Квазигоссектор: не избавиться, так хоть заклеймить

Вечером 20 июня 2017 года Нурмухамбету Абдибекову, председателю Счётного комитета, икалось многажды: его поминали эксперты Аналитической группы "Кипр", собравшиеся в Алматы при поддержке Фонда "Сорос-Казахстан". Впрочем, его отчёт и без того уже вызвал бурю негодования в летней дрёме информационного штиля.

"Самрук-Казына","КазАгро", "Байтерек", – уже и утюг, и холодильник в самых дальних уголках страны вопиют и клеймят эти вывески. Но и этого мало. Дискуссия перетекла в пикировку уже Правительства и Парламента. Один из главных тренд-сеттеров экономического дискурса, обласканный вниманием медиа Рахим Ошакбаев потребовал тему расширить и углубить. По его мнению, отчёт Счётного комитета не нашёл должной оценки в прессе. "КИПРу" предлагают посвятить прямо аж несколько сессий на эту тему.

"Квазигоссектор вышел из-под контроля Правительства"

В этом уверен глава Центра прикладных исследований "Талап" Рахим Ошакбаев. Ещё в 2015 году, напоминает он, Президент ставил задачи, которые всё ещё выглядят весьма и весьма актуальными. Глава государства констатировал, что и "Самрук-Казына", и "КазАгро" неэффективно контролируют огромные активы. По словам Елбасы, это просто неэффективные посредники между бюджетом и банками. Но за минувшее время неэффективное посредничество лишь укрепилось: размер подконтрольных активов вырос почти в полтора раза: вместе с полутысячей "внучек" и "правнучек" c 40 до почти 60% от ВВП.

"Мы проанализировали ситуацию с 2007 по 2015 годы: свыше 34,3 млрд долларов было выделено прямо или косвенно через кредиты и бюджетные вливания в квазигоссектор. В первую очередь – в три крупнейшие госхолдинга. То, что мы увидели, – возможно у нас неполная информация – это 1,6 млрд тенге в виде выплаты дивидендов. Чисто с экономической точки зрения для правительства как для акционера: сколько вложили, сколько получили, – я думаю, что обмен неравноценный", – утверждает Рахим Ошакбаев

Раздутые штаты и потребление огромных бюджетных ресурсов – это ещё не всё. Такой мощный денежный навес приводит к вытеснению частной инициативы. Все три управляющих холдинга должны были преобразовать после приватизации в три компактные структуры, это самое главное, по оценке независимого эксперта, президентское поручение было проигнорировано. Из 378 объектов нацхолдингов и нацкомпаний на приватизацию вообще не стали выставлять 135. Сбыть удалось лишь четверть. Два десятка объектов трижды предлагали потенциальному покупателю, и трижды "клиент" проходил мимо.

Инициированная три года назад программа трансформации "Самрук-Казына" предполагала ежегодный рост стоимости активов холдинга – на триллион (!) тенге. Количество компаний холдинга должно было сократиться до трёхсот. Однако в реальности портфель "Самрука" разбух до 450-500 компаний. Трансформация обещала казахстанцам, что половина кресел в совете директоров будет занята независимыми директорами, но и этого также не произошло. В 2014 году должны были вывести основные активы на IPO, но теперь уже идёт речь об IPO-2018.

На Астанинском экономическом форуме, как вспоминает Рахим, появился термин "институциональная ловушка". Policymakers – то есть те персоны, кто ответственен за принятие решений – институционально захвачены большой группой влияния в лице квазигоссектора: он размывает и торпедирует все поручения главы государства и усилия Правительства.

По состоянию на 1 июля 2016 года в ликвидной форме госсектор собрал 5,4 триллиона тенге. Для сравнения: это примерно треть от всех ликвидных денежных счетов всех казахстанцев ("физики" плюс "юрики" страны) разом. Три крупнейших холдинга являются самым влиятельным держателем денежной ликвидности, по сути формируя денежный рынок и создавая соответствующие искажения.

"Квазигоссектор аккумулировал очень большие ресурсы, большие финансовые потоки, обладает невероятной живучестью и невероятной переговорной силой" , – резюмирует Рахим Ошакбаев.

Верить ему вполне можно хотя бы потому, что сам спикер трудился в своё время на весьма высоком посту управляющего директора АО "Самрук-Казына". Знает, о чём говорит.

Разница в управлении: почему 0,8% прибыли, а не 15%?

