Жёсткие меры – 2

Первый заместитель министра обороны, председатель Комитета начальников штабов генерал-полковник Сакен Жасузаков продолжает отвечать на вопросы корреспондента «Мегаполиса». Напомню: в прошлом номере разговор шёл о возможных причинах разрыва миномёта в Отаре (в результате которого погибли двое военнослужащих) и мерах по недопущению подобного, о закупке и модернизации техники и вооружения, о переходе на новые образцы военной формы одежды и взаимоотношении с министром обороны. Как заверил в начале интервью Сакен Жасузаков, от министра и от Верховного главнокомандующего он «абсолютно никогда и ничего не скрывает...»

– Господин генерал, поговаривают, что с вашим приходом на должность председателя Комитета начальников штабов начались повальные кадровые перемещения повсеместно. Читатели «Мегаполиса» интересуются, когда же наконец прекратится это «броуновское движение» в войсках и штабах?

– Программа ротации в военкоматах была разработана прежним руководством Министерства обороны, то есть ещё до моего прихода. Буквально за сутки были ротированы все облвоенкомы. Один генерал сажал их в самолёт и развозил по местам. Прилетал, быстро менял и так далее. Это был первый этап. Я просто продолжил и ничего нового не придумывал. Мы сделали большой анализ. Военкоматы действительно от войск оторвались и их надо было хорошенько встряхнуть.

– Ну а, кроме военкоматов, как дела обстоят с переназначениями в войсках? Часто меняются даже заместители министра обороны. О постоянной чехарде в нише начальников департаментов и управлений МО РК вообще ходят легенды. Таблички на дверях высоких кабинетов начальники ещё не устали менять?

– В Минобороны сам министр определяет, кто будет ходить у него в замах. Это его прерогатива. Что касается моих заместителей, то у меня их три, раньше было пять. Недавно пришёл генерал-майор Джуламанов. Опытный человек. Я с ним давно работаю. Он хорошо знает боевую подготовку, службу войск, отлично разбирается в вопросах воспитательной работы... Он практически автор всех наших уставов. Кому, как не ему, поднимать сейчас эти пласты? У меня вообще такой принцип. Меняются руководители, но технический персонал должен оставаться на местах. Я не расставляю кругом своих людей. Начальники департаментов сами себе их подбирают – им с ними работать.

– Но штаты резать «по живому» продолжаете? Народ в армии жалуется, говорит, что квадратиками и схемами увлеклись, а за ними, между прочим, судьбы человеческие стоят.

– У нас есть указ, по которому мы должны привести штатную численность войск в порядок. В своё время был перебор, были лишние структуры. Теперь его нет. Каждый штат я рассматриваю лично сам. Это в моих обязанностях записано. До меня над ним работают все департаменты. И главное – департамент бюджетного планирования, который всякий раз говорит, что если штат будет такой, то перебор денег будет столько-то. Я смотрю, затем министру обороны несу на согласование.

– Штат воспитателей вот урезали так, что работать с личным составом стало некому. Восстанавливаете потихоньку эти должности, как они просили вас на крайнем совещании?

– Добавляем. Сейчас внимание уделяем спецпропаганде и идеологии. В штат бригады и выше введена должность старшего офицера по идеологической работе и спецпропаганде. Сам занимаюсь этим вопросом, и министр обороны меня в этом поддерживает. Что касается психологов, то и они без внимания не остаются. Мы думаем: как остановить в армии суициды? Оказывается, многие ребята проходили через медучреждения. Приходит солдат в госпиталь, его принимают как больного, температуру измерят, пульс, а в душу никто не заглядывает. После анализа я дал команду: в каждом госпитале и лазарете ввести должность психолога. Порой у нас возвращается солдат из госпиталя и совершает в подразделении какой-либо проступок. Сбегает например. А, может, он не хочет возвращаться в свою часть? Может, обижают его там и унижают? Вот психолог и должен разобраться. Воспитателям много внимания уделяем. И статус их поднимаем. Вот сейчас благодаря пониманию и поддержке Верховного главнокомандующего Вооружёнными силами, министра обороны должности воспитателей в видах вооружённых сил стали генеральскими. Это огромный стимул.

– Давно хотел вас спросить: как дела обстоят с радиостанциями? Огромные деньги были выделены на создание автоматизированной системы управления...

– И в этом направлении работа идёт. Около 400 новых радиостанций тактического звена производства французской компании «Талес» приобрели совсем недавно. И в дальнейшем они будут производиться у нас в Казахстане. Развернули бригаду связи в Талдыкоргане. Начинаем её постепенно перевооружать. Сказать, что мы не занимаемся связью, нельзя. Просто мы немножко потеряли время. Буквально три-четыре года. Сейчас перешли на трёхгодичное стратегическое планирование. Стало значительно легче. Мы сейчас чётко знаем, что и как делать. В Алматы стоят вертолёты на ремонте. Когда такое было? Дали вертолёты Институту сил воздушной обороны. Курсанты уже, как раньше, не летают в Учарал, а имеют у себя вертолёты. Сейчас ещё два выходят с завода.

– Произошло ли на деле разделение функций между МО РК, где много гражданских специалистов, и Комитетом начальников штабов, где одни военные?

– Единоначалие в армии как было, так и остаётся. Его в армии ещё никто не отменял. Министр обороны занимается политическими вопросами и оборонно-промышленным комплексом. Финансовые вопросы и международные тоже у министра. Так же, как приобретение вооружения и военной техники. В Комитете начальников штабов – планирование деятельности войск, вопросы, касающиеся применения Вооружённых сил, оперативная и боевая подготовка, воинская дисциплина, правопорядок. Мы должны правильно спланировать, организовать, то есть правильно отдать директиву, правильно издать приказ, обеспечить войска всем необходимым и проконтролировать, чтобы всё это выполнялось. Стрельбы, вождение, полёты – всё отдали главкомам.

– А почему главная военная инспекция подчиняется не министру обороны напрямую, а вам?

– На самом деле ГВИ подчиняется министру обороны. Просто этот участок он делегировал мне как своему первому заместителю. Инспекция готовит акт, генерал Ертаев его подписывает и сам представляет справку министру обороны. Он может заходить к нему напрямую, докладывать о выявленных недостатках и получать новые задачи, если этого требует обстановка.

– Служат ли ваши родственники в казахстанской армии? Читатели «Мегаполиса» интересуются и зачастую даже негодуют в связи с тем, что слишком много их стало и все они продолжают «пользоваться вашим честным генеральским именем». Неужто прикрываются вами как высоким покровителем в МО РК и идут вверх напролом? Так ли это на самом деле?

– У меня два сына. Оба закончили Московский институт ино­странных языков. Старший владеет в совершенстве китайским, английским, служит в Минобороны, младший отлично знает фарси и английский. Он служит в другой структуре. Младший брат преподаёт в военном вузе, сестра служит давно на простой офицерской должности в одном из центров. Ни у кого из них нет никаких привилегий. Все находятся на общих основаниях. Хотя есть факты, когда совсем посторонние люди – военнослужащие хотят воспользоваться, выдавая себя за моего родственника. Выявляю таких наглецов и, конечно же, принимаю соответствующие меры...