Жизнь в трансе – о смене пола и принудительной стерилизации трансгендеров в РК

В их жизни одна главная боль, одна мечта и одна цель – быть собой в полной мере. А себя они воспринимают совсем не так, как им предписывает общество. Казахстанские трансгендеры откровенно рассказали Informburo.kz свои истории.

Он называет себя Аскар, выглядит как обычный молодой мужчина, ухаживает за женщинами и мечтает о семье. Вот только женское имя в паспорте мешает ему жить так, как он хочет. Аскар родился в женском теле, но всегда считал себя мужчиной.

"Я трансгендерный мужчина, я понял это с раннего детства, – делится с нами Аскар. – А об этой формулировке "трансгендерный мужчина" узнал лишь два года назад. В этой сфере не так много информации. Органы, которые должны этим заниматься, не очень хорошо осведомлены. А живу я так с рождения, сколько себя знаю".

Мужская душа Аскара

В обычной казахской семье родилась дочь. С раннего детства она поняла, что в ней живёт мальчик.

"Я из полноценной, традиционной семьи, живущей по типичным казахским традициям. Изначально было только одно "но": что я осознанно отторгал свой биологический пол. Я не признавал себя тем человеком, которым меня хотели видеть", – вспоминает Аскар.

Сначала мама Аскара думала: то, что дочь предпочитает мальчиковую одежду, – это временно. Мол, перерастёт эту фазу, изменится. Но этого не случилось. Дочь устраивала забастовки и отказывалась ходить в школу в юбке.

"Я всегда выбирал мальчиковую одежду, причёску, мужские цвета. Весь мой образ был всегда по мужскому стандарту. Даже вещи в стиле унисекс, которые мне предлагали надеть, я не признавал, – рассказывает Аскар. – У меня была открытая забастовка. Я говорил, что не буду это надевать, в школу не пойду, лучше голый или босиком буду ходить, чем в женских вещах, в бантиках, цветочках, на каблуках и прочее. Мне приходилось даже в кроссовках ходить зимой. Некоторые родственники считали, что это ненормально. Женщина должна одеваться по-женски, а мужчина – по-мужски. Когда характер у меня начал прорезаться, отец мой умер, он ушёл рано. А мама обычно говорила "Ты же девочка". С девчатами я в детстве никогда не дружил, только за косички дёргал".

У Аскара высшее образование, он работает в одной компании. Коллеги давно приспособились к его особенности. Лишь те, кто не знает о его биологическом поле, порой путаются.

"Я работаю в очень женском коллективе, конечно, очень трудно, – продолжает рассказывать о своей жизни Аскар. – Там тоже стараются меня переодеть, накрасить. В целом же они адекватно ко мне относятся, но есть подразделения, в которых меня не знают. Там, если меня видят, то обращаются "молодой человек". Если те, кто знает, это слышат, начинают смеяться. А для меня это нормально, когда ко мне обращаются: "Молодой человек, вы не могли бы это повесить или это прибить, поставить". Это нормально, женщины всегда просят мужчин помочь".

Аскар ещё не прибегал к хирургическому вмешательству. Но планирует это сделать. Он хочет, чтобы в его документах было мужское имя. Также он хочет вести сексуальную жизнь в соответствии со своими представлениями о ней.

"Я очень давно хочу это сделать. Потому что было много случаев, когда я с кем-то общаюсь, тусуюсь, встречаются девчонки, и мне, бывает, друзья говорят: "Почему ты ничего не предпринимаешь, уходишь в сторону, я бы на твоём месте давно бы начал отношения. А ты такой вежливый, культурный". А я про себя думаю: "Конечно, но ввиду отсутствия одного "друга", я этого сделать не могу", – делится Аскар.

Диссонанс между телом и душой – это то, о чём Аскар постоянно помнит, то, что он надеется преодолеть, пройдя через операцию по коррекции пола.

"Видит бог, я хочу жить нормальной жизнью, если бы у меня была возможность поговорить с богом, я бы ему сказал, что он совершил ошибку, – говорит Аскар. – Пусть либо вернёт, то чего не хватает, либо отключит то, что у меня в мозгу, чтобы я воспринимал себя как женщину. Мы – как люди с переселёнными душами. Как в иностранных комедиях, где парни и девушки случайно обменялись телами. Вот и мы такие же люди, только в жизни".

