к конкурсам, прослушиваниям, выбирать материал для своего ремесла, Плетнев выполнял уже ассистентскую работу у их общего педагога Льва Николаевича Власенко. Она частенько к нему обращалась: «Миша, позанимайся со мной». Ей казалось самым интересным – увидеть, услышать, что он делает в профессии, в работе. Их многое сближало в понимании природы пианизма, мастерства музыканта, путей его достижения. Ей были понятны и близки его наглядные и поучительные уроки. Когда однажды на радостях она хотела поделиться пониманием какого-то пассажа, не дававшегося ее близкой подруге, та отмахнулась: «Ой, я тебе не Плетнев!».

«Я знаю, что способна на многое. Но то, что он образец, который существует в моей профессии – несомненно. Все, чем он занимается в профессии, ни разу не разочаровало меня. Я смотрю на Мишу, как смотрит простой смертный на небожителя», – пишет Жания Аубакирова о Михаиле Плетневе. И конечно для нее счастье – выходить на сцену с прославленным пианистом, играть с его оркестром!

– В последний момент выяснилось, что ничего толком не готово, мне пришлось самой заниматься отелем, билетами, фуршетами для оркестра Плетнева. Миша видел, как я организационно напрягалась, – вспоминает она концерт в Астане 19 ноября. – И помню, в последний момент я захотела заменить сюиту из балета Равеля «Дафнис и Хлоя» на что-нибудь популярное, казахское. К счастью, Плетневу некогда было репетировать. И, Боже, как звучал оркестр! И как зазвучал Рахманинов! Говорят, Миша сказал, что это было для них ярчайшее событие года.

Отмечая, что среди большого количества концертирующих музыкантов лишь небольшая часть может быть отнесена сегодня к числу исполнителей– проповедников, духовно наполненных, ищущих свой, неповторимый путь к сердцам слушателей, доцент Светлана Массовер писала о концерте в Астане: «Искренность и открытость, теплое и доверительное звучание инструмента, блестящий пианизм – все это, судя по реакции публики, стало просто откровением, «пространством света», замечательным и значительным явлением в культурной жизни столицы».

«Этого я не планировала»

У Жании Аубакировой всегда было особое отношение к слову. На своих концертах в Казахстане она иногда не просто выходит к роялю и исполняет обозначенное в программе произведение, но сначала словесно выражает свое понимание того или иного музыкального опуса, свое чувствование, свое отношение к композитору и его творению. То есть настраивает зал, занимается возрождающимся ныне просветительством. У нее это необыкновенно искренне и профессионально тонко получается.

Думаю, идет это не только от ее глубокого эмоционального понимания и переживания исполняемого произведения (ее исполнительский идеал: «суметь передать руками то, что чувствую внутри!»), но и от некоего чувства долга перед публикой, которой, по ее замыслу, самая сложная музыка должна быть понятна («суметь передать руками то, что я чувствую внутри, и чтобы это почувствовал зритель!»). И конечно, идет это просветительство от ее педагогического таланта.

Жания Аубакирова более двадцати лет преподает в консерватории. После блистательной победы в 1983 году на Международном конкурсе имени Маргарит Лонг и Жака Тибо в Париже, а затем двумя годами позже вместе с Гаухар Мурзабековой на Международном конкурсе камерных оркестров, получив звание заслуженной, а затем и народной артистки республики, она становится профессором консерватории, заведующей кафедрой специального фортепиано. Среди ее учеников – яркие музыканты, лауреаты республиканских, региональных и международных конкурсов Тимур Урманчеев, Жанар Сулейманова, Жумабек Бекишев, композитор Актокты Раимкулова. Ее воспитанник Амир Тебенихин – лауреат и дипломант многих престижных конкурсов – в Португалии, Франции, Бельгии, играет в престижнейших залах мира.

Вместе с обретением Казахстаном независимости приходит понимание, что в любой сфере деятельности по-прежнему развиваться уже невозможно, что нужны новации, нужна новая мера ответственности за свою профессию, за ее будущее, за тех молодых людей, которые посвящают себя музыке. Жания Аубакирова создает колледж, где по новым методикам дается общее образование в сочетании с углубленным изучением специальных музыкальных дисциплин, предметов мировоззренческого и культурологического направления. И где сама получает прекрасные уроки административной работы и менеджмента, что весьма пригодилось, когда в 1997 году ее назначили ректором Алматинской консерватории. «Этого я не планировала!» – воскликнет она в своей книге и признается, что работа в государственном учреждении кардинально отличается от ее частного колледжа. Очень уж неповоротлива государственная система!

