В моём детстве немцы были привычными персонажами казахстанской обыденности. На улицах городов и сёл нет-нет да и звучала вдруг непривычная для ушей "иностранная" речь, которой бойко пользовались прохожие, совершенно ничем не отделимые от всех прочих советских прохожих. На наши естественные детские вопросы взрослые, многозначно подымая брови, отвечали: "Это – немцы!"
Непростая история, противопоставившая немцев всем прочим жителям СССР, конечно же, отложилась в коллективном бессознательном уме нашего поколения. Немец – враг, фашист. Это был аксиомой. Однако всё это не относилось к соседям, присутствие которых рядом было ненавязчивым, но ощутимым. И мы сызмальства знали, что это "наши" немцы, а вовсе не те жестокие супостаты, с которыми только недавно отвоевали наши отцы и деды, и совсем не те психически-придурковатые экранные персонажи из фильмов про войну.
Любопытно, что и в детских играх "в войну" наши товарищи из немецких семей принимали равноправное участие наравне со всей прочей детворой. И ни у кого никогда не возникало никаких сомнений в их полнейшей полноценности и ролевом равноправии. "Наши" немцы в наших играх с таким же азартом, как и все прочие пацаны, вместе громили врагов – тоже немцев, но – гитлеровцев, фашистов (хотя не исключаю, что какие-то эксцессы и могли иметь дело, но они не носили системного характера и мне известны не были.)
А когда мы пошли в школу, то в каждом классе непременно оказывалось несколько соклассников с характерными фамилиями – Унгемахт, Миллер, Вайнберг, Эберц, Руппель, Галь, Филлер. Они были частью нас и были всегда где-то рядом.
Вот и в нашем классе к моменту окончания школы присутствовали двое представителей немецкой диаспоры (хотя слово "диаспора" появилось в обиходе гораздо позже). Очень ярких и заметных представителей – Марьянка Шеффер и Эдик Боос.
Марьяна, тихая красавица (и умница), по которой вздыхали многие сверстники, после окончания уехала в Ленинград и поступила в химико-технологический. Но после вернулась в Алма-Ату. Наверное, чтобы найти своё большое человеческое счастье в лице другого нашего соклассника Андрея Стройкина.
Что до Эдика, то он был "первым учеником не только в классе, но и в школе. Целеустремлённый, усидчивый и башковитый, Боос на голову был выше всех в тех сферах, к которым проявлял интерес. Будь то его любимая физика-математика, или культивировавшийся в те годы в школе баскетбол, или какие-нибудь непрофильные шахматы. Потому никто особенно не удивился, что после окончания Эдик с первого захода поступил в МГУ, остался работать в Москве, первым защитил кандидатскую, а потом и докторскую (в 30 лет). Сегодня Эдуард Боос – профессор МГУ, заведующий крупным отделом университетского ИЯФ, автор многих книг (кварки, чёрные дыры, бозоны) и научных работ – заметная фигура в научных мирах.
Хочу добавить, что он один из немногих, кто выбрал путь наших отцов – физику. Выбрал – и не отступил вместе со многими прибившимися по случайности. Отец Эдика, недавно скончавшийся Эрнст Гербертович Боос, академик нашей академии, был одним из последних казахстанских физиков, широкоизвестных за пределами Казахстана. А мама Елена Эдмундовна всю жизнь преподавала фортепиано в консерватории.
Делать всё, к чему только прилагалась сила, хорошо и капитально – черта, вообще-то, очень характерная для многих "наших" немцев. Это выделяло их среди прочих и отличало от остальных. Недаром, несмотря на сложные биографии и неравнозначные стартовые условия (это, если вести речь о намыкавшемся поколении отцов), "наши" немцы своим трудом умудрялись добиваться того, что вызывало зависть и восхищение у прочих. И не важно, чем они занимались – наукой или сельским хозяйством. Они везде умели жить правильно и капитально. Недаром дома, оставленные уехавшими 30 лет назад немцами, во многих казахстанских сёлах до сих пор являются недостижимым идеалом для нынешних сельчан.
Но не стоит впадать в крайность и чрезмерно выделять и отделять немцев от всего прочего советского общества. Может быть, они и не любили страну столь же безответно и пламенно, как многие, но жили вместе с ней и были её неотъёмлемой частью – не отгораживались от остальных какими-то искусственными барьерами. Так что и среди них встречались и отпетые забулдыги-пьяницы, и буйные завсегдатаи милицейских участков. И в нашей школьной жизни "наши" немцы вовсе не сторонились общих проказ и забав (не всегда безобидных), а зачастую бывали и лидерами-заводилами. Встречались среди них не только круглые отличники, но и системные второгодники.
"Наши" немцы, уезжавшие на историческую родину даже в те времена, когда сделать это было практически невозможно, как-то очень скоро и споро покинули Казахстан, когда всё прошлое в одночасье разрушилось, в том числе и препятствия к выезду. Тем более что и историческая родина не осталась в стороне – позвала и посулила. От почти что миллиона казахстанских немцев на сегодня в Казахстане осталось чуть больше десятой части. Симптоматично, что вслед за немцами из наших школ почти окончательно исчез предмет, который десятилетиями был привычным и обычным в советские времена, – немецкий язык.
Вакуум, оставшийся после такого массового исхода неповторимой и заметной части населения республики, оказался осязаемым и невосполнимым. И хотя места поуехавших быстро заняли другие, занять место казахстанских немцев вряд ли кто-то способен.
…На нашем поселковом кладбище, где всех долгое время хоронили рядом, не разбираясь в национальных и конфессиональных тонкостях, немецкие могилы выделяются из прочих. Но не только тем, что памятники на них смотрят в другую сторону, – своей обречённой запущенностью. И когда я вижу, что такая могила засветилась вдруг новой краской и следами недавней уборки, то знаю – кто-то приезжал "оттуда". А это значит, что "там" продолжают помнить и думать о том, что оставили "здесь".
Найти своё гармоничное место в современной германской действительности удалось далеко не всем. Симптоматично, что те национальные традиции, которые с таким неимоверным трудом удалось сохранить немцам в СССР, в современной чисто выстиранной, либеральной и политкорректной Германии оказались невостребованными и, более того, тлетворными. А они-то наивно берегли свой правильный язык и свою "самость" для того, чтобы во всеоружии вернуться на родину предков! Оказалось, что той сказочной родины, упоение которой с придыханием передавалось из поколения в поколение, давно уже нет. Впрочем, это стало проблемой для стариков. Молодые обрели своё место и мало ностальгируют по прошлой жизни в далёком Казахстане.
О снимках: на этих школьных фотографиях 1960-70 годов – "наши" немцы, уроженцы Казахстана, живущие ныне далеко.