Трансгендера отдали под суд

История Виктории Берходжаевой стала известна всей стране. Трансгендерную девушку судят за вымогательство. Уголовное дело могло бы быть самым рядовым. Но внимание общественности привлекло то, что на скамье подсудимых оказалась женщина с мужскими документами.

По версии следствия, Виктория в апреле 2012 года обратилась в частную клинику, чтобы сменить пол с мужского на женский. Там она познакомилась с ещё одним трансгендером Азалией (имя изменено). Оказалось, что у них есть общий знакомый предприниматель.

В обвинительном акте говорится, что Виктории нужно было сделать ещё одну операцию. Поэтому она требовала у другой трансгендерной женщины 33 тысячи долларов, которые она должна была взять у общего знакомого предпринимателя. Виктория угрожала, что если не получит денег, предаст огласке прошлую жизнь Азалии.

За процессом наблюдают правозащитники из Казахстанского международного бюро по правам человека и Центра мониторинга прав человека. Виктория написала заявление о том, что сотрудники полиции издевались над ней и унижали её человеческое достоинство.

Чужак в зеркале

Елена осознала, что она девочка в раннем детстве. Она говорит, что понимание это было чётким и очевидным для неё. Ей казалось, что по какой-то странной ошибке она родилась мальчиком.

"Мне было пять лет. Я ещё не знала разницы между мальчиками и девочками, – вспоминает Елена. – И в какой-то момент я почувствовала, что произошла ошибка. Я девочка, а не мальчик. И я сообщила об этом родителям. Родителей это очень беспокоило, они много сил потратили на то, чтобы сделать из меня мальчика. Мне давали машинки – я их разбивала, мне давали конструкторы – я их собирала. С куклами я не играла".

Родители активно пытались подавить гендерную идентичность Елены. На какое-то время она забыла о ней. Но когда началось половое созревание, снова остро встал вопрос о несоответствии между телом и представлениями о себе.

"В 15 лет всё вернулось. Ранее меня же переубедили, что это неправильно, что я должна быть мальчиком, – говорит Елена. – Но началось половое созревание, началось неприятие себя: голос ломается, мышцы растут, всё это не то, всё не так. Но что было делать? Пришлось всё это терпеть. У меня был официальный брак, была девушка. Естественно, брак долго не продержался. Как от этого не бегай, оно всё равно никуда не денется. Ты смотришь в зеркало – и видишь чужого человека. Это очень страшное чувство".

Елене удалось осуществить переход. Сейчас у неё женские документы и внешность. Чтобы добиться этого, ей пришлось пройти через многое.

"Комиссию проходила в Москве и операцию делала там. Перед этим мне нужно было 30 дней пролежать в психиатрической больнице, чтобы мне дали разрешение на гормоны. Потом, чтобы дали разрешение на операцию. Потом, чтобы дали возможность поменять документы и пройти социальную адаптацию", – вспоминает Елена.

Елена не делала реконструкцию гениталий, но теперь у неё есть грудь, также она убрала кадык.

"Не все делают низ. Потому что часто, особенно если это мальчики, они бывают не удовлетворены результатом. Во-первых, это очень тяжёлая операция, никто не может гарантировать результат. После того как всё отрезали, через год нужно ещё раз ложиться под нож. Я знаю человека, который сделал вагинопластику, но всё остальное оставил как у мужчины. То есть для человека важны гениталии. А для меня – нет, для меня главное, чтобы меня воспринимали правильно", – считает Елена.

Трансгендерная женщина говорит, что раньше испытывала боль, когда её называли "молодой человек". Сейчас она счастлива. Елена предпочитает отношения с женщинами, и у неё есть спутница жизни.

"У меня есть девушка, мы собираемся жить вместе. Сейчас я абсолютно счастлива, – сказала Елена. – Теперь я чувствую себя полноценным человеком. Раньше в зеркале был чужой человек, а не я. После гормонов лицо в зеркале вроде бы пришло в норму. Но у нас же всё равно везде требуют паспорт. У меня лежала подруга в больнице, я хочу её навестить. А на входе требуют удостоверение".

Конечно, далеко не все понимают выбор Елены. Некоторых смущает даже не смена пола, а то, что она любит женщин.

"Друзей у меня осталось очень мало, – говорит Елена. – Один мой товарищ, с которым мы дружили с пяти лет, мне сказал: "Вот если бы ты был геем, я бы понял, а этого я не понимаю".

"Ты просто исправляешь ошибку"

По данным Минздрава, в Казахстане нет отдельного вида лицензирования на проведение операции по коррекции пола. Изменением пола занимаются в рамках общей пластической хирургии и урологии.