«Время требовало от нас перестройки структурных изменений, учебного процесса, отношений в коллективе. Оставаться консервативными и дальше было нельзя, стало необходимостью учиться действовать в новой реальности… не ждать, когда кто-то разрешит, подаст, принесет, – пишет она в своих заметках. – Постепенно создавалась команда единомышленников. Мой принцип – открытость, прямота. Мне не по душе люди, привыкшие только брать и не отдавать. Наверное, в другие времена меня бы близко не подпустили к руководству – такие, как я, не делали карьеры».

Видя сегодня отремонтированные респектабельные аудитории консерватории с новыми инструментами, второе ее здание, о котором уже и думать забыли, что оно принадлежало Казпочте, вновь построенный Большой органный зал, ставший настоящим храмом музыки, даже как-то неприлично вспоминать с ректором то «разбитое корыто», которое она получила в наследство восемь лет назад. Более миллиарда тенге вложено за это время государством в развитие консерватории. «Золотой рыбкой», исполняющей заветные желания и самые смелые надежды, стало не только блистательное имя народной артистки Жании Аубакировой, но и ее умение убеждать, направлять, организовывать – работать. Она принципиально не признает слово «пробивать».

– Никого и ничего нельзя заставить делать из-под палки, только убеждением, только любовью, только осознанной необходимостью – начиная от высоких чиновников до наших студентов, – говорит Жания Яхияевна. – И люди очень хорошо чувствуют, что это общественная необходимость, что это надо не лично мне – и входят в положение, и помогают!

Деятельность седьмого ректора консерватории, достойно отметившей свое шестидесятилетие, касается всей музыкальной сферы страны, находит понимание у главы государства Нурсултана Абишевича Назарбаева, который, как известно, любит поддерживать того, от кого есть отдача. Консерватория организует международные конкурсы пианистов и скрипачей, исполнителей на народных инструментах и певцов. В Алматы приглашаются ведущие музыканты со всего мира, студенты и педагоги успешно участвуют во многих престижных конкурсах, фестивалях, выезжают на гастроли. Устанавливаются контакты с зарубежными консерваториями Франции, Германии, Италии, России, Китая, Японии. Уже долгие годы партнерства связывают ее с Парижской высшей национальной консерваторией музыки и танца, программа сотрудничества с которой пять лет финансировалась МИД Франции. А выигранный международный японский грант на поставку музыкальных инструментов! Консерватория стала членом Ассоциации европейских консерваторий, мастер-классы ее ректора, других педагогов по всему миру встречают высокое одобрение специалистов. Приезжают москвичи, питерцы, восхищаются – у них ничего подобного нет.

Клод Круай, генеральный консул Франции и директор Французского института в Гамбурге, пять лет до 2004 года работавший советником по вопросам культуры и сотрудничества посольства Франции в Казахстане, пишет после триумфального участия симфонического оркестра национальной консерватории им. Курмангазы под управлением французского дирижера Кристофа Мангу в Берлинском фестивале: «Это выступление послужило доказательством того, что битва, которую вела Жания Аубакирова на протяжении этих лет, завершилась блестящей победой. Сегодняшние выпускники консерватории – это специалисты с иным кругозором, имеющие возможность сравнивать себя с коллегами из других стран и имеющие все основания с уверенностью смотреть в будущее. При условии, конечно, неустанной работы над совершенствованием своего мастерства и понимания того, что музыка требует полной самоотдачи, что успешная карьера музыканта, а тем более солиста, невозможна без готовности пожертвовать многим в жизни ради служения искусству».

Многие страницы книги Жании Аубакировой посвящены тонкостям этой неустанной работы над совершенствованием своего пианистического мастерства. Конечно, присутствуют в ней и семья, и друзья, и единомышленники, и педагоги вкупе с любимой Венерой Максимовной Ибраевой, искрятся эти страницы порой юмором и самоиронией, но главное в них – серьезный и искренний, доверительный, исповедальный разговор о тернистом пути к успеху женщины-пианиста, скрупулезное собирание золотых зерен истины в освоении профессии, непростых отношениях с людьми и самой собой.

