Не будет он больше привычно громыхать по рельсам, вызывая зависть зависающих в пробках автомобилистов, не будет подбирать припозднившихся студентов, не будет возить на рынки привычных старых горожан. Ничего он больше не будет.
И даже убивать хозяйские автомобили отныне станут совсем иные транспортные средства. Но то, что для трамвая – смерть, для автобуса, например, лишь повод очередной раз засветиться в информационном пространстве.
Но восхитимся всё же высшей мудростью городских чиновников: инцидент не стал прецедентом. Потому как если бы странноватая логика наказания транспорта в Алматы распространилась бы далее, город бы мог запросто вообще остаться без средств передвижения. Выжили бы разве что велосипеды, которым, при всём желании, не удалось бы "собрать" сразу несколько дорогих авто – ранжир не тот.
Но прощаясь с трамваем, мы не станем поминать его лихом. И не потому, что о мёртвых либо хорошо, либо никак, а оттого, что и оснований особых для этого нет. Хотя это и не значит, что вспомнить вообще нечего.
Алма-Ата недаром считалась одним из самых "трамвайных" городов СССР. Поколения горожан рождались и росли под привычный металлический грохот вагонов по рельсам, панические трели звонков и напряжный визг железных колёс на поворотах.
Трамвай плодил доморощенных философов и патриотов города, потому что пассажиру его вовсе не нужно было вникать в нюансы движения и напрягаться выкрутасами водителя. Трамвай шёл, как было заповедано рельсами, без всяких "шагов в сторону", рискованных обгонов и прочих субъективных моментов. Потому-то он и был идеальным местом для спокойного размышления о том о сём и совершенного медитативного погружения в благотворную ауру проплывающих за окошком улиц, деревьев и лиц.
Не побоюсь сказать, что лучшие знатоки былой Алма-Аты встречались именно в алма-атинском трамвае. Вот где можно было получить ответ на любой вопрос, без труда узнать всё обо всём, что нужно (и не нужно), навести все городские справки и понять все тонкости кратчайшего пути до искомого объекта. Правда, случалось, что мнения экспертов расходились кардинально, и вопросивший получал с разных сторон сразу несколько взаимоисключающих вариантов ответа. Дискуссии временами достигали такого накала, что продолжались уже после того, как отчаявшись, выходил и автор вопроса, и растворялись в небытие улиц зачинатели спора. Но на то они и знатоки!
Когда в Алма-Ате озаботились прокладкой трамвайных путей, то главным моментом их географии стала попытка объять необъятное и связать всё со всем. Из любого конца тогдашнего города трамвай должен был довезти: рабочего до станка, ученика – до парты, чиновника – до кабинета, студента – до аудитории, пенсионера – до базара. Вот почему алма-атинский трамвай, появившийся раньше автобуса и троллейбуса, по определению стал истинно народным видом транспорта. Чудесной ретортой, в которой жители города постоянно перемешивались и перетирались друг с другом (а особенно – в часы пик), выясняли отношения (не без того) или просто знакомились друг с другом.
Он, этот наш почивший трамвай, неторопливо кативший изо дня в день по одним и тем же маршрутам, считался великим и бескорыстным сводником, привычной городской свахой. Благодаря ему загорелись многочисленные искорки неожиданной любви, зачались увлекательные романы, и возникли несметные истории счастливых семей алмаатинцев.
Невинный вопрос, с которого начинались многие далеко идущие процессы, звучал так:
– А что это, девушка, у вас за книжка? Интересная, наверное?
Невинный и лукавый. Потому что никого, по большому счёту, не интересовала книжка. Интересовала девушка.
А девушка (красивая!), уткнувшаяся в книжку, была обязательна в любом вагоне нашего трамвая. И дело вовсе не в том, что таким образом она наивно пыталась "усидеть" и избежать законного призыва "уступить место старшему", а в том, что чтение было всамделишной потребностью молодых. И уж во всяком случае "девушка с книгой" выглядела куда более привлекательной и предпочтительной, чем "девушка просто".
Впрочем, в трамвае читали не только цветущие девушки, но и все прочие: зубрилы-студенты, брутальные пролетарии, очкастые интеллигенты и крепкие пенсионеры. Читали не только книги, но и свежие газеты и толстые литературные журналы. В трамвае, в отличие от тряского автобуса-троллейбуса, читать было несравненно комфортнее и "не так вредно для зрения".
А девушки… Девушки были истинным украшением алма-атинского трамвая! Как чудно по весне высвечивались их лица мелькавшими сквозь ажурную листву солнечными бликами! Каким тёплым ароматом наполняли они холодные железные вагоны зимой! А летом? А осенью? Когда я входил в трамвай и не видел в нём ни одной красивой девушки, я тут же начинал думать: а в Алма-Ате ли я?..
Старая Алма-Ата была вся прошита трамвайными путями. Потому убрать трамвай из города – одно, а из памяти горожан – совсем другое. Хотел бы закончить эту маленькую эпитафию отрывком из воспоминаний отца, Вячеслава Фёдоровича Михайлова, относящихся к временам Великой Отечественной войны, когда на нём, подростке, лежала обязанность отоваривать хлебные карточки:
"Наш хлебный магазин был на юго-западном углу улиц Узбекской и Комсомольской. Хлеб завозили раз в день. К этому времени выстраивалась большая очередь, и приходилось простаивать час, а то и больше. Это была моя обязанность: матушка тогда работала, отец был на фронте. Стоя в очереди, я развлекался тем, что наблюдал за трамваями. Все трамваи проходили по Комсомольской и за время стояния можно было засечь прохождение одного и того же вагона несколько раз".
Прощай, трамвай!..