Хирург и андролог Чингиз Нугманов – один из тех, кто проводит подобные операции в Алматы. Он не раз превращал мужчин в женщин и чуть реже – наоборот.

Прежде чем взяться за скальпель, по словам Чингиза, надо убедиться, что перед тобой действительно трансгендер. Ведь потом обратного пути не будет.

"Пациент с подозрением или направлением на подтверждение диагноза "транссексуализм" проходит поэтапную диагностику в течение года, как правило, – прокомментировал Чингиз Нугманов. – О нём собирают всю информацию, наблюдают за ним. Собирается комиссия, которая выставляет этот диагноз. Если он подтверждён, то хирурги имеют право провести операцию по смене пола. Так как это операция, при которой удаляется орган: яички, половой член, то тут всё серьёзно. Без подтверждения диагноза мы не имеем права ничего делать".

Даже в такой области как коррекция пола, по словам Чингиза, встречается взяточничество.

"У нас в Казахстане бывает и подделывают эти бумаги. И тут бывает коррупция. Поэтому мы сами общаемся тоже с пациентом, психиатр с ним беседует", – объяснил хирург.

По данным Научного центра урологии им. Б.У. Джарбусынова, в республике с 2006 по 2016 год было проведено три операции по смене пола. Минздрав располагает лишь этой цифрой, а сколько людей сделали хирургическую коррекцию в частных клиниках, неизвестно.

"В Казахстане проводится крайне мало таких операций, у нас общество не понимает ни людей с нетрадиционной ориентацией, ни трансгендеров, – говорит Чингиз Нугманов. – Поэтому мы даже рекламу не можем дать, что проводим в нашей клинике такие операции, чтобы не вызвать негативную реакцию. В Казахстане проводится одна-две в год таких операций. Пациентов, желающих сменить пол с мужского на женский, намного больше".

Трансгендеров предупреждают, что операции могут быть рискованны, это может ухудшить их здоровье и сократить жизнь.

"При таких операциях мы не предполагаем серьёзный риск для жизни и здоровья пациента, но всё равно, любая хирургия – это травма, даже если она с благими намерениями. Это пяти-шестичасовая операция, после неё около недели пациент лежит в стационаре. По нынешним меркам это очень долгая реабилитация", – рассказал Чингиз Нугманов.

В Казахстане можно сделать коррекцию гениталий. Но ведь есть и другие нюансы перехода – операция на голосовые связки, адамово яблоко, изменение костной структуры лица. За этим казахстанские трансгендеры часто ездят в Таиланд, где подобные операции поставлены на поток.

В Казахстане операция по смене пола стоит от миллиона тенге до трёх.

"С мужского на женский – от миллиона до полутора. С женского на мужской дороже: фаллопластики бывают разные – от минимальных до максимальных размеров. Там уже до трёх миллионов".

Чингиз считает, что даёт новую жизнь людям, которые попадают к нему на хирургический стол, чтобы осуществить свою мечту.

"Мы, врачи, относимся к этому как к диагнозу как к ошибке природы. Если перед тобой человек, который по паспорту мужчина, но фактически перед тобой женщина, ты просто исправляешь ошибку, даёшь человеку счастье", – уверен Чингиз.

Операция может быть опасной

Член Транскоалиции на постсоветском пространстве Искандер Ксанов рассказал: часто бывает, что трансгендер передумывает делать операцию после гормонотерапии.

"После начала заместительной гормональной терапии, когда внешность меняется, трансгендерный человек начинает обретать гармонию с собственным телом. Некоторые трансгендеры прибегают к незначительным хирургическим коррекциям. После чего человек социализируется в новом гендере и уже начинает задумываться: так ли необходима ему генитальная хирургическая коррекция, так как она является дорогостоящей и имеет много последствий для здоровья. В итоге до хирурга, проводящего подобные операции, доходит уже меньшее число транслюдей", – рассказывает Искандер Ксанов.

По словам Искандера, бывают случаи, когда операции оборачиваются трагедией для трансгендеров из-за плохой квалификации врачей.

"В Казахстане да и на всём постсоветском пространстве далеко не все врачи берут на себя ответственность за неудачную хирургическую коррекцию, – прокомментировал Искандер Ксан. – Перед операцией подписывается обязательный договор, снимающий ответственность. Известны случаи, когда трансгендерные люди платили большие деньги, получали неудовлетворительный результат, требующий лечения, и при повторном обращении хирург разводил руками, отказываясь решить проблему пациента. Поэтому я бы рекомендовал трансгендеру, отважившемуся на такую травмоопасную операцию, тщательно изучать договор перед операцией, желательно с юристом".