Читая эти страницы, думаешь: какой бесценный кладезь готовых уроков получат казахстанские, и не только, музыканты. Целая глава так и называется: «Поговорим о главном» – о главном для музыканта в своей профессии – о проявлении творческой индивидуальности и способности преодолевать сложности, о качестве инструмента и руках, как главных проводниках человеческой воли, об основе пассажа, о точном ритме, о процессе обдумывания… И как практикум приводятся расшифровки мастер-классов – занятий с Баян Кожахметовой, Жумабеком Бекешевым, в которых она – ни много ни мало – учит своих студентов: «Ну, представь, что ты – Лист! Представь сначала, а потом сыграй!» Приводятся диалоги о музыке с Маратом Бесингалиевым, Ермеком Шинырбаевым, снявшим прекрасные фильмы-концерты о выдающейся казахской пианистке Жание Аубакировой.

– Преимущество и особенность моего положения в том, что помимо ректорской работы все больше увеличивается моя востребованность как пианистки в Казахстане и за рубежом, – как бы итожит она нашу встречу. – Очень много играю за границей – Франция, Германия, Швейцария, Испания, Южная Корея, Китай, сейчас идет подготовка концерта в Лондоне…

«Я играю – значит я живу!»

Сегодня, слушая Жанию Яхияевну, трудно представить, что уже будучи победительницей конкурса Лонг-Тибо в Париже, она моталась в сорокаградусные морозы с гастрольными поездками по Уралу и Сибири, и администратор филармонии в Уфе на ее замечание, что инструмент не настроен, кричал: «Да вас пианистов, как нерезаных собак!» И это было чистой правдой, – замечает Жания. Она завидовала скрипачам, домбристам, вокалистам, которые не расстаются со своим инструментом, а она вынуждена другой раз играть на фортепиано, которое после всех пережитых им бед и инструментом-то назвать нельзя.

Но этот опыт – и московской учебы, и гастролей, и конкурсов, и концертов – бесценен в ее человеческом и исполнительском становлении. Свой Гран-при в Париже она выиграла довольно взрослой – в 26 лет. Перед парижской поездкой дала слово матери, что больше в этой нервной гонке участвовать не будет – это последняя попытка.

«Было время, когда конкурсы казались мне чем-то значительным, стремление к победе – чем-то очень важным, главным, – пишет Жания. – Но перед моим Парижским Международным конкурсом жизнь послала встречу с профессором Ириной Георгиевной Турусовой, которая объяснила, какие это мелкие цели – конкурсы, когда впереди у меня такие открытия в фортепиано!»

Этими открытиями для себя и своих слушателей Жания Аубакирова занимается всю жизнь. Здесь можно было бы проследить ее путь от конкурса к конкурсу, от концерта к концерту – у всех своя интрига. Привести высказывания мировых знаменитостей о ее игре, того же Марата Бисенгалиева, игравшего с Жанией в дуэте в Лондоне, утверждающего, что их роднит не национальность, а одинаковая эмоциональность: «Такие пианисты, как Жания, родятся раз в двести лет!». Но насколько интереснее читать саму Жанию Аубакирову – сомневающуюся, рефлексирующую, медитирующую, анализирующую, успешную, торжествующую – размышляющую о себе, своей профессии, своем пути в искусстве! Итак, из рукописи Жании Аубакировой:

«Сколько же времени мне понадобилось, чтобы понять простую истину: желание играть ту или иную музыку так, как слышишь внутри, и реальная реакция наших рук, пальцев, мышц, то, что мы извлекаем из инструмента – это две совершенно разные вещи».

«После долгого перерыва подхожу к инструменту, и мои пальцы как беспризорники – они разбросаны во все стороны, «не причесаны», совсем одичавшие».

«Предпочитаю большие залы. Любой большой зал автоматически поднимает мне настроение. Всегда кажется, чем больше народу, тем больше в зале создается энергетики, которая подвигает артиста на какие-то творческие свершения. Маленький зал не дает ощущения, что ты должен совершить подвиг. Я сейчас осваиваю залы на 2000-2500 мест».

