Город-призрак, живущий в сердце

Городок под названием Чаган в 74 километрах от Семея сегодня называют мёртвым. Прошло уже 17 лет с тех пор, как здесь никто не живёт. Когда-то тут дислоцировались российские лётные части. С распадом Союза военные вернулись на родину, а Чаган с тех пор официально перешёл в разряд так называемых городов-призраков.

Памятник на въезде

Сейчас останки Чагана холодят душу. В большинстве своём это сплошные руины, лишь кое-где остались еще остовы прежних зданий, и вкупе всё это выглядит более чем мрачно. Тут впору снимать фильмы про войну, разруху и апокалипсис. Впрочем, они уже снимаются – в разрушенный городок любят приезжать иностранные журналисты, и «чаганские» сюжеты неизменно становятся частью их рассказов про бывший семипалатинский полигон. Ведь военный городок находится всего в 50 км от Курчатова – сердца атомной энергетики СССР. Только вот Курчатову повезло больше. После развала Союза он хоть и «загнулся», но постепенно город удалось спасти и сохранить…

А в самом Чагане сейчас ни одной живой души. Мёртвую тишину нарушают разве что периодически наезжающие сюда мародёры. В первые годы после того, как военные покинули город, они буквально накинулись на брошенные дома. Разбирали здания нещадно, выносили сантехнику, рамы, двери. Стройматериалы вывозили целыми КамАЗами. Приезжают они сюда до сих пор, но добычу найти уже не так просто, как раньше – всё давно растащили. Теперь в основном охотятся за остатками металла. Ищут его здесь очень тщательно, для этого все «поисковики» обзавелись металлоискателями.

На руинах своего дома

Удивительно, но на окраине всех этих руин ещё живут люди. Своё микропоселение они называют «Шанхаем». Всего здесь 12 дворов. Неказистые частные домишки, которые уже дышат на ладан, заселили в основном приезжие из дальних аулов. Но, оказывается, среди «шанхайцев» есть и настоящие старожилы. Любовь Ботезат – одна из них. В военном городке она прожила 16 лет. Рассказывает, что в 1978 году её мама вышла замуж за военнослужащего, и семья переехала в Чаган. Тогда Любе было всего 4 годика.

– Какие это были времена! – с грустью вспоминает женщина. – Наш городок казался нам самым лучшим, самым уютным и родным местом на всём земном шаре. Жителей здесь было где-то 10–11 тысяч. В основном семьи военнослужащих, работающих на военном аэродроме «Чаган». Мы были одной дружной семьёй. Все друг друга знали, даже двери на ключ никогда не запирали.

Любовь Ботезат с племянником

После школы Любовь Ботезат пошла работать на местный телеграф. Она до сих пор безошибочно узнает среди руин местоположение и своей работы, и дома, где когда-то жила. Прогулка по разрушенному Чагану даётся ей нелегко. Живя в непосредственной близости от него (прямо на выезде), Люба не испытывает желания наведываться в город своего детства и юности – уж слишком больно смотреть на всё то, что от него осталось. Для нас она сделала исключение и провела небольшую экскурсию.

– Это гарнизонный Дом офицеров, – показывает Люба на ободранный столб, одиноко возвышающийся посреди руин. – Точнее, то, что осталось, конечно. Прямо перед зданием этим стоял бюст Ленина, но его лет семь назад тоже утащили. А в этом Доме офицеров все жители собирались на разные встречи, на просмотры фильмов, здесь кружки разные были, сюда еще много артистов и популярных певцов приезжали с концертами. У нас здесь жизнь, знаете, как кипела! Всё было – и детский сад свой, и стадион, и школа замечательная, лучшие учителя в ней преподавали, великолепные знания давали. Был свой лимонадный цех, а хлебопекарня какая была! Все, кто мимо городка проезжал, обязательно заворачивали, чтобы хлеб наш купить и с собой увезти.

Ну и, конечно, Любовь вспомнила, какое обеспечение было у военнослужащих. То, что при «совке» было дефицитом, в Чагане можно было купить свободно. В 1994 году всё закончилось.

– Мы бы тоже выехали, да некуда. В 94-м нам сказали, что город останется, оставайтесь, никуда не ездите. Потом сказали, что ничего здесь не будет, компенсацию выплатили – эти 10 000. Ну куда на них ехать, господи! – вздыхает Люба.

Так и осталась она здесь, и весь процесс умирания Чагана проходил у неё на глазах. Здесь же, на окраине городка, живут сейчас вместе с ней её сын, а по соседству – мать, сестра и маленький племянник. Любовь Ботезат существует лишь на пособие сына по инвалидности (15 000 тенге), но основное подспорье – это своё хозяйство, правда, совсем небольшое – огород, куры, две коровы и бычок. Говорит, что уже на бычка косо поглядывает, наверное, придётся резать и продавать – нужны деньги, ведь в доме до сих пор нет холодильника. И телефона нет даже обычного, не говоря уже о мобильном. А случись что, приходится метаться в поисках связи с внешним миром. До ближайшей деревни, где есть врач, полиция, почта, школа – 2 километра. Из необходимого поблизости есть только магазины, целых три. Их по­открывали предприимчивые соседи и теперь продают продукты своим же «шанхайцам» по двойной цене. Словом, хочешь жить – умей вертеться…

Встречи чаганцев

Кому-то может показаться удивительным, но многие, очень многие чаганцы общаются до сих пор. Они поддерживают связь, несмотря на то, что после расформирования городка судьба их разбросала по всему свету. Периодически, по мере возможности они встречаются. Чаще всего это происходит в российских городах, там легче собраться, ведь большинство сейчас живут в РФ. Но иногда – и это самые незабываемые встречи – чаганцы собираются в городе своего детства. Разбивают неподалеку от разрушенного военного городка палаточный лагерь и живут в нем несколько дней, проводя их в воспоминаниях. Когда же все возвращаются по своим городам, общаются на сайте, созданном бывшими жителями Чагана. Почитав переписку этих людей, понимаешь, что те 40 лет, что просуществовал военный городок, стали основой для создания настоящего чаганского братства. Вот лишь несколько выдержек из переписки на сайте:

«Мне очень часто снится это место, я просто уже не могу…» (Валентина Арестова, Орен­бург­ская область).

«С 95-го доучивался на станции. Отец перешёл в казахскую армию в гражданской должности инженер связи. Гражданство России сохранили. Пять лет каждое утро выгуливал собаку в руинах Городка. Странная школа жизни: смотреть, как увядает место, где провёл детство. Иметь возможность зайти в любую квартиру с наспех оставленными там вещами и фотографиями знакомых людей, и не встретить там никого?!» (Evgeni Kirichkov81).

«Чаган часто снится… как хотелось бы вернуться в детство! Ну хоть на денек! Но помню тот шок, который я испытала от просмотра фотографий развалин!!! А в реале будет еще страшнее!!! Да и далековато нам… А может… когда-нибудь…» (Лариса Бабушкина, Минск).

«Думаю, если задумывался в нашей стране коммунизм, то я в нём жил! С меня и этого хватит, даже если жить при памяти остался год, у других и этого не было, и я им сочувствую. Остаюсь ЧАГАНСКИМ» (Батя).

У чаганцев даже гимн свой есть, и знамя. А несколько лет назад они создали фонд, собрали деньги и установили на въезде в городок памятный монумент…