Права трансгендеров в Казахстане

Права трансгендеров Казахстане защищаются рядом международных договоров по правам человека и Конституцией РК и некоторыми законодательными актами.

"В статье №26 Международного пакта о гражданских и политических правах говорится, что все люди равны перед законом и имеют право на защиту законом без всякой дискриминации, – прокомментировала юрист Казахстанского международного бюро по правам человека Мария Расулова. – Также в Конституции РК говорится, что все равны перед законом и судом. Никто не может подвергаться дискриминации по мотивам происхождения, социального, должностного или имущественного положения, а также пола, расы и так далее. Также в уголовном кодексе РК есть статья, которая косвенно направлена на предупреждение дискриминации, это статья 141 УК РК – "Нарушение равноправия граждан". В трудовом кодексе также содержится статья, запрещающая дискриминацию".

Искандер Ксанов также отметил, что в статье 88 кодекса МЗСР РК "О здоровье народа и системе здравоохранения" сказано: "Лица с расстройствами половой идентификации, кроме лиц с психическими расстройствами (заболеваниями), имеют право на смену пола".

"А также статья 257 в кодексе МЮ РК "О семье и браке" гласит, что основанием для смены имени, фамилии и отчества может быть "желание носить имя, отчество, фамилию, соответствующие выбранному полу при хирургическом изменении пола". Сейчас стоит вопрос в том, может ли государство требовать от трансгендеров обязательной хирургии для изменения документов? Документы, соответствующие гендерной идентичности, являются важной частью для социализации транслюдей. И проще изменить документы, чем проводить необратимые хирургические операции, а потом давать возможность людям социализироваться в новом гендере".

Сложности перехода

Все правозащитники, которые занимаются проблемами трансгендеров в Казахстане, в один голос говорят о том, что в нашей стране подобные люди однозначно подвергаются дискриминации. Также для них введены весьма жестокие нормы, которые фактически приводят к их принудительной стерилизации.

Ужесточение закона по отношению к трансгендерам произошло два года назад. С 2002 по 2009 годы в Казахстане действовала упрощённая процедура для того, чтобы получить диагноз "транссексуализм", дающий право на социальную смену пола – новые документы.

"Трансгендеры сталкиваются с проблемами. Прежде, с 2002 по 2009 годы у нас была упрощённая процедура: достаточно было пройти обследование, комиссия давала заключение, на его основании ставили диагноз либо "ядерный транссексуализм", либо просто "транссексуализм". И на основании этого документа меняли паспортный пол, – объяснила Мария Расулова. – В 2015 году в эти правила были внесены изменения. Процедура усложнилась, необходимо проходить первичное обследование, оно стационарное, проводится 30 дней. После него существует два этапа смены пола. Гормонотерапия, хирургическое вмешательство. Трансгендер может поменять документ только после того, когда проведены все операции по смене пола".

В новом кодексе Министерства юстиции РК, выпущенном в 2011 году, добавилась информация об обязательной операции для трансгендеров.

"После таких нововведений трансгендеры столкнулись с массой проблем, связанных со сложностями изменения документов, удостоверяющих личность и социализацией", – констатирует Искандер Ксанов.

В разных странах процедура гендерного признания для трансгендеров постепенно упрощается. Например, в Аргентине, Германии, Франции, Дании, Швеции, Нидерландах, Канаде и в большинстве штатов США трансгендеры могут спокойно менять документы без хирургии. Также меняются процедуры и в постсоветских республиках. В Украине не так давно министерство здравоохранения пересмотрело процедуру для трансгендеров, убрав жёсткие требования и ограничения. В России трансгендеры могут менять документы после прохождения психиатрической комиссии и начала заместительной гормональной терапии без стерилизующих хирургических коррекций. Нам, по словам правозащитников, до подобного далеко.

"Не все трансгендеры желают проходить операции. Кто-то по состоянию здоровья не может, – говорит Мария Расулова. – И тогда человек сталкивается с проблемами. Например, при трудоустройстве. Когда трансгендер прошёл гормонотерапию, его внешность меняется и не соответствует той, что на фото в документе. Если человек куда-то хочет выехать, у него проблемы на границе. Или если остановила полиция, и человек предъявляет документ, который фактически не соответствует внешности на сегодняшний момент, приходится объясняться".