Как обойтись с непрерывно раздувающимся пузырём квазигоссектора – сдуть понемногу или сразу проткнуть? Этот вопрос сегодня считает главным Данияр Куаншалиев, директор департамента аналитики GreenPoint LLP. Он поделился своей болью: статистики по количеству госслужащих нет, оценить, сколько именно сотрудников служат в квазигоссекторе, также нет шансов. Эти данные – просто magic box, "чёрный ящик": что там происходит, не совсем понятно. Целесообразность существования АО "Самрук-Казына" эксперту непонятна, а эффективность работы национальных холдингов в качестве управляющих портфелем низка.

Молодого да раннего Данияра попытались сбить со скакуна гневной репликой с места. Мол, квазигоссектор не имеет отношения к государству, статистика госслужащих тут не имеет к теме никакого отношения, холдинги "просто управляют госсобственностью". Однако жигит твёрдо стоял на своём. Он считает, что квазигоссектор – такая же часть государства, как и "официальная часть". "Нельзя государство рассматривать отдельно от квазигоссектора", – настаивает Данияр. – "Эти два сегмента настолько взаимосвязаны, что их отделить друг от друга невозможно. Квазигоссектор получает финансирование и внутри, по бюджетным каналам, и напрямую, из Нацфонда – через облигации. Да, это отдельные статьи бюджета, но основной принцип финансистов – это превалирование стандартов над формой. По факту – есть взаимосвязь, а то, что в законе записано..."

В кулуарах специально для informburo.kz он детализировал свою пессимистичную оценку неэффективности квазигоссектора, сравнивая Норвегию и Казахстан.

– Преобладание сути над формой – один из принципов Международных стандартов финансовой отчётности (МСФО). Независимо от того, как внутреннее законодательство Казахстана описывает ту или иную схему, розы всегда пахнут розами, как их не называй. Я рассказал и о первом элементе (доле расходов государства в ВВП), и о втором (о доле расходов квазигосударственного сектора в ВВП). Если мы представляем эти доли, то мы можем сказать, кто вообще в стране чем занимается. Какое внимание на себя перетягивает в виде инвестиций, государственных расходов, фондирования из Нацфонда. И также мы можем оценить способность генерировать кэш. Мы не видим позитивного эффекта от деятельности нацхолдингов: мы тратим, тратим, но с точки зрения эффективности, коэффициент очень маленький, – считает Данияр Куаншалиев. – Если зайти в отчётность Норвежского фонда, крупнейшего в мире (почти $900 млрд), – то известна заработная плата руководства, их бонусы, требования к руководству. В 2013 году фонд показал 15% инвестиционной прибыли. Сравните с инвестиционной прибылью Национального фонда РК – и вы ахнете. В этом году Национальный фонд показал инвестиционную прибыль 0,8%. Даже на валютном депозите можно получить большую прибыль. Там тоже не без проблем: где инвестиции, там всегда идёт речь о риске. Но к концу дня – at the end of the day, как говорят американцы, средняя доходность норвежского намного выше нашего национального. Разница в управлении поднимает вопросы: почему так?

Несмотря на очевидность обузы этого циклопического денежного навеса для экономики в целом, эксперты оказались едины в осторожном своём "советовании" не делать резких движений и не менять ситуацию радикально.

В очередной, который уже раз прозвучало предложение сократить раздутый портфель нацхолдингов. Привлечь НПО для независимого анализа. Но самих героев дня – представителей этого самого циклопического денежного навеса – на встрече так никто и не увидел. Ни НУХ "Байтерек", ни "Самрук Казына", ни "КазАгро" своих представителей не прислали.

Представитель Алматинской общественной антимонопольной комиссии Пётр Своик напомнил, что 70% всех доходов страны генерируются всего лишь семью процентами рабочих мест. "Остальные не очень-то и нужны: их надо либо резко сократить, либо вообще ликвидировать через приватизацию. Часть неконкурентоспособных мощностей уйдёт с рынка. Другая часть перейдёт в более высокий, более дорогой рыночный сегмент с уменьшением покупателей в этом сегменте. Но экономика сильно оздоровится, – считает Пётр Своик. – Желательно при этом, чтобы люди, не участвующие в этой экономике, не умерли с голоду и чтобы массово не стали записываться в ИГИЛ (запрещённую в РК организацию. – Авт.). Понятно, что Правительство не хочет таких радикальных решений. Правильно ли оно делает? Конечно, правильно. Надо просто объективно признать, что у нас две вставленных друг в друга, конфронтирующих, мешающих друг другу экономики. Под сырьевой вывоз работает всё".

Однако и это предложение Петра Владимировича не разрушило достаточно мирную атмосферу "советования" изменить чего-нибудь, но так, чтобы ничего не менять. Такая договороспособность аналитиков уже сама по себе служит доказательством существования той самой невероятной и незримой переговорной силы трёх китов казахстанской экономики. Монстры явно не воспринимают подобные встречи аналитиков как достойную точку приложения этой силы.