«Опять мелькает мысль: в чем я больше сегодня эффективна, когда играю концерт или руковожу консерваторией? Может быть, произойдет переориентация, потому что такие чудеса происходят, когда я играю концерты…»

«Если бы двадцать лет назад мне сказали, что буду рассказывать, о чем играю, я бы, наверное, в ужас пришла и решила, что жизнь кончилась – до чего докатилась! Как ни странно, когда я делаю эти комментарии, у меня самой уточняется, обостряется общее чувство музыки, произведения. Я говорю слова совсем не общепринятые, не комментарии музыковеда. Это именно слова пианистки. Что не так часто встречается».

«Демонстрируя особенно хрупкие краски, особенности стиля, не надо показывать физическую силу – только духовную. Как быстро ты двигаешь пальцами или руками – интересно, но это не имеет отношения к музыке. Не случайно так разителен контраст между молодым и взрослым музыкантом».

«Когда я играю соло – я использую одни качества, когда в ансамбле – совсем другие. Так приятно играть с оркестром…. При этом кажется, что к истине ты намного ближе, потому что в «соло» ты вынужден быть субъективным. А в ансамблевой музыке много абсолютной, независимой, объективной истины.

Вместе с тем ощущения в соло могут быть очень притягательными, ты себя ощущаешь альпинистом-одиночкой на вершине!»

«Игра на фортепиано для меня абсолютно необходима. Это даже не столько духовная ценность, сколько жизненная потребность – как потребность здоровья, самоидентификации, просто человеческих ощущений. Я готова выкладываться на любой работе, но при этом обязательно должна иметь возможность играть. Рояль для меня – как награда. Я играю – значит я живу!».

«Вообще жизнь для многих – это борьба с собой. Я всю жизнь сражалась, пока мне не объяснили, что это ошибка. Мне всегда казалось, что только у меня бесконечные проблемы, комплексы, страхи, тревоги. Оказывается, это все идет в комплекте с проявлением души, творческим созиданием».

«…У людей как бы встроено желание встретить, найти самую прекрасную истину, к которой все наше существо стремится всю жизнь. Другое дело, что у кого-то это чувство очень рано и навсегда глохнет. Тогда уже все – в глазах исчезает блеск, появляется пессимизм, безысходность, ощущение бессмысленности того, что он делает. Все как бы подменяется практицизмом и реалиями жизни».

«Когда говорю серьезно и внимательно особенно о том, что до тонкостей знаю, в чем уверена, люди меня слушают. Я их убеждаю. Я их убеждаю не словами, а интонацией. Эту же интонацию я сейчас обнаруживаю и в музыке. И вот эту интонацию правды, собственной, конечно, правды моего пути к истине, стараюсь для себя найти. … Это очень долгий путь, для этого нужна собственная сосредоточенность. Сложность моего нынешнего существования в том, что иногда не могу найти время, чтобы сосредоточиться. Но теперь я себя стала ограничивать во многом. Отказываюсь от каких-то соблазнов, чтобы найти время просто посидеть и сосредоточиться».

«Публика – главный хозяин судьбы творческой личности. Когда я играю на публике, это большая поддержка в жизни, она как бы обеспечивает жизнеспособность. Ведь мы все время будто спрашиваем у публики:

– Я тебе нужен? Я тебе нужен?

– Ой, как нужен!!. Нужен еще пока, – отвечает публика.

И вдруг:

– Ой, уже совсем не нужен, совершенно не нужен.

И это страшно. Страшно для профессии артиста. Почему так часто стареющие артисты не могут уйти со сцены? Они привыкли к этой любви, они без нее жить не могут. А любовь истаивает, они устарели. На их место пришли другие…. Это трудно осознать, еще труднее – смириться».

«Мне кажется, успешные художники находят необходимый баланс между жизнью со всеми ее негативными проявлениями и тем идеалом, который живет в их душах».

…Трудное, но успешное, победное восхождение Жании Аубакировой – не карьерное, внешнее, а внутренне – восхождение ее души, раскрепощение ее духа, крепнущая сила ее интеллекта прослеживаются в написанной ею книге.

И как радостно думать, что хотя книга условно закончена, это восхождение еще продолжается и продолжается. Ибо сама она пишет: «Успехи в творчестве – это восхождение по миллиардам ступенек лестницы, которая ведет к музыкальной истине, к совершенству, идеалу, к тому, что находится там, на божественных вершинах…»