Если вы прошли все процедуры и получили новые документы, у вас есть шанс быть принятым обществом. Но при этом в РК вам придётся сохранить в тайне свою прошлую жизнь. А сделать это не всегда возможно.

"Проблема в том, что когда мы меняем документы, ИИН остаётся прежним, – объяснила Мария Расулова. – И, соответственно, когда остаётся прежний ИИН, то можно узнать, что вы когда-то поменяли пол. Люди сталкиваются с этим, когда хотят взять кредит в банке, возникают вопросы в налоговой".

А ещё возникают сложности при необходимости поменять диплом, предоставить справку из военкомата, при трудоустройстве. Тут всё зависит от того, сумеет ли трансгендер отстоять свои права и найти понимание.

"Это не болезнь, это вопрос разнообразия"

Ирина Ленская – врач-психиатр, председатель лечебно-консультативной комиссии при Республиканском научном центре психиатрии. За более чем сорокалетнюю практику она научилась за десять минут ставить диагноз "транссексуализм".

"Правильнее говорить "гендерная неконгруэнтность", – объяснила Ирина Ленская. – Гендерная идентичность – это внутреннее, глубокое, индивидуальное чувство половой принадлежности, которое может как совпадать с биологическим маркером или полом, так и не совпадать с ним. Это чувство, которое при наличии свободной воли допускает вмешательство хирургического, гормонального характера, определяет влечения, мечты и всё, что связано с самой сутью человека. Нечасто, но бывает так, что человек рождается при полном несоответствии между гендерной идентичностью и биологическим полом".

Трансгендеры подвержены депрессиям и часто заканчивают жизнь самоубийством. Непризнание общества, постоянный страх осуждения, попытки разобраться в себе, – всё это тяжелейшие испытания, которые выпадают ни их долю.

"Проблемы, которые испытывают эти люди, нам с вами трудно представить, – говорит Ирина Ленская. – У нас люди не то что лишены обычной толератности, они даже не могут подавить в себе обычное любопытство, если видят или знают о том, что перед ними трансгендер. Они могут задавать совершенно неэтичные вопросы, усмехаться. Могут называть "оно". Это сродни любой ксенофобии, которую нужно в себе побороть, её надо стесняться. Это то, что надо преодолевать любому нормальному человеку".

Ирина Ленская считает, что процедура гендерного признания в Казахстане – одна из самых недемократичных в мире.

"Транссексуальность или трансгендерность – это то, что позволяет человеку осуществлять переход к той гендерной роли, которая соответствует его идентичности, – прокомментировала Ирина Ленская. – У нас, к сожалению, в этом отношении требования, которые трудно назвать не нарушающими права. Это двухэтапность комиссии: сначала человек пишет заявление, потом он ложится в отделение невроза. Тут наша цель – поставить диагноз "транссексуализм". Потом назначается гормональная терапия, второй этап – хирургическое вмешательство. Это прямым образом нарушает базовые права. Человека ни в коем случае нельзя лечить принудительно. Отсюда все проблемы по смене социального пола".

Ирина Ленская намерена принять участие в круглом столе, на котором встретятся психиатры, чиновники и представители прокуратуры. Она хочет поставить вопрос об упрощении процедуры смены пола в РК.

"Мы планируем пересмотреть основополагающий документ, а это Закон "О семье и браке", где есть фраза "хирургическое вмешательство". Это недопустимое правило, оно нарушает все мыслимые права, нарушает свободу выбора, – рассказала Ирина Ленская. – Казахстан – это светское государство, им подписано большинство международных соглашений. Я жду не дождусь, когда же люди смогут, получив этот диагноз, следовать своей гендерной идентичности. С клинической точки зрения поставить этот диагноз вообще несложно. Существует масса симптомов, которые позволяют лично мне поставить этот диагноз. А никаких требований типа гормональной терапии и операции быть не должно, всё зависит от самого человека".

Ирина Геннадьевна категорически против дискриминации трансгендерных людей.

"Это не болезнь, это вопрос разнообразия, – считает она. – И подвергать таких людей хоть какой-то дискриминации и стигматизации – это то же самое, что плохо относиться к альбиносам, людям повышенного веса и так далее. Не говоря уже про расы, нации, антисемитизм. Такой дискриминации нужно стесняться и относиться к ней с пренебрежением".